Новый уголовно-процессуальный кодекс: псевдореформа в действии?

20 ноября вступил в силу новый Уголовно-процессуальный кодекс Украины. Названный одним из достижений команды Виктора Януковича этот жизненно важный документ, похоже, повторит судьбу «судебной реформы-2010», и , вызвав по мере реализации множество нареканий, будет зачищен «под давлением Запада». Ну а пока все будет «устаканиваться», власть будет смело пользоваться новыми возможностями.

ПРИШЛО ВРЕМЯ НОВОГО УПК

Старый Уголовно-процессуальный кодекс был принят еще в 1960 году и фактически базировался на другой идеологии и философии права. В то время и в том государстве суд считался не защитником прав человека, а специальным государственным органом. Поэтому реальная состязательность участников процесса не предусматривалась, зато суд мог по собственной инициативе вести следствие при рассмотрении уголовного дела, выясняя причины преступления. То есть, вместо идеологии верховенства права «пусть 10 виновных избежит наказания – лишь бы 1 невиновный не пострадал», суд фактически руководствовался принципом «пускай 10 невиновных будет осуждено – главное, чтобы ни один виновный не избежал наказания».

Эта идеология, интегрированная во все процедуры уголовного процесса, существенно ограничивала возможности защиты в суде. Если уголовное дело передавалось в суд, наказания избежать было невозможно независимо от того, виновен ты или нет. В крайнем случае, если дело «разваливалось», суд направлял его на доследование, мол, проверьте еще, может удастся посадить – не отпускать же обвиняемого на свободу. Да и сейчас оправдательных приговоров в Украине практически не выносят.

На советскую идеологию уголовного процесса в 1990-2000-х наслоилась тотальная коррупция в правоохранительных органах: стали господствовать, кроме показателей, еще и  деньги. Если деньги или влияние оказывались на стороне «обвиняемого», то уголовные дела до суда не доходили, а потерпевшие годами безуспешно жаловались во все инстанции, а если  -  у «жертвы», то избежать осуждения за совершенное преступление было очень тяжело. Задержанных за отказ давать нужные показания били и годами держали в СИЗО, пока они не соглашались подписывать что угодно. Так, известный адвокат Татьяна Монтян приводила пример людей, находящихся в СИЗО более 12 лет по подозрению в убийстве, но без приговора, притом, что максимальный срок осуждения за такое преступление - 15 лет, и лишь в исключительных случаях - пожизненно.

Впрочем, тактику «додавливания» невиновных в украинских СИЗО констатировал даже Европейский Суд по правам человека (ЕСПЧ), обязав в феврале 2011 года решением в деле «Харченко против Украины» принять меры по устранению ряда недостатков в этой сфере. К числу нарушений были отнесены содержание под стражей после окончания следствия до передачи дела в суд без какого-либо обоснования и во время рассмотрения дела в суде без установления сроков содержания, абсолютно одинаковые и слабо аргументированные  причины содержания под стражей, указываемые в судебных решениях. Фактически суды просто «перепечатывали» представления прокуратуры без анализа угроз и необходимости содержания под стражей.

В решении по делу «Каверзин против Украины» 15 мая 2012 года судьи ЕСПЧ  обязали Украину «срочно провести конкретные реформы в своей правовой системе, чтобы обеспечить искоренение практики жестокого обращения во время содержания под стражей, проведение эффективного расследования в соответствии со статьей 3 Конвенции в каждом отдельном случае, когда подается жалоба, в которой поднимается вопрос о жестоком обращении, и чтобы любые недостатки такого расследования эффективно устранялись на национальном уровне». Кстати, по данным Харьковской правозащитной группы, в Украине в 2010 году от пыток в милиции пострадало порядка 600 тыс. человек, а в 2011 – порядка 800 тыс. При этом в органах прокуратуры было зарегистрировано лишь 6,8 тыс. жалоб по этому поводу.

Таким образом,  можно смело утверждать, что реформа уголовного процесса в Украине давно назрела. Только слабо верится, что коррумпированная политическая власть и подчиненная ей судебная система смогут реализовать такую реформу в интересах граждан.

