УЗНИК ЛАГЕРЯ И ЖЕРТВА МОШЕННИКОВ

Иван Чеботарев не успел даже толком увидеть войну – в первом же бою был взят в плен, попал в трудовой лагерь. В 1945-м, после освобождения из немецкого плена, попал в руки НКВД и едва не попал на фронт снова – уже на границу с Японией. А на старости лет мошенница украла у старика все награды.  Старик рассказал «ВВ» о своей жизни.

Летят годы. С каждым месяцем все меньше свидетелей мучений и страхов, выпавших в годы войны на головы узников концлагерей. Но то, что произошло с ними, требует свидетельствования. Чтобы оно не повторилось с будущими поколениями.

ПОВОЕВАТЬ НЕ УСПЕЛ

Прошел уже не один десяток лет с тех страшных дней войны, но до сих пор поседевшие от пережитого люди неохотно вспоминают фашистский ад, побои и издевательства лагерных надзирателей…

Иван Пахомович Чеботарев – один из тех луганчан, кто выжил в аду немецких концлагерей, ему  восемьдесят восемь лет. Его воспоминания похожи на кошмарный сон.

- Когда началась война, мне было 20 лет. Я как раз проходил службу в армии – в мотоциклетном полку на минометчика. За несколько месяцев научили обращаться с оружием и в сентябре 1941-го отправили на фронт. Погрузили в поезд и повезли. Куда – не сказали. Мы не проехали и 50-ти километров, как на нас посыпались бомбы. Началась эвакуация людей, крик, плач, уже были убитые… Мы обратились к начальству: что нам делать? Нам ответили: берите минометы и ищите свой полк. Я взял орудие, а патронов к нему не оказалось… Мы с товарищами стали пробиваться к своим, но вырваться из окружения не удалось. Во время очередной перестрелки меня ранили и взяли в плен, - вспоминает Иван Пахомович.

Немцы направили пленных во временный лагерь, если его можно было так назвать. Это был просто участок поля, огороженный колючей проволокой. Здесь фашисты проводили «сортировку»: евреев, политработников, ослабленных и тяжело раненых расстреливали. Остальных распределяли по другим лагерям.

- Из этого загона меня переправили, кажется, в Кременчуг, в очередной распределительный лагерь. В этом лагере расстрелы, издевательства продолжались еще безжалостнее. За попытку приблизиться к колючей проволоке, где после дождя оставались лужи воды, чтобы утолить жажду, охранник открывал автоматный огонь и не только по этому пленному, но и по всем другим, которые находились поблизости… Условия были ужасные. Кормили так называемой «баландой» – супом, сваренным из собранных на поле и немытых овощей. От голода и болезней (главным образом, от дизентерии) умерли здесь многие тысячи пленных. Каждое утро можно было видеть вереницы повозок доверху наваленных трупами, которые затем сбрасывались в траншеи, - тяжело вздыхая, рассказывает бывший узник. - К тому времени я уже был на краю гибели. Все время хотелось есть…

Отсюда у пленных было только два пути: тех, что покрепче, отправляли на работу, а доходяг - в крематорий. Таким путём разгружался этот концлагерь.

- Однажды в такую группу отправки попал и я. Нас вывели в поле и приказали бежать. Один из охранников шепнул мне на ухо: «Беги, что есть силы, если хочешь остаться живым». Я бежал не оглядываясь, боясь споткнуться. Всех тех, кто останавливался и падал от бессилия, – расстреливали на месте. Оставшихся после чистки людей, словно животных, загрузили в товарные вагоны и куда-то повезли, - дедушка замолчал и погрузился в воспоминания.

Так Иван Пахомович попал в Германию в рабочий лагерь. Название города он уже не помнит, как и название завода, на котором работали пленные. Помнит дедушка только то, что завод выпускал колеса. Он там работал шлифовальщиком.

- Работа – тяжелейшая, по 12-14 часов в сутки. За непонимание отданных по-немецки приказов – побои. Спали мы на голых нарах. Жизнь была ужасной. Кормили плохо - брюквой и хлебом, наполовину состоявшим из березовых опилок. От такого питания люди умирали. Просыпаешься с утра, а рядом с тобой лежат уже окоченевшие трупы. Каждый день вывозили по 100 человек мертвыми, а то и больше. Сам не понимаю, каким чудом мне удалось выжить в этом пекле, - говорит ветеран.

Иван Пахомович дважды оказывался на волоске от смерти. Первый раз, когда бомбили лагерь, и практически полностью был уничтожен барак, где спали пленные. Нашего героя спасло то, что в этот момент он вышел во двор и остался жив. Второй раз – он едва не умер от голода.

