Языковые правки
19 июня закончился срок подачи предложений ко второму чтению скандального законопроекта о языках, авторами которого являются регионалы Вадим Колесниченко и Сергей Кивалов. Первая попытка рассмотреть документ в Раде закончилась дракой в сессионном зале и продолжилось стычкой в телеэфире одного из телеканалов, со второй попытки, несмотря на сопротивление оппозиции, законопроект был принят за основу. На следующий день был зарегистрирован проект постановления об отмене решения о принятии в первом чтении (то есть аннулирования его рассмотрения). По предварительным данным, к законопроекту подано около 200 поправок, но с политической точки зрения решение уже определено парламентским большинством. А вот поменяет ли законопроект хоть что-то принципиально с правовой точки зрения?
СРАВНИМ ЗАКОНЫ
Простое прочтение законопроекта Кивалова-Колесниченко и действующего Закона УССР «О языках» 1989 года показывает, что они очень схожи. Де-факто авторы взяли названия статей (а часто – и нормы) старого закона и переписали их на новый лад, дополнительно запутав и усложнив понимание простыми гражданами.
Это далеко не все совпадения, да и цитировать все нормы мы не посчитали нужными: уже из названия статей видна схожесть законов. Почему нельзя было тогда старый закон дополнить точечными правками? Ответ очевиден: это не так почетно, как принять новый закон.
НЕ ЧИТАЯ ХАРТИЮ
Перед рассмотрением в парламенте любой законопроект обязательно проходит экспертизу в Главном экспертом управлении ВР. Законопроект Вадима Колесниченко и Сергея Кивалова получил не слишком позитивные отзывы экспертов, которые на 15 страницах (для сравнения – сам законопроект изложен на 24-х) перечислили претензии к нему.
«Концептуальным недостатком законопроекта является то, что в нем язык рассматривается не как один из важнейших этнонациональных признаков, а как территориальный признак, что не согласовывается с теорией этноса и нации. В связи с этим законопроект направлен не столько на удовлетворение языковых потребностей национальных меньшинств Украины, сколько на внедрение региональных языков, среди которых особенное место отводится русскому языку», - говорится в экспертном заключении.
Все манипуляции в языковой сфере таки или иначе связаны со ссылкой на Европейскую хартию региональных языков или языков меньшинств 1992 года. Все дело в том, что при ратификации этой хартии Украиной был допущен целый ряд неточностей и манипуляций. Причем первая ратификация закончилась признанием закона неконституционным согласно решению Конституционного Суда Украины № 9-рп от 12.07.2000. Замечания к украинскому закону о ратификации хорошо описаны ученым-международником Владимиром Василенко, работавшим судьей Международного трибунала в Гааге. Они имеют две составляющие: принятие решения «на глазок», без детального исследования ситуации в языковой сфере в Украине, и, что не менее важно - ошибки перевода и толкования, скорее всего совершенные в политических целях.
Василенко утверждал, что для ратификации Верховной Радой Украины был представлен текст Хартии в переводе на украинский язык осуществленный не с официальных копий аутентичных экземпляров (на английском и французском языках), а с далекого от совершенства русскоязычного перевода. Базовый термин «regional or minority languages» (англ.) («langues regionales ou minoritaires» (фр.) был неправильно переведен на украинский язык как «регіональні мови або мови меншин». Его правильным украинским аналогом является «регіональні або міноритарні мови», то есть языки, использующиеся в определенном регионе и являющиеся менее распространенными, чем другие в границах этого региона. Тем самым начата политическая игра о якобы защите национальных меньшинств в интересах исполнения Хартии Совета Европы.
В базовом термине английского текста Хартии слово minority имеет значение не «меншини», а «меншості» и употребляется для определения меньшего количества людей, говорящих на том или ином языке, а не для определения этнической единицы. Правильность такого толкования и перевода подтверждается тем, что в английском языке слово minority имеет также значение «меншість» в смысле количества, а не этнической принадлежности. Именно поэтому в статье 1«в» Хартии, где определен термин «территория, на которой используется региональный или миноритарный язык», речь идет не о языке определенного национального меньшинства, а о языке, который является средством общения определенного количества людей. Правильность такого толкования вытекает из содержания Хартии, объектом которой являются, прежде всего, языки, которые могут исчезнуть с языковой карты Европы. Эксперты ВР также обращают внимание на то, что ссылки законопроекта на Европейскую хартию региональных языков и языков нацменьшинств противоречат самой Хартии, потому что состоянии русского языка в Украине не может считаться «угрожающим».
