sneg_bio
“Мы боролись за умы земляков”: как северодончане в тылу противостояли оккупации
Украинский флаг на самой высокой точке Северодонецка, желто-голубые эмблемы на стенах и стелах и помощь украинским военным. Как северодончане боролись с оккупацией в тылу.
Накануне дня освобождения Северодонецка от пророссийских боевиков публикуем истории северодонецких “партизанов”.
“Увидев истинное лицо “русского мира” и бездействие правоохранителей, понял, нужно действовать”
Евгений Резник сегодня живет в Полтаве. Но шесть лет назад парень один из немногих оставался в Северодонецке в период оккупации и боролся с ней всеми доступными ему средствами. На вопрос “с чего все начиналось?” молодой человек начинает свой рассказ.
“В Луганске захватили (здание) СБУ. И мы ездили туда смотреть, что там вообще происходит. Мне было интересно, как будут развиваться события. Очень было дико видеть людей с оружием могли свободно передвигаться. Не было ни милиции, никого, кто бы контролировал это все. Я понимал, что если в Луганске это не остановили, то это все будет распространяться по всей Луганской и Донецкой области. Потом был захват Славянска, и я понял, что рано или поздно это дойдет и до нас”, – вспоминает он.
После захвата Славянска в Северодонецке также активизировались пророссийские митинги.
Очевидцы отмечают большое количество как местных, так и “заезжих гастролеров” с промышленного юга луганщины и РФ.
“Мы хотели показать местной власти свою точку зрения”
Ариф Багиров – известный в Северодонецке культрегер. Еще до начала войны и оккупации Северодонецка вел сообщества в соцсетях, устраивал культурные мероприятия в городе.
“Когда начались события в нашей столице, стало понятно, что рано или поздно это распространиться и на регионы. Мы, как украинцы, привыкшие к политическим баталиям, до последнего не верили в оккупацию и во все то, что мы потом видели. Уже тогда было понятно, что нужно доносить свою точку зрения. У меня тот период часто спрашивали, как быть? У моих знакомых буквально “кипела голова” от происходящего. Люди варились в разных культурных средах, общались с разными людьми. И я им старался объяснить, чем может кончится тот или иной сценарий”, – рассказывает он.
Когда пророссийские митинги стали набирать обороты, Ариф с единомышленниками решили провести ответную акцию. Этой акцией стал проукраинский флешмоб. Люди с украинской символикой собрались на площади возле городского дворца культуры. Пришли целыми семьями. С детьми.
“Это был даже не митинг. Это был больше флешмоб. У нас не было спикеров. Не было лозунгов и требований. Мы пришли спеть гимн и разойтись. Это была своеобразная самоидентификация, не более. Наш оператор вел “стрим” в интернет. Позже его назвали “стрим-экстрим”. У оператора разбили камеру, разбили его лицо. Нас уже караулили. Возле здания напротив остановились несколько автобусов с номерами соседней страны”, – делится он.
После этой акции Арифа вызвали “на разговор” боевики. Второго раза он не стал дожидаться, пришлось уехать в Киев.
“Это было яркое пятно для “быков”
Не смотря на то, что часть патриотически настроенных молодых людей были напуганы, часть решили уехать, в городе остались те, кто до последнего сопротивлялся.
“Когда в городе сняли все украинские флаги и вместо них повесили непонятные тряпки, я решил, что мы должны создать в городе как можно больше объектов цветов украинского флага. Решили начать со стелы на въезде в город. В то время она была бело-синего цвета. Мы собрали денег на краску и раскрасили символ в желтый и синий цвета”, – вспоминает Евгений Резник.
В последствии это уже стало настоящим противостоянием. Стелу несколько раз перекрашивали.
Все, кто слышит сегодня в Северодонецке имя Жени Резника, вспоминают, пожалуй, самый яркий эпизод не только в жизни парня, но и всего города. Речь идет о установке украинского флага на самой высокой точке Северодонецка в ночь перед референдумом.
“Я нашел активистов, которые согласились с моей идеей, и мы погнали на телевышку, которая является наивысшей точкой в городе. Так как у меня было альпинистское снаряжение и опыт восхождения в горы, то полез я. Я разместил украинский флаг, который стал пятном для них. Он провисел всего пару дней. Для них было принципиально его снять”, – вспоминает он.
Помощь украинской армии
Когда боевики стали в открытую ходить с оружием по городу, заняли стратегические места, стали похищать людей, то стало понятно, что одними символами бороться не достаточно. Тогда Евгений со своими единомышленниками стал помогать украинским военным.
“У меня была машина, и мы возили помощь нашим военным. Чтобы проехать блокпосты боевиков, цепляли на зеркало “георгиевские ленточки”. На тот момент, по крайней мере это давало иллюзию безопасности. Они нас пропускали, практически не проверяя багажник”, – вспоминает он.
В первом грузе были продукты питания, одежда, вода, вспоминает Евгений. Позже вместе с друзьями со всей Украины покупали тепловизоры и другую технику. Женя возил их в соседние города, где стояли украинские защитники.
Также парень координировал действия украинской армии в тылу. Поставлял разведданные из оккупированного Северодонецка вооруженным силам Украины.
“Прошел слух, что пропали участники миссии ОБСЕ. Я следил за их машиной несколько дней и выяснил, что пленных удерживают в здании “ГИАПа”, где боевики Павла Дремова устроили свой штаб”, – говорит Евгений.
В последствии информация от Евгения и других активистов сыграла ключевую роль в освобождении Северодонецка и других украинских городов.
“Теперь здесь будет закон”
Оба героя сегодняшнего материала не были в Северодонецке в момент его освобождения. Ариф работал в Киеве, Женя ехал с очередной “посылкой” для украинских военных. Но оба до сих пор помнят свои эмоции в тот день:
“Очень был рад, что Северодонецк освободили без потерь для города. Если не считать минометные обстрелы сепаратистов, которые велись скорее для устрашения мирного населения, город практически не пострадал”.
“Все к этому шло. Войска уже медленно подошли и стояли недалеко от Северодонецка. Этот период закончился, сюда зашли украинские войска, восстановилось украинское государство. Тут снова стали реять украинские флаги как маркеры того, что теперь здесь закон и мы знаем, с кем имеем дело, в отличие от того, что было в период оккупации”.
Александр Волков, фото Евгений Резник
Якщо ви знайшли помилку, будь ласка, виділіть фрагмент тексту та натисніть Ctrl+Enter.
2
