"Мое дело". ЛГБТ-люди Мариуполя о каминг-ауте

Поддержала семья — но не в курсе коллеги, не коллеги — так дальние родственники, потом соседи, новые знакомые и так на протяжении всей жизни. Каминг-аут это непрерывный процесс, из-за чего многие ЛГБТ закрываются вновь. Ограждая себя от навязчивых и одинаковых вопросов, многие сужают свой круг общения до границ ЛГБТ-сообщества. Три поколения мариупольцев и гости города обсуждают, нужен ли им каминг-аут и как состоялся их первый разговор. 

“Готовьтесь к переезду”

“Всем, кто планирует совершить каминг-аут перед родителями, советую иметь минимальный заработок и готовиться к переезду”, — говорит 29-летняя трансгендерная девушка Виктория Дидух. 

Виктория — первая в Украине открытая трансгендерная девушка-ветеранка, совершившая каминг-аут. Брала участие в боях за Авдеевку, имеет ранение и государственные награды. Каминг-аут совершила в 2019 году — сначала перед врачами военного госпиталя, после перед братом и семьей. До тех пор она не только не обсуждала вопрос своей идентичности, она полностью ее отрицала: 

“Всю жизнь в денайле (отрицание идентичности — прим.). Полный контроль над жестами, поведением, речью. Мама и папа — нарочито небрежно “мамка”, “батя”. Никаких ярких цветов в одежде”. 

После очередной ротации в АТО Виктория обратилась к психологу: “Кажется, у меня шизофрения”. Два месяца консультаций помогли Виктории принять себя, но поскольку впереди ее ждала служба, она снова отмахнулась: “Не то время”. Но в какой-то момент состояние дисфории стало невыносимым.

“Мысли о самоубийстве стали навязчивыми. Я не планировала каминг-аут, хотела лишь проверить эндокринную систему. Но пока была на стационаре, рассказала заведующему госпиталем. Он отреагировал адекватно. А после меня демобилизовали. Побратимы узнали из сюжета на 1+1. Буквально 15 минут, и мой телефон разрывался. “Что там, ты под бабу заделался?” Позже все остыли. Один написал: “Был у меня друг, теперь есть подруга”,  — вспоминает Виктория.

Дидух родом из Хмельницкого, но последние 5 лет живет в Харькове. Сейчас она одна из активисток сообщества ЛГБТ-военных Украины, которая объединяет открытых и закрытых ЛГБТ-ветеранов, а также координаторка ГО “Радужный мир”. В феврале Виктория вместе с другими активистами посетила Мариуполь с презентацией на Платформе ТЮ документального фильма Максима Наконечного “Другий фронт” — о жизни ЛГБТ-военных. 

Откровенный хейт Виктория встречала только в интернете.

“Но я и не вижу смысла рассказывать каждому”, — говорит Виктория. Эти слова говорили большинство наших мариупольских героев. 

“Я живу в кайф”

“На работе часть коллег знает. Не то чтобы я такой: “Коллеги, собрание. Всем внимание, я гей!”. Я работал в генделях и ладил с самыми прожженными пропойцами, они были в курсе. Люди смотрят на качество работы. Если ты ведешь себя адекватно, то проблем не будет. Близкий круг знает, остальным — какое дело? Я не ущемлен абсолютно”, — говорит 25-летний Руслан. 

Хорошо восприняла признание сына мама 25-летнего Артура*: 

“Я уже год встречался со своим первым парнем. Говорю: “Мама, у меня есть парень, ему 40, я его очень люблю”. Боялся страшно, думал, вещи придется собирать. А мама ответила: “Сынок, ты мой любимый ребенок, это твоя жизнь”. Да, она знакома с моим нынешним парнем. Я понимаю, она хотела бы как у всех — жена, дети. Но как есть”.

Совершать полный каминг-аут Артур также не планирует. “Я не скрываюсь, но и тему не поднимаю. Коллеги знают, не слепые. Это я еще в нормальной сфере работаю. А большинство трудяг боятся. Каминг-аут мне не нужен. Хотя сейчас уже более-менее толерантное общество, люди все еще живут гомофобными понятиями. Зачем привлекать агрессию? Она будет 100%. Я живу в кайф”.

По той же причине не совершала каминг-аут и 42-летняя продавец Наталья*: 

“Я с дискриминацией по поводу ориентации не сталкивалась. Вероятно, потому что особо не афишировала свои предпочтения. А не афишировала, собственно, по этой причине. Зная наше не слишком толерантное общество. Знакомые, родня, вероятно, догадывались. Но прямых вопросов никто не задавал. И хорошо”. 

