Легендарный убийца

В Советском Союзе серийных убийц быть не могло – были только серийные строители коммунизма и светлого будущего. Но наступали моменты, когда строить и ходить строем кое-кому надоедало. В 1970 году милиционеры Луганской области сбились с ног, пытаясь поймать неуловимого серийного насильника и убийцу. Николай Щелоков держал расследование этого дела на личном контроле

Своевременное раскрытие преступлений – одно из важнейших условий, обеспечивающих неизбежность наказания. … «Предупредительное значение наказания, – говорил В.Ленин, – обуславливается вовсе не его жестокостью,  а его неотвратимостью. Важно не то, чтобы за преступление было назначено тяжкое наказание, а то, чтобы ни один случай преступления не проходил нераскрытым». В 70-х годах прошлого столетия эти слова были прописной истиной для сыщиков Ворошиловграда. Сам министр внутренних дел СССР Николай Щелоков держал дело «ворошиловградского маньяка» на личном контроле.

Имя Завеса Алмазяна наводило ужас на жителей Ворошиловграда  с февраля 1970 года  – им пугали детей, его имя вошло в историю криминалистики Луганска. На его счету было более 10 жертв.  Нападал он в основном ночью, жертв выслеживал от остановок общественного транспорта. Нескольким женщинам удалось выжить после его нападений, и описывали они его примерно одинаково – лет 30-ти, высокий, смуглый.

В апреле 1970 года количество нападений начало расти – и многие из них были совершены в Жовтневом районе Луганска.  А 14 апреля в Камброде, на улице Парковой, был обнаружен труп студентки Светы М.  Девушку изнасиловали и задушили недалеко от остановки транспорта. Ее личные вещи были похищены, из ушей девушки убийца вырвал сережки.

Все остановки были взяты под тщательный контроль, милиция и дружинники дежурили круглосуточно, но убийца продолжал свою охоту, оставаясь недосягаемым для оперативников.

Во время «охоты» за маньяком, все, кто хоть немного вызывал подозрения, были взяты под особый контроль. Чтобы попасть в те списки, было достаточно иметь статус тунеядца или не вписываться в прописные каноны советских семьянинов.  Также, разумеется, проверяли всех, кто ранее был судим за грабежи.

Все это зачастую забирало много времени и уводило следствие в сторону. Шел месяц за месяцем, но результата не было. Вернее, не было ожидаемого результата. Зато в городе и области произошла настоящая «зачистка» всех неблагонадежных элементов. Было раскрыто несколько других резонансных преступлений. Но тот самый, неуловимый серийный убийца, так и не был найден. Руководство страны выражало неудовольствие  нерасторопности ворошиловградских сыщиков, несмотря на их кропотливую работу. И вот наступило 7  ноября…

Рассказывает Анатолий Дробиленко – в 1970 году он работал старшим оперуполномоченным уголовного розыска.

«Я работал как раз в опергруппе, когда поступил сигнал, что возле реки Лугань слышны крики и плач женщины. Мы направились «прочесывать»  территорию. По всему «треугольнику» от Натальевского переулка были выставлены посты».  Дробиленко  дал команду – все, кто выходит из этого района, должны быть задержаны до выяснения личности. В тот вечер взяли пятерых.

Уже в райотделе начали выяснять личности задержанных.  Среди них был и молодой парень – Завес Алмазян. Одетый по «гражданке»,  он представился солдатом Советской Армии, проходящим службу в воинской части, расположенной в Каменнобродском районе, однако никаких документов у него  не было.

 – Как только я услышал, что он солдат, у меня сразу же возникли подозрения, – рассказывает Анатолий Дробиленко. – Ведь на тот момент у нас уже были вещественные  доказательства –  кусок простыни, на обрывке которой виднелись следы печати, и  кусок «вафельного» полотенца  также с оттиском штемпеля. Вот только идентифицировать номер было весьма сложно, белье было сильно застирано.  Предположения выдвигались разные: как воинская часть,  общежитие или гостиница.

Алмазян вел себя совершенно спокойно. Сказал, что для проверки его личности вполне хватит и телефонного звонка в комендатуру части.

Опытный сыщик уже тогда понял – уж слишком наигранно спокойно ведет себя задержанный.

 «Я его спросил, ходил ли он в «самоволку» раньше? Он сказал, что ходил.  И попадался – один раз пять суток наряда дали, второй раз десять. Я удивился, говорю – так что же, теперь только дисбат? Он опять же спокойно говорит – да, знаю, что накажут».

Алмазян рассказал, что определенную часть «самоволки» проводил в свинарнике неподалеку от воинской части. Во время следствия выяснилось,  что Завеса во время службы именно там периодически навещала 14-летняя девушка. Она состояла на учете в милиции, поскольку часто сбегала из дому, считалась неблагонадежной.

«Мы оставили его писать объяснение, а сами связались с комендатурой, и поехали в часть, где служил солдат. Нашли и тот свинарник. Солдат перед своими походами располагался в комнате свинаря. Крошечная комната, стол, стул, кровать, печка. Шкаф был отодвинут от стены, а за ним – солдатская одежда», – вспоминает Дробиленко. При осмотре «места свиданий» оперативники обнаружили простую казенную простынь с оторванным уголком – тем уголком, где должна была стоять печать, а также одежду нескольких пострадавших девушек.  Чуть позже, во время обыска в части, где он служил, обнаружили и целый склад женских вещей, принадлежавших убитым жертвам».

Алмазян всегда нападал сзади, сначала душил, потом насиловал. Он был довольно крепким парнем, кандидатом в мастера спорта по вольной борьбе. Неплохо рисовал – именно это помогло ему почти беспрепятственно покидать воинскую часть. Его назначили что-то рисовать в клубе офицеров, поэтому он пользовался этим и совершенно спокойно ходил по городу.

А вскоре выяснилось, что еще до армии, на своей родине в Армении он совершал аналогичные преступления – былщ задокументировано три нападения на женщин.

 «Когда мы разбирались, выяснили личные данные, узнали, мать Алазяна работала официанткой в одном из ресторанов. Придерживалась она не слишком праведного образа жизни. Отца у Завеса не было и он, еще будучи ребенком, впитал в себя атмосферу разгула, вседозволенности, которая его окружала. К спиртному и сигаретам парень был приучен еще с 12 лет».

Его дело было передано в военный трибунал Киева, который вынес решение о высшей мере наказания. 6 июня 1971 года приговор имени Советского Суда о высшей мере наказания Завесу Алмазяну был приведен в исполнение.

Нина ДЬЯЧЕНКО