ПУСТОЙ ЗВУК СОСТЯЗАТЕЛЬНОСТИ

Хотя новый УПК должен был уравнять в правах защиту и государственное обвинение, сделав суд независимым арбитром, возможности адвокатов так и не стали равными возможностям следствия. Как и раньше, адвокат не может самостоятельно зафиксировать показания свидетелей или назначить экспертизу, приобщить некое вещественное доказательство к материалам дела. Все равно необходимо согласие следователя, а если следователь не согласен, его решение нужно оспаривать в суде. Такой подход законодателя делает адвокатов зависимыми от следователей, которые могут, кстати, отказывать и косвенно («уехал», «заболел», «в отпуске»), тратить время адвоката. Симптоматично, что ч.5 ст.46 нового УПК о праве адвоката принимать участие в допросе не детализирована: некоторые эксперты задаются вопросом: «Это хорошо, если попадется грамотный и порядочный следователь, который понимает, о чем идет речь, но может быть и совершенно иначе — следователь истолкует норму так, что «присутствовать присутствуйте, но не мешайте».

ПРИСЯЖНАЯ ПРОФАНАЦИЯ

Одной из надежд, которая возлагалась на новый УПК – введение независимого от власти суда присяжных. Его суть в том, чтобы вердикт «виновен» или «невиновен» выносила достаточно большая группа граждан, не являющихся профессиональными работниками государственных органов, не знакомых между собой, как прокурор, следователь и судья,  менее зависимых от политической власти. А главное – без профессиональных деформаций, как у нынешних судей, привыкших годами либо выносить обвинительные приговоры, либо помогать следствию, давая возможность «доследовать» сомнительные дела.

Надежды не сбылись: власть сделала все, чтобы не допустить граждан к правосудию. Фактически, суд присяжных предусмотрен лишь для лиц, обвиняемых в преступлении, за которое предусмотрено пожизненное лишение свободы (умышленное убийство), а также для госслужащих первой категории. И суд этот похож больше на советских заседателей: два судьи и три присяжных. Присяжных будут не отбирать на судебных заседаниях с участием прокурора и адвоката, а получать при помощи автоматизированной системы из списка кандидатур по представлению местных советов. Все же остальные категории дел будут слушаться без присяжных. То есть и далее уголовное правосудие будет подконтрольно вертикали власти.

ПОТЕРПЕВШИХ «НЕ ФУТБОЛИТЬ»!

Едва ли не основным достижением нового УПК власть объявила ликвидацию такой стадии уголовного процесса, как «возбуждение уголовного дела и отказ в возбуждении уголовного дела». Это было сделано для того, чтобы перестали «футболить» потерпевших. Теперь по факту поступления заявления (уведомления) о совершении преступления обязательно должно проводиться досудебное следствие. То есть, вымогать взятку за возбуждение уголовного дела, либо отказываться возбуждать дела по «висякам» (заведомо сложно раскрываемым преступлениям) теоретически станет сложнее. Но никто не объяснил,  где возьмутся в Украине кадры, чтобы расследовать в десятки раз большее количество уголовных дел? Это ведь раньше граждан убеждали не оставлять заявления, или они сами понимали бессмысленность общения с милицией в делах о мелких кражах, а теперь обратился - и следствие работает. Теоретически.

Впрочем, руководство МВД не сильно-то и настроено заниматься всей работой, а сразу придумало, как система будет игнорировать поступившие заявления вопреки предписаниям нового УПК. Так, на круглом столе по обсуждению нового УПК заместитель министра внутренних дел Василий Фаринник, соавтор УПК и куратор следствия, заявил: «Теоретически даже если гражданин подаст заявление, на котором нарисует ежика под деревом, то мы должны зарегистрировать заявление, присвоить номер и решить, что на этом рисунке не так, выискивая квалификацию правонарушения. Но в первую очередь мы вызовем самого гражданина. Если становится понятно, что это абсурд – сразу закроем уголовное производство». В общем, как и раньше, будут потерпевшие доказывать милиции, что они не «ежики под деревом» и заявления о преступлении нужно проверять, а не отказывать в возбуждении уголовного дела, как ранее. Или «закрывать производство» - как сейчас.

РЕАЛЬНУЮ ЗАЩИТУ ОГРАНИЧИЛИ

Хотя новый УПК подавался «под соусом» улучшения защиты простых граждан, на деле же он еще и эти  возможности усугубляет. А именно - запрещает родственникам получать статус защитников, что допускалось ранее. Теперь представлять интересы обвиняемого  могут исключительно адвокаты.  А много ли граждан смогут позволить себе платить адвокату по 200-400 грн./час? Не особо поможет и бесплатная адвокатура: никто и раньше не хотел заморачиваться с бюрократией за копейки из бюджета, не сильно-то и много хороших адвокатов, которые пойдут оказывать за счет государства такие услуги и сейчас. Зато положиться на родственников, пускай и не юристов, теперь будет нельзя.

