Ксения Шатских. Мир без войны

Жизнь Ксении Федосеевны Шатских достойна пера романиста или переноса на большой экран – подобному сюжету позавидуют многие литературные мастера. В ее биографии были: война, несовместимые с жизнью  ранения, трудовые подвиги, дружба с сильными и известными мира сего (лауреат Нобелевской премии Михаил Александрович Шолохов для нее – просто однокашник по богучарскому училищу Мишка), кресла депутата разных уровней… И «особая благодарность» от луганчан: Ксения Федосеевна – один из ветеранов, освобождавших в 1943-м Ворошиловград.

 

Кроме того, Ксения Федосеевна – участница боев под Сталинградом, Харьковом. Отмечена Орденами Красной Звезды, Великой Отечественной войны II степени, медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», наградами за освобождение Харькова, Киева, Праги.

 

Война для нее закончилась в Праге. На горе Эльбе, в городе Таргау, она встретилась с американскими союзниками. До сих пор помнит фамилию командира союзнической армии – Безвик. Тогда победители поклялись друг другу встречаться через каждые пять лет. Долгое время так и было

 

После войны много лет работала директором средней школы, заведующей районного отдела народного образования, за что удостоена звания «Отличник народного образования». Неоднократно выбиралась депутатом местных Советов, Верховной рады Украины. Также она – многолетний глава совета ветеранов 58-й гвардейской стрелецкой дивизии, принимающая активное участие в организации ветеранского движения.

Ксения Федосеевна– одна из немногих ныне живущих людей, освобождавших в феврале 1943 года Луганск, кто помнит раннее февральское утро, когда полки Красной Армии вышли к рубежам тогдашнего Ворошиловграда. Впоследствии город стал для нее родным местом – в 1990-м году Ксения Федосеевна переехала в Луганск жить.

 

В 2010 году Ксения Федосеевна стала единственным ветераном-делегатом от Луганской области на юбилейном параде Победы, шедшем на Красной Площади в Москве. Там она встретилась с президентами многих стран бывшего СССР, а с некоторыми ей удалось поговорить. Например, Дмитрия Медведева, Президента России, Ксения Федосеевна в целом похвалила за то, что удалось сохранить великую державу. Но при этом Диме (как называет его Ксения Федосеевна) «не следует очернять Иосифа Сталина» – при нем, по ее мнению, были железная дисциплина и порядок. Сейчас их нет.

 

…Уже после Парада звонили знакомые из Германии, разных стран Европы и мира, увидевшие Ксению Федосеевну по телевизору, и удивлялись, как ей удается сохранять бодрость тела и духа. Все-таки, добраться из Луганска до Москвы – задача не из легких. Оплатила поездку сторона Москвы – в Луганске на это средств не выделили.

 

При разговоре с Ксенией Федосеевной бросается в глаза одно яркое несоответствие – паспортного и душевного возрастов. Сегодня она сама управляется с домашним хозяйством, решает свои дела и активно борется со всякой несправедливостью.

Один из рецептов молодости и желания жить от Ксении Федосеевны – упражнять ум, искать знания. Они, по ее мнению, – лекарство практически от всех болезней.

 

I 

В 1941 году мне  исполнилось восемнадцать. Совершеннолетие совпало с войной. В школе коммунистической молодежи я была самой молодой. После ШКМ поступила в педагогическое училище в Богучаре, в Воронежской области.

 

 

Там формировалась первая стрелковая армия. Дислокация соединения растянулась на 128 километров, от Александровки до Гороховки. Когда враг подошел к Дону, нас, шестьдесят девушек, вызвали в райком комсомола, сформировали партизанский отряд. Чтобы получить квалификацию, окончила курсы медсестер. А когда в войска поступил знаменитый приказ Сталина «Ни шагу назад!», нас включили в состав уже сформированной первой стрелковой дивизии. (Приказ «Ни шагу назад!» был подписан после потери Ворошиловграда - авт.) В этой дивизии я прослужила с 22 октября 1942 по 16 августа победного 1945 года.

 

Самым страшным было, когда меня ранило. 18 декабря 1942 года. Мы – конная артиллерия, – вышли по льду, мороз – минус 40. Я ехала с комиссаром, было очень страшно.

