"Один из мощнейших мотиваторов для бойцов – это поддержка сограждан": офицер-психолог о службе под Бахмутом и работе с военными

Комаренко Виктор с позывным “Доцент” большую часть жизни работал в науке. Преподавал физиологию в КНУ имени Тараса Шевченко, а последние 5-6 лет перед полномасштабным вторжением России в Украину был предпринимателем, разрабатывал нейротехнологии и инструменты, которые используются в нейрофизиологических исследованиях и тестированиях.

Виктор поделился, что 26 февраля 2022 года он попал в подразделение, которое формировали ветераны полка “Азов”.

“26 февраля меня не взяли добровольцем в военкомате, а местная ТРО в Киеве еще не была сформирована. И по дороге в другой военкомат я заезжаю в дом, где мужчины перетаскивают ящики с боеприпасами и оружием. Спрашиваю у них, не они ли ТРО, оказалось, что это “Азов”. Очень счастлив, что оказался здесь”, – рассказывает офицер-психолог.

Так Виктор присоединился к 3-й отдельной штурмовой бригаде – подразделению Вооруженных сил Украины, сформированному ветеранами “Азова”, и уже 8 месяцев воюет к югу от Бахмута.

“Сейчас моя позиция – это офицер-психолог, также я выполняю функцию офицера морально-психологического обеспечения. Это два военных функционала, которые очень близки друг к другу. Моя специальность помогает реализовать знания и опыт в работе с личным составом”, – делится Виктор.

По словам офицера-психолога, любой бой – это огромная психологическая нагрузка. Кто-то проходит его быстро и легко, а для кого-то это гораздо сложнее. И задача Виктора – выявлять бойцов, которым труднее восстанавливаться и принимать меры, чтобы их реабилитация проходила максимально быстро и вернула бойцам боеспособность.

“Периодически я общаюсь с военнослужащими из других частей и там, где служба морально-психологического обеспечения работает только номинально, есть большие проблемы с боеспособностью подразделения, результативностью, также большие потери и более низкая мотивация”, – рассказывает “Доцент”.

По словам Виктора, психологическая подготовка личного состава проявляется в элементарных вещах, начиная с внешнего вида и заканчивая мыслями военных

“Меня никто не сможет убедить в том, что работа с военными до, между и после боев – не является обязательной или ненужной. Всё наоборот. То, насколько военные ощущают внимание и заботу со стороны командования части или подразделения, резко меняет настроения бойцов в положительную сторону. Появляется мотивация и растет чувство соответствия”, – делится Виктор.

“Доцент” считает, что чувство ответственности должно заменить такое явление, как наказание в армии. У многих командиров возникает мнение, что подчиненные перестанут выполнять приказы, но на самом деле современная доктрина военного лидерства позволяет офицерскому составу выполнять свои обязанности на основе природы человеческого поведения. Например, дать приказ так, чтобы он не вызывал сопротивления у подчиненных, а был принят бойцами и с пониманием ими исполнен.

Может ли бой для военного быть полезным стрессом?

Для военного бой может быть эустресом (полезный стресс), который его будет развивать при двух ключевых условиях: военный хочет боя (наличие мотивации), а когда бой контролируется. Есть еще один существенный фактор – кратковременность боя. И тогда боец будет иметь чувство победителя, будет чувствовать подъем, его уверенность возрастет. Также он захочет следующего боя.

“В январе мы пришли в неизвестное: сразиться с “легендарными вагнерами”. И по тому, что мы слышали, все при них сдают позиции. На самом деле не потому, что они очень сильные воины, а от того, что более мифологизированы. И когда ребята в первом бою сумели проконтролировать вспышку своего импульса, когда первый контакт состоялся, они вдохнули-выдохнули и приняли правильное решение, то поняли, что можно держаться”, – рассказывает офицер-психолог.

По словам “Доцента”, бойцы роты, первой принявшей бой с россиянами, показали другим подразделениям батальона, что, несмотря на все факторы, если все правильно сделать, то очень успешно можно выстоять в бою с сильным врагом.

“Мы более двух недель держали позиции, убивали “вагнеров” и смогли выровнять линию фронта, стабилизировать ситуацию и остановить наступление противника”, – рассказывает Виктор.

“Доцент” припомнил, что потом было несколько месяцев позиционных боев. Это очень утомительный вид боя, который утомляет и демотивирует. Люди тратят усилия и никакого результата не видят.

“Когда начались штурмовые действия и в первом штурме, который длился целых 4 дня, подразделение смогло выбить врагов с тех позиций, от которых мы отошли в январе, то это привело к эмоциональному всплеску, резкому росту самооценки бойцов. Все заметили, как выросли батальон и бригада в контексте планирования и согласования подразделений. Этот бой для большинства бойцов был именно эустресом. И в результате всплеска дофамина, кортизола: бойцы 2 месяца работали в режиме чуть ли не еженедельных штурмов, это очень интенсивно”, – объясняет офицер-психолог.

“Доцент” отметил, что психологический фактор бойца разделяет первое место с его военными навыками. Потому что если военный натренировал навыки, допустим, на 50 баллов из 100 баллов, а затем в бою потерял самоконтроль, то показывает результат на 20 баллов. А если боец держит контроль, у него есть мотивация, то демонстрирует свои военные навыки на 80 баллов.

