«Независимость - это и есть мы»
«Восточный вариант» продолжает цикл публикаций «Сквозь 20 лет: Украина сегодня».
В рамках проекта будут опубликованы очерки и интервью людей разных возрастов. Главная тема – итоги «двадцатилетки» независимости государства. Состоявшиеся политики, общественники, бизнесмены расскажут о своих мечтах образца 1991-го и реалиях в 2011-м, а молодежь, «дети перестройки» – о том, какой они видят Украину сейчас и какой будут строить ее дальше.
Читайте: «Об Украине. Нашей и не нашей»,
«Я из тех, кто «развалил СССР»
«Часи тоталітаризму минули, проте уряд чеснішим не став»
«Лично я, как настоятель храма, всегда ожидаю очередные выборы»
«Каждый раз историю пишут заново. И это правильно!»
Я не был героем августа. Впрочем, я не был героем никогда, и мне в этом вовсе не стыдно сознаться. Я жил, как и абсолютное большинство моих сограждан, заботясь о семье, думая о своем месте в жизни. И до августа-1991, и в бурные августовские дни, и после них. Но из этой моей совсем не героической жизни, из подобных судеб миллионов других простых людей и слагается новейшая история Украины. Независимость - это не нечто существующее вне нас и само по себе, это и есть мы.
Полтора года до августа 1991 были для меня временем крутой ломки жизни. Как, впрочем, и для всех жителей бывшей необъятной. Весной 1990 года я, только что остепенившийся (то есть защитивший кандидатскую диссертацию) молодой ученый, очертя голову бросился в местечковую политику и победил в выборах депутатов городского совета двух конкурентов, набрав две трети голосов избирателей. Одним из конкурентов был, кстати, заместитель начальника местной милиции. Решение о «хождении в депутаты» принималось на семейном совете и исключительно по карьерным соображениям: в стране происходила крутая ломка, и я был уверен, что во власти потребуются люди, умеющие думать. Увы, я и в последующие годы часто ошибался в своих прогнозах.
Понятно, что политические предпочтения у меня были: я симпатизировал депутатам из МДГ, восхищался выступлениям на съездах народных депутатов СССР Собчака, Попова, Старовойтовой, Афанасьева. Но я точно не собирался идти за них на баррикады, и был скорее сторонником реформ Горбачева – демократических преобразований в обществе и нерадикальных постепенных реформ в экономике.
На самом деле демократов-консерваторов в то время было достаточно много, но в истории нашей страны верх всегда одерживают радикалы. В северодонецком горсовете к демократам-консерваторам можно было отнести «умеренных» коммунистов во главе с тогдашним первым секретарем горкома Борисом Микитоном. Кроме них, в горсовете образовались две реально противостоявшие друг другу депутатские группы: «комми-ультра», лидером которых был Валентин Дзонь, и демократическая (а если называть вещи своими именами – антикоммунистическая) оппозиция примерно из четверти депутатского состава, формализовавшаяся как депутатская группа «За демократию и социальный прогресс». Я членом КПСС никогда не был, и в силу такой «принадлежности» самоопределился в последнюю. А по складу характера я всегда был «лидер де факто»: в любой деятельности, в которую вовлекался, брал на себя инициативу и ответственность за результаты, обычно не являясь руководителем формальным. Так было и в горсовете: я не руководил депутатской группой, но был ее спикером на сессиях и в СМИ, разработчиком значительной части документов, представлял ее интересы в случаях, когда это было «чревато».
Надо сказать, что благодаря Микитону, который после решения ВР по деполитизации предпочел должность председателя горсовета посту первого секретаря горкома КПУ, в 1990 году в северодонецком горсовете царила достаточно толерантная атмосфера. И в городе было реализовано немало идей, носителем которых была оппозиция. И мне лично в том совете было комфортно. Но затем пришло время, когда «комми» вышли из окопов, и ситуация радикально изменилась. Мое убеждение: к распаду СССР привели не столько реформы Горбачева, сколько этот самый «выход из окопов». Он нарушил хрупкое равновесие в обществе и стал катализатором лавинообразного нарастания центробежных настроений национальных элит.
Дрожащие руки Янаева (увы, сегодня уже покойного) на знаменитой пресс-конференции ГКЧП 19 августа 1991 года и были апофеозом того самого выхода из окопов.
ТРЕВОЖНЫЙ АВГУСТ
Телевыход ГКЧП к народу сильно встревожил мою семью: все-таки двое маленьких детей и далеко не устроенный быт. И я пообещал: «Ни во что такое ввязываться не буду». Увы, обещание выполнялось не более часа.
В разных городах Украины самые отважные граждане приняли вызов ГКЧП-истов и начали готовить акции сопротивления. В Северодонецке организаторами таких акций были депутаты горсовета от оппозиции Анатолий Анисимов, Елена Потока и Вячеслав Трусов. Они подали заявление о проведении митинга протеста 21 августа на нынешней площади Победы, организовали расклеивание по городу объявлений об этом. Они-то и попросили меня сходить на заседание исполкома, чтобы представлять там их интересы. Своеобразное адвокаси.
Заседание исполкома проходило утром 20 августа, в отсутствие Микитона, который был в отпуске в Крыму. Но и без него отношение и ко мне, и к организаторам было вполне дружелюбным. Я пытался убедить, что в виду неотложности вопроса возможно разрешить проведения митинга с нарушением действовавшей тогда нормы о необходимости подачи заявления не позднее, чем за 10 дней. Исполком, со ссылкой на эту норму, отказал. Причем, кто-то из его членов сказал, что митинг все равно состоится - независимо от их решения.