Психолог Юлия Островская говорит, что при условии доверительных отношений между родителями и детьми шансы на принятие увеличиваются. “Но в то же время доверительные отношения могут существовать и проявляться только в тех случаях, когда ребенок оправдывает родительские ожидания и не разочаровывает. Ситуация с каминг-аутом может отличаться от привычных отношений”. 

Хотя многие наши герои в хороших отношениях с родителями, далеко не у всех первый разговор прошел безболезненно. 23-летний Эдуард Молчанов не планировал каминг-аут перед родителями, но он состоялся сам собой. 

“Настраивал почту маме и привязал к ее адресу свой. Но забыл, что на почту приходят сообщения из соцсети. И, похоже, мама читала переписку целую неделю. Был такой скандал! Ругались полгода. Долго не могла принять моего парня — колкости, шуточки. Сейчас все в порядке. Мой партнер поддержал мою маму в трудный для нее момент, о котором я ничего не знал. А с отцом не общаемся из-за разных взглядов на жизнь, не из-за ориентации”, — рассказывает парень. 

“Не хочу, чтобы меня оценивали”

35-летний мариуполец Денис сейчас живет в Нью-Йорке, но несмотря на прогрессивность законодательства США в плане принятия гомосексуальных отношений, не открыт перед коллегами: 

“Я приехал в Нью-Йорк в июне, как раз к началу Pride Month. Гей-тема витала в воздухе и все коллеги старались обозначить свою гомофобную позицию. Пуэрториканцы, пакистанцы, мигранты из Азии, из стран СНГ — типичный нью-йоркский бульон. Правда, могу сказать, что коллега из Пакистана в равной степени была недовольна и Рождеством. Мол, сколько уже можно этих песен рождественских — от них тошнит уже.  Первое поколение мигрантов не готово принять ЛГБТ, хотя их дети уже лояльно относятся к теме. Как и сами американцы. Но знаете, что я понял? Я не хочу, чтобы меня “принимали”. Однажды мои соседи в Украине сказали мне: “Мы все понимаем, не волнуйтесь, мы не гомофобы”. Да, люди проявили доброжелательность. Но я не хочу, чтобы мне кто-либо выдавал разрешение на существование, чтобы кто-то оценивал, принимать меня или нет. Почему по умолчанию каминг-аут должны делать только геи?”.

46-летний предприниматель Александр свой первый каминг-аут сделал в подростковом возрасте перед сверстниками: 

“Я учился в интернате, реакция была равнодушная. Парни в таких заведениях занимаются сексом друг с другом, независимо от ориентации, причем все поголовно. Родителей и родственников близких давно нет, перед всеми остальными открыт с юности. Я никогда не переживал насилия, и не слышал гомофобных выражений в свой адрес. Я парень не мелкий и с юности мог за себя всегда постоять”. 

Научилась со временем давать отпор и 40-летняя журналистка Юлия: 

“На работе женщины троллили мою бисексуальность. Я работала на одном из местных ТВ. На корпоративах не раз предлагали в соседний кабинет “за руки подержаться”. Я не пасовала и соглашалась, протягивая руку. Конечно, это заканчивалось багрянцем на щеках коллежанок. И больше ничем. Неприятно было, такое пренебрежение и клоунада. Причем женщины были старше меня. Ну, и характеризует проблему в целом. Выходит, первое, о чем думают, глядя на тебя, — как и с кем ты спишь”. 

Читайте также: Любовь, шантаж, разбой. Как ищут пару ЛГБТ+ в Мариуполе

Труднее противостоять обществу Юлии было в детстве. 

“Наверное, если бы не журналистика, я бы так и осталась забитым ребенком. Я с детства интересовалась девочками, так сложилось. И таскала "мальчуковую" одежду. А школьники особая каста, им только дай: толстый-очкарик-дрыщ-ноги кривые. Подловить где-то за школой, повалить в снег и сесть сверху, при этом делая поступательные движения, это часто случалось. С одной стороны закаляешься со временем, а с другой — становишься замкнутым, потому что постоянно отбиваешься. И вот в классе 8-ом уже о самоубийстве задумываешься, лежишь такой на кровати и руки складываешь предсмертно. К счастью, удавалось отметать такие мысли”, — делится она.

“Школьные психологи не поддерживают”

Психолог Юлия Островская говорит, что родительское отвержение опасно в любом возрасте:

 “Не все родители готовы встретиться с такой информацией. Но родительское отвержение опасно тем, что может проявиться у ребенка в аддиктивных и деструктивных поступках. В такой сложный для ребенка момент важно, чтобы он не остался один. Поддержать могут знакомые, приятели, специалисты организаций и государственных структур (психологи, социальные работники, иногда педагоги)”. 

