Преступления россии — наибольшие зверства и жестокость, которые мне приходилось видеть за весь период службы, — криминалист с Луганщины (фото, видео)

Начальник отдела криминалистического обеспечения следственного управления ГУНП в Луганской области подполковник полиции Юрий Иванин рассказал о собственном опыте работы криминалиста, о важности изъятия ДНК-следов для идентификации и привлечения к ответственности российских военных. Ведь мельчайшая деталь может быть важной для следователей и оперативников, которые будут в дальнейшем работать с этой доказательной базой.

Юрий Иванин родом из Северодонецка. На службу в правоохранительные органы пришел в 1995 году. Сначала работал участковым, а с 2001 года начал профессиональный путь криминалиста. В 2022 году, еще до начала полномасштабного вторжения, Юрий планировал уходить на пенсию.

"Сегодня я должен уже быть на пенсии, но второе, уже полномасштабное вторжение россиян на нашу землю отсрочило мой отдых на неопределенное время. Не было никаких сомнений — уже наработанный опыт и навыки должны работать на Победу", — отметил криминалист.

Профессиональный опыт Юрия Иванина — неоценим, потому что почти 10 лет назад он уже столкнулся с последствиями "русского мира" в Луганской области. Работая в научно-исследовательском экспертном криминалистическом центре, он вместе с коллегами документировал преступления участников незаконных вооруженных формирований.

"Их зверства я увидел сначала в Северодонецке, осматривая здание бывшего Государственного института азотной промышленности. Там нашли застенку и двух пленных, которые, к счастью, были живы. А вот в изоляторе временного содержания мы обнаружили двух убитых мужчин", — подчеркнул криминалист.

Эвакуировавшись в Днепр вместе со своими и коллегами, подполковник полиции продолжил службу: работал в деоккупированных городах и селах Киевщины и Харьковщины, на прилетах вражеских ракет в Винницкой и Полтавской области, занимался идентификацией тел погибших.

"Мы ищем все, что может доказать преступления россиян. Изымаем ДНК-следы отовсюду — из одежды, посуды, бутылок из-под алкоголя, георгиевских лент, шевронов, сухпайков и т.д. Цель — идентификация и, как следствие, привлечение к ответственности российских военных и военных «днр/лнр» по следовой информации. Когда работаешь над сбором доказательств в таких местах, осознаешь, что даже мельчайшая деталь может быть важной для следователей и оперативников, которые в дальнейшем будут работать с этой доказательной базой, будут устанавливать причастных к совершению преступлений", — рассказал криминалист.

С деоккупацией Киевской и Харьковской областей Юрий Иванин начал работу над документированием военных преступлений на освобожденных от оккупантов территориях в составе передвижных криминалистических лабораторий. Обследование поврежденных в результате артиллерийских и авиационных обстрелов зданий и сооружений, мест обитания и дислокации российских военных, сбор ДНК-материалов, эксгумация тел — работа криминалиста в условиях военного положения.

Самые тяжелые эмоции полицейскому пришлось пережить во время работы в Кременчуге, где российская ракета попала в торгово-развлекательный комплекс.

"Это не похоже на опыт моей работы в других областях. Здесь тела людей стали фрагментами и наша задача стояла в том, чтобы собрать их, идентифицировать кто это был. Знаете, что самое страшное? Понимать, что 28 фрагментов, которые находятся перед тобой — это все один человек… Человек, убитый россиянами", — подчеркнул криминалист.

Работая, Юрий Иванин каждый день смотрит на ужас, что оставляет по себе так называемый "братский народ".

"Психологически очень трудно пропускать через себя каждую историю, каждую оборванную или сломанную судьбу, ставшую мишенью русского мира. Поэтому во время работы все чувства и эмоции будто выключаю, иначе просто невозможно… Дает силы работать дальше осознания того, что я делаю свой вклад в привлечении россии к ответственности за совершенные ею военные преступления", — добавил криминалист.

Читайте также: "Сложнее всего в работе находить тела детей", — спасатель из Мариуполя

Читайте также: "Я такого зверства не видел", — пограничник Луганского отряда о 21 месяце российского плена