Дополнительным аргументом в пользу вывода об ухудшении возможностей защищаться от обвинений по новому УПК служит и количество самих адвокатов. Всего в Украине выдано 32 тысячи свидетельств, а «живых» -  порядка 20 тыс. Действительно, не будет же адвокат Андрей Портнов либо народный депутат-адвокат Владимир Струк защищать кого-либо в уголовном процессе? С учетом того, что услугами адвоката пользуются не только в уголовных делах, и не только обвиняемые – а и потерпевшие, то, по мнению эксперта Алексея Святогора, адвокатов на всех – подсудимых, потерпевших, свидетелей – не хватит уже в первую неделю действия кодекса, возникнет кризис правоприменения». «Это или клинический идиотизм, правда, возможность одновременного группового помешательства группы лиц медицина отвергает, либо умышленная диверсия – по созданию мертворожденного нормативного акта с целью провокации публичных беспорядков и массового нарушения прав участников уголовного процесса»,  - считает Святогор.

Кстати, эти нормы УПК об адвокатской монополии нарушают как вывод Конституционного Суда Украины о свободном выборе защитника (решение № 13-рп/2000), так и решение Европейского Суда по правам человека «Загородний против Украины», в котором признан нарушением конвенции недопуск юриста, но не адвоката к защите в уголовном процессе.

ПРИНУДИТЕЛЬНОЕ «СОГЛАШЕНИЕ»?

Новый УПК, в первую очередь, призван решить проблему давления на обвиняемых, в том числе с помощью пыток и игнорированием жалоб о них в суде. Однако он содержит серьёзную «форточку» - упрощенную процедуру утверждения соглашения о признании виновности. Да, красиво смотрятся и репортажи из Грузии о том, как при групповых преступлениях каждый старается первым «сдать подельников» и получить наименьший срок,  и фильмы о соглашениях с обвинением в США,  но в Украине такая норма в УПК вызывает определенные опасения.

Самый простой вопрос: может ли следствие фальсифицировать документы о желании заключить соглашение о признании вины? Кто-то может возразить, что этому помешает суд. Но давайте зададимся вторым вопросом: а сильно суды мешали правоохранительным органам издеваться над обвиняемыми? Многим из тех, у кого выбили признательные показания, помогли заявления о пытках на суде? Немногим. И это видно из лавины дел в Европейском Суде по правам человека.

Единственный реальный предохранитель от такой практики – это публичность, то есть возможность подключить общественность, отказаться от своих показаний в суде и начать хотя бы тогда защищаться. А вот этого в случае с соглашением о признании вины новый УПК как раз и не предусматривает. Наоборот: упрощенная процедура с доставкой обвиняемого в присутствии прокурора к судье. Судья может просто утвердить соглашение  - и все. Человек, доставленный к судье из СИЗО после утверждения соглашения о признании вины сразу же едет в колонию. А там  - «пишите письма».

ДЕНЕЖНОЕ ПРИМИРЕНИЕ

Новый УПК детализировал институт примирения обвиняемого с потерпевшим, имевшийся ранее лишь в зачаточном состоянии. Однако появились подозрения, что, желая ограничить взяткоемкость уголовного процесса, для следствия создали другую проблему.

Теперь невозможно вне зависимости от желания потерпевшего прессовать обвиняемого.  Классика жанра: семья в автомобиле, машина попадает в ДТП. Мало того, что жену лечить нужно – так милиция вымогает деньги с мужа, чтобы за совершение ДТП и причинение травм его не посадили в СИЗО и, возможно, даже не осудили. Теперь может быть официальное примирение потерпевшего с обвиняемым, и последнего не смогут «доить».

Но не будет ли вследствие этого «торговли трупами»? Легализация «решалова» путем компенсации ущерба потерпевшим может особо денежным гражданам привить безнаказанность: ну и что, что убил – покалечил? Деньги есть, заплачу и гуляю на свободе!

С большей долей вероятности можно утверждать, что новый уголовно-процессуальный кодекс не станет прорывом в реформе уголовного судопроизводства. К этому не готово ни общество, терпящее всеобъемлющую коррупцию, ни зависимая от политической власти судебная система. Поэтому, как это уже было с другими «мега-достижениями» власти, со временем возмущение и международное давление будут нарастать, в УПК будут вноситься поправки.