Для небинарного подростка К. таким кругом поддержки стал “Equality EAST Queer+ комьюнити-центр” — социальный проект, ориентированный на профилактику ВИЧ и юридическое сопровождение ЛГБТ людей Мариуполя. 

“Мы проводим ассистированное тестирование и консультации по заболеваниям ВИЧ, гепатит В, С, сифилис и доконтактную профилактику ВИЧ”, — рассказывает Кирилл Майстренко, координатор проекта HealthLink “Ускорение усилий по противодействию ВИЧ/СПИДу в Украине” по направлению МСМ в Донецкой области. 

Но Equality EAST Queer+ это не только социальные услуги. Здесь проводят литературные вечера, психологические тренинги, рейвы и снимают ТикТок — зачитывая актуальную повестку новостей об ЛГБТ-сообществе. 

“Тут я могу чувствовать себя собой. Мне нравятся всякие лекции, мероприятия с психологом. Я вел здесь English Speaking Club. Классное было занятие по самотестированию, когда мы учились пользоваться кровяными и оральными тестами на ВИЧ и другие ЗППП”, — рассказывает К.

Первые вопросы об идентичности и ориентации К. начал, как и многие наши герои, задавать себе в детстве. 

“По рассказам семьи, я еще в детстве говорил, что я мальчик, и просил называть себя другим именем. Все списывали на возраст и воображение. И только сейчас я понял, что я небинарная персона. Мне некомфортно в своем женском теле, но и в мужском будет не особо комфортно. Разговор с родителями был, но безуспешный. Больше я не пытался. Мой отец негативно относится к ЛГБТ, и, наверное, меня выгонят из дома, а идти мне некуда. Но каминг-аут планирую, когда буду жить отдельно. Я хочу стать врачом-реабилитологом”, — делится он. 

Из-за травли К. пришлось перейти в другую школу. 

“Однажды меня сфотографировали с моей девушкой и слили наши данные. Школу, адрес, номера телефона, вплоть до данных нашей семьи. После этого меня несколько раз пытались побить, один раз удалось. Странный опыт, лежишь на земле, и тебя пинают ногами несколько взрослых мужчин, говоря о том, что они так тебя исправляют”. 

Школьные психологи, по словам К., не поддерживают ЛГБТ-подростков:

“Бесполезно. Довел двух девочек до истерики, говоря, что это психическое расстройство. В предыдущей школе то же самое. Хотя в нынешней школе более толерантное общество. Меня поддерживают даже некоторые учителя”.

Не смог найти поддержки у школьного психолога и 15-летний мариуполец Д.:

“Она говорит, что это ненормально. Но у нас хорошая директриса, ей я первой рассказал о своей ориентации. Она сказала, ради моей безопасности, нужно быть скрытным”. 

Нечаянный каминг-аут Д. дома закончился скандалом. 

“Отец побил меня, выгнал, без телефона, без вещей. Ночевал у маминых подруг, потом у бабушки. Через пару дней пришел домой за телефоном. Ушел с фингалом и вырванными волосами. Бабушке я сказал, что история с ориентацией — шутка, она поверила. Теперь меня преследуют оффники. Однажды пришлось уговаривать охранника магазина вывести меня через черный вход, потому что на улице меня ждала целая толпа. Тогда я вызвал полицию, просил их отвезти меня домой. Мне ответили: “Мы не такси”. А потом приходили угрозы  в соцсетях, я показывал их учительнице, и три учителя вели меня домой”, — рассказывает подросток. 

Совет психолога ЛГБТ-подросткам

Однозначно не стоит начинать важный разговор в накаленной и недоброжелательной обстановке, потому что можно стать заложником ситуации и объектом, на которого выльется вся имеющаяся злость и агрессия. 

Если между ребенком и членами семьи существуют конфликты, хорошо бы их закончить или разрешить (если это важно). 

Совет психолога родителям ЛГБТ-ребенка

Если ваш ребенок задает вам вопросы, которые вас пугают, – это не повод их игнорировать. Честность — важная опора в любой ситуации. Если ребенок говорит, что замечает свои отличия от других, от того, что вы уделите этому внимание, ситуация не усугубится, наоборот, отношения станут более доверительными и надежными. Если вы о чем-то не осведомлены, это повод узнать больше, почитать, посетить специалиста: психолога или сексолога. Родители обязаны сопроводить ребенка в процессе взросления и социализации, игнорирование этих процессов только навредит ребенку.

Контактные данные Equality EAST Queer+ комьюнити-центра:

Мариуполь, пр.Металлургов, 97,

096 529 1259

Инстаграм 

Фейсбук

*имя изменено

Автор: Ирина Чишко