Законопроект Кивалова-Колесниченко предусматривает право местных властей на территориях, где проживает 10 и более процентов носителей языка «меньшинств» предоставлять ему статус регионального и использовать его на этой территории, тогда как Европейская хартия региональных языков и языков нацменьшинств не связывает статус языка и процентом его носителей в составе населения административно-территориальной единицы, направляет органы публичной власти не на статусы, а на охрану региональных языков или языков меньшинств, которые находятся «на грани вымирания».
ФОРМАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ
Некоторые нормы законопроекта Кивалова-Колесниченко могут привести к эффекту, противоположному задекларированному в таких немаловажных для власти регионах, как Закарпатье и Крым. Речь идет о норме ч. 3 ст.11: «Должностные и служебные лица обязаны владеть государственным языком, общаться на нем с посетителем, а в границах территории… с посетителями, которые употребляют региональный язык (языки) - этим региональным языком (языками)…» Согласитесь, что чиновникам в Крыму будет сложно отвечать на крымско-татарском языке, а в Береговском и другом районе Закарпатья – на венгерском. Если уж идти на принцип, то крымские татары могут после принятия закона завалить жалобами суды, потому как они знают русский, а большинство – и украинский язык, а вот русскоязычное «меньшинство», в том числе чиновничье, наоборот, язык татар игнорирует. Но, скорее всего, будет доминировать русский язык – а право на другие языки будет формальным и неприменимым на практике.
Некоторые нормы законопроекта Кивалова-Колесниченко могут иметь далекоидущие экономические последствия в сфере теневой экономики и борьбы с коррупцией. Действующий Закон УССР «О языках» 1989 года устанавливает возможность делопроизводства на языках меньшинств лишь в органах местного самоуправления и местной власти. Также предусмотрено опубликование законов не только на украинском, а и на русском языке. А вот нормой ч.2 ст.10 законопроекта регионалов предлагается ввести новое правило о необязательности украиноязычной копии документа: то есть документ может составляться на русском языке и не содержать при этом перевода на украинский.
Если встанет вопрос дерибана земли или собственности, не получим ли мы, например, в Мариуполе решения на новогреческом, в Закарпатье – на венгерском, а в Крыму на крымско-татарском языках? Потому как сейчас наличие украиноязычной копии позволяет разобраться (ее понимают все) с сутью решений, но законопроект регионалов даст возможность принимать решения, например, на новогреческом – и публиковать их. Разбирайтесь!
Законопроект Кивалова-Колесниченко подозрительно сырой, в нем множество ляпов, терминологических и концептуальных ошибок. Если учесть, что авторы - юристы, это явно подозрительный «продукт». Складывается впечатление, что создаются условия для последующего признания всего закона неконституционным, чтобы даже после принятия и вступления его в действие можно было начать по следующему кругу «языковую борьбу», устроить «второй акт» после «антракта» в виде парламентских выборов. Причем, дело не столько в государственном украинском: как раз в этой части прямого нарушения нет, нужно будет «попотеть», доказывая негативные последствия действия норм этого закона юридически.
А вот с русским языком дров наломали! Во многих статьях законопроекта авторы указывают на него отдельно, выделяя его из группы региональных языков, как будто с каким-то особым статусом, так сказать не государственный, но и не региональный. А ведь это прямо противоречит норме ст.10 Конституции Украины, согласно которой «в Украине гарантируется свободное развитие, использование и защита русского, иных языков национальных меньшинств Украины». То есть русский язык прямо и четко отнесен к числу языков национальных меньшинств, а не наделен каким-то особенным статусом, выделяющим его среди таких языков, как например идиш или белорусского.
Еще одна важная концептуальная ошибка законопроекта: путаница с регионом языка и административно-территориальным устройством. Так, в нем используются термины «в границах территории» и «в границах административно-территориальных единиц». Фактически авторы привязали границы распространения языков к границам образований государственного управления - административно-территориальных единиц. Такая путаница не только алогична, а еще и приводит к применению термина «региональный язык» еще и селами, поселками и городами. А согласно действующему законодательству, регион – это область или Автономная Республика Крым.