“Работать с личным составом – это очень важно! А там, где такой работы нет, есть примеры очень неприятного психологического состояния бойцов, – рассказывает Виктор.

Что такое “культура военного”?

Офицер-психолог убежден, что в 3-й отдельной штурмовой бригаде успешно сработала корпоративная военная культура.

“Наше подразделение создано ветеранами “Азова”, их, думаю, в начале было может процентов 20 от всего количества, но этого было достаточно для того, чтобы распространять военную культуру, создателями и носителями которой они были, на всех, кто приходил за импульсом защищать себя, семью, своих близких, Родину. Все новобранцы были разными, с разными историями и взглядами. Но благодаря идеологии, культивируемой в азовском движении, военным традициям и ритуалам, горизонтальным коммуникациям в подразделении и другим военным и человеческим факторам, они смогли вызвать к себе доверие и объединить разных людей общими ценностями”, – делится офицер-психолог.

Виктор отметил, что один из принципов подразделения – не допускать к боевым задачам необученных бойцов. Ветераны “Азова” смогли быстро дать базовые военные знания и навыки новобранцам, чтобы те стали воинами, которые ориентируются на поле боя, знают, что делать и как работает оружие. Буквально через две недели некоторые подразделения будущей бригады уже воевали под Киевом. Ветераны “Азова” привлекли к традициям, которые объединяют побратимов. Например, при возможности утро в подразделениях начинается с Молитвы Украинского националиста, в которой каждая фраза отражает историю борьбы Украины за свободу.

“И в эти моменты, когда вместе с сотнями других побратимов, произносишь молитву, ты понимаешь, что являешься частью великой непобедимой истории”, – делится офицер-психолог.

"Всегда подразделение, которое держит бой, имеет меньше потерь, чем то, которое бой не держит"

“Доцент” подчеркнул, что подразделение, которое в случае затруднительной ситуации принимает бой, имеет меньше потерь, чем то, что в условиях контакта с врагом сдает позиции без сопротивления под влиянием импульсивных решений “замри”, “скройся” или "убегай”.

Офицер-психолог объяснил, что во многих ситуациях действия военного во время боя должны противоречить импульсивным “животным” решениям убежать или спрятаться от опасности. Отказаться мозгу от данной реакции очень сложно, ведь она является быстрой и не требует обдумывания, которое требует значительных затрат его ресурсов.

Именно поэтому бойцам важно автоматизировать свои военные навыки для того, чтобы в случае опасности не тратя умственных усилий заместить “животные” реакции на столь же быстрые, но профессиональные действия. Так же как важно научиться саморегуляции и самоконтролю, которые позволяют обуздать импульсы, эмоции и принимать взвешенные решения.

Откуда берутся истории об агрессивных ветеранах?

Виктор рассказал, что военный, чтобы выжить в бою, должен научиться “отключать” свои эмоции. Например, согласно протоколам тактической медицины, в случае ранения побратима во время боя не следует сразу оказывать ему помощь, поддаваясь эмоциям и сопереживанию товарищу. Сначала необходимо создать безопасные условия и только потом помочь раненому.

“Логика очень проста, если ты не уничтожишь врага, то он уничтожит тебя и твоего побратима, пока ты будешь его спасать. Если боец будет включать свои эмоции, сопереживания во время боя, то он будет просто подставлять себя под пули, сместив свой фокус внимания от необходимости сначала уничтожить врага. Военные на войне адаптируются в контексте того, что становятся эмоционально беднее, черствее – это позволяет военным выживать”, – делится офицер-психолог.

Виктор отметил, что в кругу побратимов военным кажется, что они нормально, как и всегда, шутят и вежливы. Но когда уезжают в гражданскую жизнь, то все воспринимается несколько иначе.

“Ко мне время от времени обращаются ребята и рассказывают, что они стали как-то неохотно разговаривать с родным, им неинтересно. Они их любят, но совсем к ним не тянет. И пока военные не поймут, почему с ними происходят такие изменения, то они реально их боятся, не понимая, нормально ли это. Конечно, когда военный месяцами не был дома, приезжает, то у него могут быть временные трудности с коммуникацией, но они в большинстве случаев проходят достаточно быстро”, – делится “Доцент”.

По словам офицера-психолога, другой вопрос, что военные, особенно принимавшие участие в боях, ценят свою жизнь больше, чем до войны. И ветераны часто не хотят заниматься теми вещами, которыми занимались раньше.

“Очень многие парни и девушки, которые возвращаются из армии домой, не сразу возвращаются к полноценной гражданской жизни. Они словно берут паузу. Понимают, что не хотят предыдущей жизни, но не знают, чем они хотят заниматься сейчас. Они потеряли старые смыслы, а новые еще не приобрели. И вот этот поиск новых смыслов может быть очень болезненным процессом. И многие возвращаются в армию, потому что здесь все понятно. Здесь есть враг, здесь есть побратим. Вопрос смысла стоит проще, ты понимаешь, зачем ты здесь находишься. А те, кто остался в гражданской жизни, часто нуждаются в помощи в поисках себя нового. Поэтому общество, бизнес, государство должны всячески способствовать этому”, – резюмирует Виктор.

***