"Ждем деоккупации наших территорий": Роман Власенко о ситуации в Северодонецком районе и помощи людям

Сегодня Северодонецкий район, включающий населенные пункты Северодонецк, Горское, Кременная, Попасная, Рубежное и Лисичанск, оккупированный российской армией. Несмотря на большие разрушения, там продолжают оставаться люди. Но большая часть успела уехать в более безопасные регионы Украины.

Восточный Вариант пообщался с начальником Северодонецкой районной военной администрации о помощи людям, ситуации в оккупированных городах и планах на восстановление области после победы.

“Готовимся к деоккупации”

— Роман Геннадьевич, расскажите, пожалуйста, какие главные задачи сейчас выполняет Северодонецкая РВА, пока большая часть Луганской области оккупирована врагом?

— Основные наши задачи определены законом. Есть ряд полномочий, выполняемых в контексте военного положения. Наша задача сегодня определена областной администрацией — это координировать работу областных гуманитарных хабов для ВПЛ. Именно мы координируем два хаба — в Ивано-Франковске и Черновцах.

“Мы оказываем помощь всем жителям Луганщины”

— Какую помощь и как сейчас оказывают населению Северодонецкого района, выехавшему из населенных пунктов района?

— У нас нет привязки к громадам или районам. Почти в каждой области созданы хабы. Их координируют либо районные военные администрации, либо военные администрации населённых пунктов. И там предоставляют услуги всем жителям Луганщины. То есть нет разграничения “если это Северодонецкая районная, то мы оказываем помощь только тем, кто из этого района”. Мы оказываем помощь всем жителям Луганской области.

У нас в хабах можно получить консультацию по вопросам социальной защиты, по трудоустройству. Можно получить медицинские услуги, почти в каждом хабе работают врачи. Можно пройти осмотр, посетить семейного врача. Есть сотрудничество с международными организациями, можно получить психологическую и первичную правовую помощь. 

Пытаемся помогать с трудоустройством и размещением. Очень большой спектр помощи, которую мы можем предоставить. И ее предоставляют почти в каждом хабе, работающем сегодня в Украине.

— Для этого жителям нужно зарегистрироваться в хабах? Тогда они могут получать всю помощь?

— Приблизительно так. Мы администрацией делали объявления с гугл формами. Фактически ВПЛ из областных центров могут обратиться лично в хабы. Если жители проживают в пределах области, они могут получить продуктовые наборы по почте. А чтобы получить консультацию — можно позвонить по телефону или приехать в сам хаб.

— И чтобы жители не областных центров получали по почте гуманитарную помощь, нужно зарегистрироваться через гугл форму?

— Да. 

“Хабы работают практически в каждом областном центре”

— Может, уже планируете открытие новых хабов в других городах?

— У нас хабы работают практически в каждом областном центре, за исключением Херсона, Чернигова и Житомира. Есть в Житомирской области, но не в Житомире. В Херсоне, вероятно, и не будет открываться. А в Житомире и Чернигове, возможно, еще откроем. Но этим вопросом больше занимается областная администрация.

“На весь район остается около 40-50 тысяч жителей”

— По возможности хотелось бы поговорить об условиях проживания и состоянии таких населенных пунктов как Рубежное, Попасная, Кременная, Лисичанск и Северодонецк. Все они сильно пострадали, и, к сожалению, уже более полугода оккупированы врагом. Известно ли, сколько людей остается?

— Я думаю, на весь район остается около 40-50 тысяч жителей. Думаю, больше всего проживают в Лисичанске и Северодонецке. Меньше в Кременной, Рубежном и Горской громадах. Еще меньше — в Попаснянской. Город Попасная практически полностью разрушен. Очень повреждено Рубежное. Сегодня военные действия идут вокруг Кременной. Меньше всего пострадал Лисичанск.

— Удалось ли оккупантам восстановить коммунальные услуги?

— В Попасной нет никаких коммунальных услуг. В Горской громаде пытаются возобновить газоснабжение. О воде и электрике [вопрос] пока не стоит. Более-менее ситуация улучшилась, скажем так, в Лисичанске, Северодонецке, Рубежном и Кременной. Там [оккупантам] удалось возобновить газоснабжение. Где-то с переменными успехами удалось восстановить водо- и электроснабжение.

Но централизованного отопления нигде не было. Мобильной связи и Интернета практически нет. И только 20% жителей имеют доступ на сегодня к электроснабжению. Все остальные не имеют доступа к электричеству. С газом ситуация “лучше”. Думаю, большая часть населения имеет доступ к газу.

“Брошенные квартиры занимают и гражданские, и военные”

— Луганская ОВА неоднократно сообщала о преступлениях оккупантов против мирного населения, в частности, мародерстве, самовольном присвоении жилья, грабежах. Насколько распространены подобные преступления в оккупации?

— Этим занимаются в основном правоохранительные органы. Фиксирует преступления полиция. Люди, которым становится известно об этих преступлениях, должны обращаться в полицию. Даже если они в эвакуации, а преступление совершено, соответственно, в отношении их имущества там, они обращаются в правоохранительные органы. Надо писать заявление о таких фактах.