Как юрист, автор сталкивался в России с такой проблемой: в паспорте гражданина Украины есть русскоязычное написание данных, но печать на документа стоит только украиноязычная, требующая отдельного заверения у нотариуса для представления интересов третьих лиц.
Действующий и устаревший закон о языках в Украине гласит: «Официальные документы, которые подтверждают статус гражданина – паспорт, трудовая книжка, документы об образовании, свидетельство о рождении, браке, а также документы о смерти гражданина выполняются на украинском и русском языках» (статья 14) … «Надписи на печатях, штампах, штемпелях, официальных бланках государственных, партийных, общественных органов, предприятий, учреждений и организаций в Украинской УССР выполняются на украинском или на украинском и русском языках» (статья 10). Однако все печати МВД у нас сейчас изготавливаются только на государственном языке, что формально не противоречит старому закону.
В новом же законопроекте предлагается: «Паспорт гражданина Украины, или документ, который его заменяет, и ведомости о его владельце, которые вносятся в него, выполняются на государственном языке и, рядом, по выбору гражданина, на одном из региональных языков или языков меньшинств Украины. Действие этого положения распространяется и на другие официальные документы, которые подтверждают личность гражданина Украины или ведомости о ней (записи актов гражданского состояния и документы, которые выдаются органами регистрации актов гражданского состояния, документ об образовании, трудовая книжка, военный билет, а также документы, которые подтверждают личность иностранца или лица без гражданства в случае наличия письменного заявления лица» (статья 13). «Наименование органов государственной власти и местного самоуправления, объединений граждан, предприятий, учреждений и организаций, надписи на их печатях, штампах, штемпелях, официальных бланках и табличках выполняются на государственном языке. В границах территорий, на которых распространен региональный язык (языки), которые соответствуют условиям части 3 статьи 8 этого закона, по решению местного совета и учетом состояния регионального языка указанные наименования и надписи могут выполняться на государственном и региональном языке (языках)» (Статья 11).
Такие расплывчатые формулировки ничего реально не гарантируют для улучшения ситуации с тем же паспортом. А почему бы не прописать, что по заявлению гражданина ему выдается 2-3-языковый документ или проставляется печать на нескольких языках? В описанном автором случае хватило бы и еще одной круглой печати на русском языке. А ведь тем самым мы бы освободили тысячи граждан, официально работающих в Российской Федерации, от траты лишних денег на нотариальный перевод документов.
НОТАРИУСАМ ХУЖЕ ВСЕХ
Предложенный Киваловым и Колесниченко законопроект предлагает революционную норму, которая коснется всех нотариусов Украины.
Так, статья 19 о языке нотариального делопроизводства гласит: «Если лицо, которое обратилось за совершением нотариального действия, не владеет государственным языком, по его заявлению тексты оформляемых документов должны быть переведены нотариусом или переводчиком на язык, которым он владеет».
Ранее, точнее сейчас, этот вопрос был урегулирован иначе: «Нотариальное делопроизводство в государственных конторах и исполнительных комитетах городских, поселковых и сельских советов осуществляется тем языком, на котором в данной местности ведется судопроизводство. Если лицо, которое обратилось за совершением нотариального действия, не знает языка, на котором ведется делопроизводство, тексты оформляемых документов должны быть составлены также в переводе (перевод осуществляется в установленном законом порядке) русским или другим языком» (Статья 20).
То есть раньше составлялась обязательная украиноязычная версия документов, но за дополнительную плату мог быть сделан нотариальный их перевод. Теперь же в законе нет бланкетной нормы, отсылающей на другие акты законодательства, и, получается, нотариус не может ссылаться на переводчиков и требовать оплату за эту услугу. Иными словами, после принятия закона можно закрывать неугодных нотариусов: приходить и просить выдать документ на малайском, урду или японском языке. А как откажутся или потребуют плату за переводчика – жаловаться.
Итак. Во-первых, законопроект принимается явно в политических целях и рассчитан на последующее муссирование этой проблемы, а не ее решение. Во-вторых, никто о решении реальных (а не мнимых для политической болтовни) проблем и не думает, поэтому и не прописаны пути их решения в предлагаемых нормах.