На самом же деле 21 августа митинг в Северодонецке проведен не был: на объявленном месте стояло несколько человек из активистов Руха и «Зеленого світа» с желто-голубым и зеленым знаменами, и Вячеслав Трусов по мегафону призывал подходивших людей идти домой, к телевизорам. Поскольку главные события того дня происходили в Москве. Лично я призыву Вячеслава в тот день охотно последовал.
Митинг на нынешней площади Победы состоялся через несколько дней, его проводили представители национал-демократических сил. На нем впервые в Северодонецке публично прозвучали нападки в адрес России и ее лидеров.
Дальнейшие августовские события в Северодонецке происходили вслед за Верховной Радой, с отставанием в 2-3 дня. На срочно собранную внеочередную сессию из отпуска отозвали Бориса Микитона, и ему пришлось оправдываться. Прежде всего, за запрет проводить митинг 21 августа. Все те же Анисимов, Потока и Трусов вынесли и установили в сессионном зале желто-голубое знамя. Небольшая часть депутатов пыталась возражать против такого нарушения регламента, но Микитону в тот день удавалось очень успешно гасить конфликты. На сессии из депутатов и представителей милиции были созданы две рабочие группы, которые должны были опечатать помещения парткомов. Одну из таких групп возглавили депутаты Артемов и Светиков. За пару дней мы объехали предприятия города и опечатали те помещения, в которые располагались заводские парткомы – это было требование одного из августовских решений Президиума Верховной Рады Украины.
Что же касается независимости, то это в августе 1991 в Северодонецке широко не обсуждалось. В центре общественной дискуссии были вопросы декоммунизации власти и переустройства хозяйственной жизни. По крайней мере, лично я тогда был уверен в будущей федерации республик, ранее входивших в СССР. И в этом заблуждении пребывал вплоть до саммита в Беловежской пуще.
ЧТО БЫЛО ПОСЛЕ
После августа 1991 года жизнь в Северодонецке существенно не изменилась, разве что в прошлое ушли «окопы» и уменьшилась конфликтность в горсовете. А в состав исполкома было введено два человека, до этого входивших в состав оппозиции. Как и раньше, сессии продолжались по нескольку дней, решения по отдельным вопросам принимались после долгих споров депутатов, имевших разные, иногда противоположные позиции. Образцом идеологического разнообразия были тогда городские средства массовой информации, которые стали трибуной для различных позиций жителей города. Все это было одной из главных причин, по которой эффективность руководства городом в то время была высокой, а власть легко находила нестандартные решения бесконечных проблем. Именно тогда Северодонецк начал выгодно выделяться на фоне других городов Луганской области.
Увы, многое из достигнутого в те годы ушло в прошлое. Оппозиция, которая во времена Бориса Микитона высказывала свою позицию в сессионном зале или в городских СМИ, в последующие годы этими самыми СМИ старательно дискредитировалась, загонялась в маргинес. И в городе, в котором так много людей действительно талантливых, нашлись талантливые исполнители и этой роли. Начиная с авторов фильма «А караван идет…», унизительно высмеявший критиков руководителя города.
Увы, в моих воспоминаниях о событиях, происходивших 20 лет назад, не находится место независимости Украины. Понятно, что это мое личное. На эмоциональном уровне я впервые осознал ценность обретенной Украиной государствености только в 1993 году, когда министр обороны соседней страны лично палил из танка по зданию высшего органа власти своей страны. Нет, душой я и тогда был за Ельцина, но разум протестовал, а чувство тревоги говорило: «Как славно, что есть граница».
И в 1995-м, когда на Кавказе полыхала война, как водится в России - с десятками тысяч погибших, я думал: «Как здорово, что мой сын не поедет в Чечню!».
И еще одно воспоминание об эмоциях. В 1999 году по делам северодонецкого «Зеленого світа» я ехал на Южный Урал. Впервые (и в последний, кстати, раз) за лет пять я пересекал украинско-российскую границу и долго ехал по территории России. К концу второго дня в вагоне из украинцев остался только я. У меня, человека, родившегося и всю жизнь прожившего в русскоязычной Луганской области, и чей отец - выходец из Рязанской области, быть не может проблем с русским языком. Но тут появилось острое чувство: они, ехавшие со мною рядом, какие-то другие. Чуть-чуть, но отличаются. На каком-то ментальном уровне они уже не такие, как мои обычные случайные попутчики, едущие по маршруту Лисичанск-Киев. Или, возможно, мы уже не такие.
Независимость дала нам великий шанс обустроить жизнь по-другому, чем у соседей. Более европейски, что ли. Только перемены эти – в руках каждого из нас.
Алексей Светиков, глава Луганского областного отделения Комитета избирателей Украины (КИУ)
Читайте: «Да, лучше вернуться в СССР»
«Украинские люди более открыты»
«У нас ментальность – каждый сам за себя»
«Созидание – вот главный атрибут героя нашего времени»
«С ума можно сойти: в отделении 60 человек лежит, и у каждого – рак»
«Слушаю советы и поступаю наоборот»
«Я начал задумываться, чего я хочу как душа»
«Мне нравится, что у меня есть много возможностей»
«Лично я, как настоятель храма, всегда ожидаю очередные выборы»
«Однозначно тяжело найти себя»
Якщо ви знайшли помилку, будь ласка, виділіть фрагмент тексту та натисніть Ctrl+Enter.