 

Оперативная группа, 2 человека, должна была ехать на передний край, а в штабе всего 5 человек, и то – вместе со мной. Пришел командир полка, Некрасов, он впоследствии погиб, и говорит: «Кто пойдет?». Ну, я и говорю – я пойду!..

Мне делали замечания: «Всегда тебя, Ксения, черти несут туда, где страшно…». И на второй или третий день меня ранило. А перед этим комиссар говорит: «Не бойся, я выстрою весь личный состав, и скажу тебе – выбирай любого». Комиссара смертельно ранили в живот, он просил: «Спасите, я еще нужен Родине…».

 

Тут же смертельно ранило ответственного секретаря по комсомолу, Колокольцева. В него попал снаряд. Ему оторвало левую руку и правую ногу. Что удивительно – он сразу, почти одновременно, крикнул: «Добейте, спасите»…

 

II

Меня повезли в госпиталь. Солдат, который вез меня на лошади, остался жив, с ним я встретилась после войны. Везли нас в телячьих вагонах до Тамбова, две недели. Мы там завшивели, и нас сразу – в инфекционное отделение, в какую-то школу. У меня были длинные косы, а подстригли под мальчика. Начались судороги.

 

Врач говорит: «У тебя столбняк, а в ноге – осколок». Повезли в другой госпиталь, где был свет, потому что в школе его не было. Там обнаружили еще один осколок, в руке.

 

 

Когда меня несли на носилках, подошел парень:

 

- Ты Ксения?

- Да, - говорю.

- А меня вместе с тобой ранило! Я Коля Рожков.

- Коля, я ничего не помню!

 

Сказала, что у меня столбняк. А ему должны были правую руку ампутировать, но он в этом госпитале случайно встретил своего дядю, профессора, и руку спасли. Он говорит: «Дядя приедет, он тебя вылечит!». Я так рыдала: «Коля, помоги…».

 

Вечером я лежала, были приступы судороги… Открывается дверь, заходит мужчина, и спрашивает: «Где тут знакомая моего племянника – Ксения Аносова?». И Коля с ним. Врач говорит: «Несите ее в операционную!».

 

 

Мне он сказал: «Не обещаю, но постараюсь, чтобы ты выжила». Было критическое состояние, на грани, но он пообещал – останусь на ночь, тебя постараюсь спасти. Сделал сыворотку – противостолбнячные уколы. Утром зашел, говорит – «Жить будешь», оставил рецепты…

Удалили осколки, все нормально, а у меня температура под 40. Оказалось, когда вводили сыворотку, внесли инфекцию, получился абсцесс. Взяли скальпель, и с силой – туда…  очень больно!

 

 

Но, как видите, – жива…

 

После лечения в госпитале вернулась в свою часть, в управление связи, служила телефонисткой, а при нужде – выносила раненых с поля боя.

 

III

…В последний день 1942 года 1-я стрелковая дивизия освободила Миллерово, и тут же была переименована в 58-ю стрелковую дивизию. С этим названием соединение дошло до Праги.

 

После Миллерово путь лежал через хутор Рогалик, по территории Станично-Луганского района. Затем часть подразделений направилась в Малую Вергунку, а часть – в сторону Раевки Новоайдарского района. В Раевке столкнулись с ожесточенным сопротивлением противника.

Что вам сказать? В Раевке шли тяжелые бои. В Раевке погиб командир нашего полка Михаил Беляев. Там похоронены мои боевые товарищи…

Рассвет 13 февраля 1943  полк встретил на территории совхоза «Металлист»…

 

Он и теперь есть, знаете, наверное. В Луганске, в тогдашнем Ворошиловграде, понимаете, наши части не задержались. На следующий день после освобождения мы отправились дальше – в сторону Харькова.

 

 

14 февраля, когда вступили в Луганск, наступали немецкие танки. Среди нас был солдат из Троицкого района, он сбил противотанковым ружьем танк. После войны стал генералом, директором высшего военного училища в Калининграде. Сейчас уже умер. Сегодня никого из нашего полка уже нет, может быть, остался только кто-то в Молдавии.

