Только выборы, только хардкор!

Две пожилых женщины сидели на скамейке у подъезда, ждали привозную воду и вели динамичный диспут на политико-продуктовую тему. Одна из них являла собой хрестоматийный типаж библиотекаря (учителя, смотрителя музея и т.п.) на пенсии - седовласая, сухощавая, неброско одетая, речь тихая, но разборчивая и энергичная. Вторая, как это обычно и случается у внезапных собеседников, была полной ее противоположностью - эдакая "пляжница", грузная, в платье истеричной расцветки, эффектной широкополой шляпе и солнцезащитных очках, скрывающих все то, чего не смогла скрыть шляпа. Из-за того, что лица ее не было видно, становилось непонятно, откуда именно возникают слова и фразы - округлые, мясистые и тяжелые, словно батоны советской любительской колбасы.  Мне удалось вырвать лишь небольшой фрагмент их разговора.
 
 
- … А я никому, вот никому уже не верю, - упитанно вещала "шляпа", - ни единому человеку там…
- Так Вы и голосовать не пойдете? Чтоб Ваш голос януковичам записали?, 
- Голосовать пойду. Почему не пойду…
- И за кого, если не секрет?, - серое лицо "библиотекаря" со слабыми оттисками невротического, атипичного румянца застыло в вопросительной маске.
- За коммунистов…
- Ах-ха, - глаза "библиотекаря" зажглись триумфальными факелами, - так и подумала.
 
"Шляпа", спокойная как механическая мясорубка, словно и не слыша собеседницу, продолжала молоть свое.
 
- А при коммунистах я колбаску всегда ела…
- Да причем здесь…
- По два рубля колбаска - если докторская или останкинская. И четыре тридцать сервелат.
- О чем Вы гово..
- Вот.
- Что вот?
- А сколько сейчас сервелат? А при коммунистах…
- Погодите!..
 
Их диалог производил странное впечатление. Казалось, что одна произносит давно записанный на подкорку монолог, а вторая пытается заполнить паузы между словами. Наконец "шляпа" замолчала, и "библиотекарь" стремительно завладела инициативой.
 
- Нельзя за коммунистов, слышите? Нельзя. Они с януковичами спелись. Нужно за Яценко, только за Яценко.
 
Я не очень слежу за новостями, поэтому фамилия "Яценко" меня насторожила - может, пропустил что?
 
- Прошу прощения, что вмешиваюсь, а кто такой Яценко?
 
Бледная физиономия "библиотекаря" и скрытая шляпной полутенью окружность лица ее визави повернулись в мою сторону.
 
- Простите еще раз, от какой он партии?..
- От оппозиции.
- Яценко? Не слышал о таком.
- Ну как же!.. Яценко!.. Тьфу! Гриценко! - нашлась "библиотекарь" и мелко захихикала.
- Ну, Гриценко более или менее, но он ведь по списку оппозиции, а там кроме него уродов - через одного. Турчинов, опять же, мракобес. Да и Юля сама, хоть и сидит, но тот еще подарок. Нет, не вариант.
 
Монументальная "шляпа", отвернувшись, рассматривала потрошащих мусорник бомжей, а вот ее оппонентка  явно заинтересовалась неполитинформированным пришлым.
 
- Ну,так а за кого голосовать? Вот за кого Вы будете?
- Я и не буду. Максимум - бюллетень похе.. испорчу. В этой стране нельзя голосовать. Здесь Вам не Цюрих.
- Все равно Ваш голос януковичам посчитают.
- Им много чьи голоса посчитают, не исключено, что и Ваш тоже.
- Но я же за Яце.. за оппозицию проголосую.
- Вот поэтому я Вам и говорю, что здесь не Цюрих. Здесь математика сама по себе. Царица наук, Вы же знаете…
 
"Библиотекарь" явно озадачилась, но "шляпа" пришла на помощь:
 
- За коммунистов, говорю вам, нужно голосовать. Вот тыс какого года?
- Семьдесят шестого.
- Значит, пОжил. Ну и что - плохо тебе жилось при коммунистах? Колбаса, говорю, докторская…
- Я слышал уже. У моей бабушки при коммунистах полсемьи расстреляли, если что. Нет, я не настолько люблю колбасу, видимо.
 