- Не поверите, но от голодной смерти меня спас немец. Немцы там были разные: нацисты зверствовали, а некоторые «рабочие» жалели. Один из надзирателей, уважая мое трудолюбие и выносливость, благосклонно относился ко мне. Даже называл Ванькой, а не по номеру. Именно он забрал меня с завода и перевел ухаживать за собаками. В мои обязанности входило поубирать в вольерах, покормить собак и помыть после них миски. Помню, в миске осталась вермишель, которую не доела собака. А мне так хотелось есть, что было все равно – пусть лучше убьют, чем терпеть такие муки. Я стал хватать вермишель из собачей миски. Немец заметил это, но лишь отвернулся. Так я впервые наелся за долгие месяцы плена. А фриц после этого тайком стал иногда давать мне хлеб. Я до сих пор вспоминаю его добрыми словами. Благодаря ему, я и выжил тогда… - на глаза Ивана Пахомовича наворачиваются слезы.

В  мае 1945-го Иван Пахомович в числе остальных пленных был освобожден из немецкого концлагеря. Говорит: «Это был один из самых счастливых дней в моей жизни. Слезы счастья катились по щекам…»

Однако по прибытии на родину узника ждали новые испытания – спецлагерь НКВД. В то время пленные концлагерей квалифицировались как предатели и подвергались тщательной проверке в «особом отделе». Прошедшие через пункты фильтрации передавались для отправки на фронт через военкоматы, частично на работу в промышленность, а частично оказывались в лагерях на Колыме или в Магадане.

Иван Пахомович после проверки был направлен в стрелковый батальон, который формировался в Подмосковье для отправки на границу с Японией, где еще продолжались военные действия. Но судьба снова внесла свои коррективы.

- Меня немного подлечили и снова отправили на фронт, только теперь воевать с японцами. Нас уже погрузили в поезд, но в этот момент в громкоговоритель на вокзале объявили, что война на восточном фронте окончена. Наши войска одержали победу! Так волей судьбы я больше не попал на фронт, - вспоминает луганчанин.

ЖЕСТОКАЯ БЛАГОДАРНОСТЬ

После всех этих мытарств Иван Чеботарев вернулся в Луганск. Устроился наладчиком оборудования на луганский хладокомбинат. Там же познакомился со своей будущей женой – Анной,  и уже 58 лет они неразлучны. Детей у них нет, поэтому всю заботу и ласку отдают друг другу.

Постепенно годы стирают в памяти жуткие воспоминания о войне и концлагерях. Но однажды Ивану Пахомовичу все-таки довелось испытать боль обиды за людей, которые ради наживы готовы втоптать в грязь подвиг героев войны.

Лет семь назад молодая женщина украла у дедушки все боевые награды.

- Пришла девушка, представилась работницей райсобеса, сказала, что у них в управлении готовят стенд с фотографиями ветеранов к празднику, и мне обязательно нужно сфотографироваться. Мы с ней пошли в ателье, но на полпути девушка вспомнила, что понадобится китель ветерана с наградами. И предложила сбегать за ним ко мне домой. Дома ничего не подозревающая жена отдала мошеннице китель. Больше мы ни девушку, ни кителя с наградами не видели, - рассказывает Иван Пахомович.

- Если б я знала, разве ж я б отдала награды… Никогда себе не прощу… - всхлипывает от нахлынувшей обиды жена ветерана.

Боль пожилых людей не описать словами. Для ветеранов ордена и медали - единственная ценность, предмет гордости. Это нельзя измерить никакими деньгами.

К сожалению, мошенницу так и не нашли.

- Особенно жалко орден Отечественной Войны и медаль «За победу над Германией». Вот все, что осталось от наград… - из аккуратно сложенного платочка дедушка достал удостоверения, подтверждающие наличие наград. Всего – 12 удостоверений к медалям и орденская книжка.

Имя Ивана Пахомовича Чеботарева занесено в Книгу памяти Украины – «Победители» (Луганская область). Но в последние годы о ветеранах Чеботаревых заботятся только племянники, так как родных детей у них нет. А вот социальные службы и власти о них совсем забыли. Анна Чеботарева говорит: «Раньше приходила женщина из соцслужбы, хоть давление измеряла… А сегодня никто не приходит, никто не вспоминает… Никому мы не нужны…»

P.S. Это интервью с Иваном Пахомовичем Чеботаревым стало последним.

19 апреля 2010 года он умер на восемьдесят девятом году жизни.