 

Бои за Луганск были тяжелыми. Я бегала с полевой сумкой, носила корректировку. Город сильно пострадал. Помню, люди были растеряны – война, всякое бывает. Немцы переодевались в нашу форму и уничтожали людей. Но лучше запоминаются счастливые моменты. Люди плакали от радости. Из наших командиров, участвовавших в освобождении города, до Победы, к сожалению, почти никто не дожил. Один выжил, Александр Ольшанский. Он был старшим сержантом, потом дослужился до генерала, руководил военной академией. А я после войны вернулась на родину.

 

IV

Со всеми держу связь – всех тереблю, в прошлом году были в Магдалиновке. Один мальчишка прислал мне письмо. Пишет, что взял тему на уроке истории – «58-я гвардейская дивизия». Есть газетная статья, в которой описан пройденный путь нашей дивизии.

 

Я везде выступаю. Мне присылают газету «Бухенвальдский набат».

 

 

Со мной в Магдалиновку ездил Анатолий Федорович Бондарь, они с нами параллельно шли, когда освобождали Луганск, он из 14-ой дивизии. Интересная личность, всех насквозь видит.

 

 

Мы уже пройденный товар, но все равно хотим жить.

 

 

Самое ужасное было…

 

 

В Харьковской области освобождали Зачепиловку, подошли к школе. Крики, начался пожар… Оказывается, немцы загнали туда стариков, женщин и детей, и подожгли. Наши сразу разбили окна, освободили примерно 150 человек.

 

 

Страшно было в конце февраля – начале марта: мы попали в окружение близ станции Лозовой, в Харьковской области. Но о Лозовой почему-то никто не пишет.

 

 

Я приезжала в Лозовую уже после войны, на станцию Мерефа. И когда мы приехали, почти 50 лет спустя, местная женщина смотрит на меня, говорит: мы вас, кажется, видели. А мы, когда были в окружении в Лозовой, просили у оставшейся части жителей вещи – переодеться. Если попадали в плен в гражданском – можно было остаться в живых. Но одежду нам тогда не дали…

 

 

Спасло только то, что из нашей дивизии за пределами окружения остался начальник артиллерии дивизии. Он собрал часть вооружения, оставшуюся от нас и немцев, и прорвался. 5 суток мы были в окружении.

 

 

Об этой операции писал Сталин, говорил Ватутин, с которым я лично встречалась в Верхнем Мамоне, откуда началось наступление нашей дивизии. Это моя родина. В нашей дивизии было 43 240 человек, осталось 4 320.

 

 

Было очень страшно, все боялись. Когда детям рассказывают, что не боялись, я объясняю – не верьте. Чувство страха есть у каждого, но перед нами – ответственность, поэтому, идя в бой, думаешь не о страхе, а о победе.

 

V

Возле въезда в немецкий город Таргау на западном берегу реки Эльбы установлен обелиск, на память о встрече советских воинов 58-й гвардейской стрелецкой дивизии Пятой гвардейской армии с воинами 69-й пехотной дивизии 5-го армейского корпуса Первой американской армии.

 

На памятнике-обелиске – надпись: «Слава Красной Армии-победительнице и доблестным войскам наших союзников, которые добыли победу над фашистской Германией».

 

Путь к обелиску лежит через известный Эльбинский мост, на котором и произошла историческая встреча союзных войск. В районе города Торгау встретилась 69-я американская дивизия генерала Рейнхардта с 58-й дивизией генерала Русакова. В честь этой встречи 27 апреля Москва салютовала доблестным войскам 1-го Украинского фронта и войскам наших союзников. Командующий 1-й американской армии Ходжес был награжден орденом Суворова 2-й степени. Получили награды и другие воинские части армии США. Ордена и медали вручили многим советским воинам. Ордена «Легиона офицерской чести» были удостоены командир 58-й гвардейской стрелецкой дивизии Русаков, командиры полков Демидович, Кондратенко, Гордеев, Рогов.

 

VI

Радостной и торжественной была встреча на Эльбе. На молодую апрельскую траву стелили настилы, и на импровизированных столах появлялись консервы, хлеб, водка, виски. Провозглашались тосты за встречу, за победу, за мир и дружбу.

 

 

Не зная языков друг друга, советские и американские солдаты, тем не менее, понимали речь союзников, обменивались сувенирами. То и дело кто-то выкрикивал: «Россия – Америка», «Америка – Россия». Представители двух великих стран во время той же встречи дали клятву дружбы и торжественно обещали жить в мире и согласии друг с другом.