 
"Шляпа", надувшись, собралась было возразить, но в это время всех нас оглушил совершенно дикий автомобильный сигнал - грузовик с надписью "Голубой Ключ" на цистерне гордо и победоносно въезжал во двор. С соседних лавочек вспорхнули стайки пенсионеров с пустыми пятилитровыми бутылями в руках. Собеседницы, к моему облегчению, тотчас утратили ко мне интерес и неспешно поковыляли к паркующемуся водовозу. Спустя несколько секунд из самого хвоста вмиг слепившейся на ровном месте очереди доносилось колбасное:
 
- … так ты мне ответила - сколько сервелат сейчас?..
 
И вот в этот момент я подумал, так ли неправ друг мой Франкенштейн, предложивший как-то выдать всем пенсионерам серые паспорта и лишить их права голоса. Хотя нет. Этот клубок следует  разматывать с другого конца. И вот почему. 
 
За годы своей независимости Украина вскормила отдельную касту - профессиональных политиков, т.е. людей, намертво присосавшихся к государственному вымени, прилипших к нему как жвачка к подошве - без ножа не сковырнешь. Сложно сказать, чем именно они занимаются, точнее, каков род их занятий, но что бы то ни было - работа эта явно не из пыльных и прибыльная. Немудрено, что при столь заманчивой своей  специфике украинская политика давно начала передаваться из поколения в поколение, словно хронический сифилис. Если попытаться привести основные процессуальные аспекты жизнедеятельности среднестатистического профессионального политика к условному бихевиористическому паттерну, то выглядит это все примерно так: утром профессиональный политик едет на работу, встречается со своими коллегами-профессиональными политиками, сплоченно и дружно дерибанит деньги людей, которые голосуют за профессионального политика. После этого профессиональный политик приезжает домой, трахает жену или любовницу профессионального политика, а жена и любовница профессионального политика, в свою очередь, рожает профессиональному политику детей - будущих профессиональных политиков, растить, кормить и учить которых полагается, опять же, за деньги, которые профессиональный политик отжал у людей, которые были настолько глупы и доверчивы, что за этого профессионального политика проголосовали. Именно проголосовали, а не выбрали, ибо люди в Украине ничего не выбирают, и это аксиома. В перерывах между этими распрекрасными занятиями, профессиональные политики развлекаются как могут: пафосно и велеречиво выступают у всевозможных шустеров, убивают людей в приватизированных охотничьих угодьях, пускают брегетами солнечные зайчики в испуганные глаза европейских чиновников и насилуют детей. Особо заскучавшие экстремалы и вовсе убивают себя в коллекционных маскл-карах, но это, увы, происходит не так часто, чтобы  можно было говорить о некой высшей справедливости.  
 
 
Все то, что представляет для нас, "пересічних", хоть какую-то ценность, для профессионального политика не значит ровным счетом ничего. Наши точки опоры лежат в параллельных, никогда не пересекающихся плоскостях. Более того, векторы движения этих плоскостей устремлены в диаметрально противоположные стороны. Тем не менее, большинство из нас по совершенно разным мотивам дает тем или иным профессиональным политикам шанс, в точности как две описанные выше старухи - из симпатии, из антипатии или из ностальгии по дешевой колбасе. Именно в этот момент стартует бессмысленный и порочный процесс дифференциации политиков на "хороших" и "плохих". Каждый пытается выбрать для себя хотя бы одно более или менее симпатичное лицо, чтоб впоследствии одарить его или его партию своим голосом. И пусть издалека этот процесс больше напоминает поиск случайно проглоченного бриллианта в куче собственного дерьма - никому эти метафоры не интересны . Только выборы, только хардкор!
 
У меня все.
Выводы сделаете сами.
 
Егор Степнов