Мы все читаем и видим, что заброшенные квартиры занимают и гражданские, и военные. Много есть информации, что оккупанты пытаются переселять людей из Сватового и Кременной. Точно такие же меры были в отношении Попасной. Людям предлагают переселяться в Лисичанск или Северодонецк.

— То есть, если люди замечают и фиксируют, что на оккупированных территориях присваивают имущество или недвижимость находящихся в оккупации жителей Луганщины, то им нужно обращаться в правоохранительные органы?

— Да.

— Достаточно спорный вопрос. Но в обществе существует мнение, что все, кто остаются в оккупации, поддерживают оккупационную власть. По-вашему, это действительно так?

— Здесь нужно разделять ситуацию. Например, Северодонецкий район и, например, Сватовский или Старобельский. Сватово и Старобельск были оккупированы фактически с первых дней полномасштабного вторжения, там не проводилась эвакуация. У большинства людей не было возможности уехать. Поэтому я думаю, что там есть часть людей с проукраинской позицией, и они ощущают себя в оккупации. Думаю, там таких людей большинство.

А если речь о Северодонецком районе, то здесь проводилась эвакуация, все, кто хотел, уехали. А оставшиеся не 100%, но 99% — это пророссийски настроенные люди. И только единицы с проукраинскими настроениями, кто не смог уехать, или намеренно там остаются.

— Ведется ли работа по фиксации предателей и коллаборантов Северодонецкого района? Как будут привлекать их к ответственности и какое наказание их ждет?

— Да, работа проводится. Но это больше вопрос наших спецслужб. Этим занимается Служба безопасности Украины. И если следить за их деятельностью, то появляются материалы о том, что выдают подозрения коллаборантам, которые пошли на сотрудничество с оккупантами. Поэтому работа проводится и достаточно активно. Фиксируется на сегодня очень много предателей, если сравнивать с 2014-м годом.

 — И если говорить о наказаниях для них, то это такое, которое прописано в Уголовном кодексе Украины? За государственную измену и коллаборационизм?

— Да. Там есть нюансы. Есть государственная измена, есть коллаборационизм. Еще имеет значение — чиновник или не чиновник. Все случаи будут рассматриваться индивидуально. Насколько мне известно, есть приговоры. Если люди будут задержаны, будут осуждены.

— Мы видим и знаем, что на оккупированных территориях по всей стране действует сопротивление. Действует ли такое движение на территории Северодонецкого района?

— В любом случае действует. Возможно, его масштабы не такие, как бы нам хотелось. Однако мы все равно получаем информацию с оккупированных территорий. Где-то больше, где-то меньше. Сейчас у нас ограничены возможности с коммуникацией из-за проблем мобильной связи. Но движения есть.

— То есть коммуникация с ними происходит?

— Она происходит. Есть коммуникация на человеческом уровне, есть коммуникация со спецслужбами. Получаем определенную информацию и передаем туда, куда следует.

“Наземные операции на время немножко приостановятся”

— Луганщина — одна из самых горячих точек фронта на востоке Украины. Можете ли вы дать прогнозы с фронта на ближайшее время?

— Прогнозируется определенное затишье. Морозы сходят, пришла весна. Промерзание земли уменьшится. Будет больше грязи и влажности. Это возможно на несколько недель приостановит активность действий. Но скопление войск с обеих сторон в Луганской области велико. Я думаю, только на Донетчине больше, чем на Луганщине.

Поэтому условно артиллерийские дуэли и применение авиации, возможно, не уменьшатся, а наземные операции на время немножко приостановятся.

— И все же в этом году мы все ждем деоккупации Луганщины. Как вы думаете, произойдет ли это продвижение в ближайшее время?

— Все мы ждем этого. Ждем деоккупации и освобождения территорий. Но здесь очень много факторов. Во-первых, все будет зависеть от поддержки, которую получит Украина от других стран. Нам нужно оружие, нужны боеприпасы.

Если все будем иметь в нужном количестве, будет возможность активизировать боевые действия и готовиться к деоккупации Луганской области. Мы все к этому стремимся, все на это надеемся. И ждем новых побед ВСУ.

— Вы уже говорили в начале нашего разговора, что разрабатывается план работы Северодонецкой РВА и Луганской ОВА после деоккупации района и населенных пунктов в нем. Что будете делать в первую очередь после освобождения новых территорий?

— В первую очередь проходят мероприятия по двум направлениям. Если движение произошло и есть затишье, не происходит боевых действий, то начинается работа спецслужб с населением. 

И дальше уже первоочередные восстановительные работы, планирование долгосрочных работ.

— После деоккупации Луганщины будет много работы по восстановлению области и городов. Есть ли у вас иностранные партнеры, готовые помочь в восстановлении после победы?

— Мы сотрудничаем со многими международными организациями. Есть организации, которые готовы сразу же после деоккупации населенных пунктов оказывать гуманитарную помощь местному населению, помогать строительным материалам. Есть программы развития.

Есть ряд стран Европейского Союза, готовых брать шефство над регионом или отдельными населенными пунктами. Эта работа уже проводится. Фонды на уровне государственного бюджета тоже формируются, и на областном уровне, и на уровне громад тоже.

***