 

Через десять лет после Великой Победы девять американских солдат уже в гражданском прибыли в Москву. Это было начало новых отношений между бывшими союзниками. Дух Эльбы взял верх над недоверчивостью и подозрениями, царившими в отношениях сверхдержав. С тех пор юбилейные встречи стали традиционными: 1965, 1975, 1985 годы были ими отмечены. Из Штатов приезжали по 300 человек с семьями, от СССР – 70-100.

 

В 1990 году в городе Штрела на берегу Эльбы был установлен памятник в честь исторической встречи. Американцы привезли многие виды вооружения, с которым воевали против фашистов. В честь 45-й годовщины с момента рукопожатия в Чехии и открытия памятника играл большой духовой оркестр, собрался митинг, на котором были зачитаны приветствия от президентов США и СССР.

 

Тысячи людей пришли в тот день на берег Эльбы. Устраивались дружественные приемы, пышные банкеты. Тогда на одном из них я предложила спеть «Катюшу» и «Подмосковные вечера». Предложения понравились. Вместе с нами пели немцы и американцы.

 

В 1995-м году мне довелось принимать участие во встрече в честь 50-летия Победы. В тот год наши ветераны привезли с собой в Торгау землю с Родины и положили ее на могилу советских воинов, которые отдали свою жизнь в борьбе с фашизмом. Посетили также могилу американского солдата Джозефа Половского, который завещал похоронить его в Торгау, у того места, где он впервые встретился с советскими солдатами. До последних своих дней он оставался верным дружбе, родившейся на берегах Эльбы. Над могилой славного солдата ветераны почтили его память минутой молчания.

В дни юбилеев и праздников бывшие фронтовики-однополчане регулярно встречаются, ежегодно проходят по местам боев, делятся воспоминаниями, впечатлениями. Первая такая встреча произошла в Ворошиловграде.

 

VII

 

Сейчас власть не интересуется солдатами: я ни разу не была на телевидении.

 

С Януковичем и Медведевым встречалась в Москве, в Александровском парке, 8 мая. Мы обнялись с Медведевым, и я попросила: «Митя, помоги Украине!». Это отражено на фото. Я называла их по имени, – я им всем как мама или бабушка. А Януковичу просто сказала: «Витя, сдержи свое слово! Ты на Библии поклялся сделать все для Украины, так сдержи обещание».

 

Очень жалею о Советском Союзе, о том, что приложили усилия к его развалу. В первую очередь, виноват Горбачев, затем – Кравчук, Шушкевич, Ельцин. Я с Кравчуком встречалась, он приезжал. Я ему говорю: «Не трогай, не разрывай связей, – погибнем…». От него – вся зараза. Он разграбил комсомол, партию и все на свете.

 

 

VIII

Живу я нормально. Очень хочется жить, и жить по-человечески. Чтобы все было, чтобы люди любили друг друга. Есть садочек, который надо беречь – это наши дети. Воспитывать надо с самого рождения. А то потом говорят постоянно человеку, что он не верблюд; так и в верблюда превратиться можно.

Жизнь прожила очень трудную, но интересную. Интерес сама для себя создаю. Дети со мною во многом не согласны. Говорят: «Мама, ничего ты не перевернешь, что ты лезешь вперед? Не видишь, что воры кругом? Не лезь вперед паровоза…».

 

Я много скандалю, но не ради самих скандалов, а потому, что не должно быть неправды, вранья. На лжи не построить страны, не воспитать поколений… Вот подумайте, если бы сейчас, не приведи Господь, началась война, что было бы с молодыми? Куда бы они пошли, что бы делали?

Тема, о которой сложно говорить, – отношение к смерти. Смерти я не боюсь, это естественный процесс. Старое уходит, приходит новое, лучшее. Мешать этому просто глупо.

 

В общем, живу я нормально. Получаю пенсию за свой труд – от военной пенсии отказалась. В случае смерти таким как я выдают на похороны 2 пенсии, а если буду солдатом, то есть с солдатской пенсией, – тогда 3. Но умирать я не собираюсь.

 

…Ксения Федосеевна выходит на балкон, с которого виден практически весь Луганск, смотрит на цветущие яблони, весенние краски природы, берет гитару и поет: «Как прекрасен этот мир»…