"Формируют искаженную реальность": начальник Северодонецкой РВА Роман Власенко о российских фейках

“Очень много лжи, неправды, постановочных видео, которые формируют искаженную реальность”

— Добрый день, Роман Геннадьевич. Встречаем много фейков о Северодонецке и Северодонецком районе от российских пропагандистов. Хотелось бы об этом поговорить. Но для начала хочется узнать общую ситуацию об оккупированном районе. Известно ли, сколько там сейчас остается людей?

— По нашим подсчетам, в районе остается примерно 20% от того населения, которое проживало там до полномасштабного вторжения. Возможно немножко больше по громадам. Если взять Северодонецк непосредственно, то там находится плюс-минус 30 тысяч человек. Из них, я думаю, примерно половина — это непосредственно жители Северодонецка, которые были там до полномасштабного вторжения. Другая половина, которая там проживает, — это приезжие россияне, это гастарбайтеры, которые приехали туда работать, это семьи российских военных, сами военные.

Сам факт того, что город заселен на 20%, это показатель, с одной стороны, того, что инфраструктура не готова к возвращению людей, а с другой стороны — не для чего возвращаться. Потому что там нет ни работы, ни качественных услуг. Те ролики, которые они (россияне — ред.) записывают, они формируют картинку того, что жизнь возвращается, что восстановление продолжается, что люди возвращаются. Но на самом деле для восстановления они берут дома, которые не очень пострадали, а те, что пострадали сильно, не восстанавливают.

Отопление в эту зиму не работало на должном уровне. В домах людей было холодно. Зима была для людей тяжелой.

Медицинских услуг практически нет. Чтобы получить какие-то медицинские услуги, необходимо ехать в Луганск.

Миф о возвращении людей — тоже более такой пропагандистский. Они (россияне — ред.) в контексте подготовки к выборам заселили Северодонецк неместными для того, чтобы сформировать впечатление, что люди туда возвращаются. Поэтому очень много лжи, неправды, постановочных видео, которые формируют искаженную реальность.

— Активно распространяется в российских новостях тема о восстановлении Северодонецка. Так называемые чиновники оккупационной власти говорят, что что-то уже восстановили, или что восстанавливать будут в ближайшее время. То есть пытаются сформировать эту картинку “восстановления”, но большая часть города остается разрушенной, правда?

— Здесь можно разные оценки давать. Я же говорю, что для восстановления берут только те дома, которые не сильно пострадали. Только за последние месяцы видно, что начали брать более серьезные объекты в работу. Но это 10-20 % от всех тех разрушений, которые получила инфраструктура города. Если по электроэнергии, воде и газу ситуация более-менее нормальная, то отопление — вторую зиму люди фактически были без отопления.

Если взять другие населенные пункты, ситуация там еще хуже. Попасная без всяких коммунальных благ. Проживает там, по разным подсчетам, от 200-400 человек. Город — это фактически база российских наемников. Там несколько тысяч российских наемников. Город больше закрыт, чем открыт для жителей. Люди получают там какую-то гуманитарку, есть несколько генераторов на город, чтобы заряжать, возможно, какие-то устройства, чтобы иметь какую-то электроэнергию.

Лисичанск меньше всего пострадал из громад Северодонецкого района и поэтому там восстановительные работы имеют более инфраструктурный характер: вода, электроэнергия. Но все же с водой они вопрос не решили, по Лисичанску только подвоз воды делают. По газу, по электроэнергии более-менее ситуация стабилизирована. Очень сложная ситуация в Рубежном, Горском, Кременной. Кременная — это еще и поле активных боевых действий, там все еще бывает “хлопково”, скажем так. Поэтому ситуация значительно хуже, чем она в роликах российской пропаганды.

— В феврале оккупанты сообщили, что они смогли восстановить газо-, водо- и электроснабжение в Северодонецке. Соответствует ли это действительности?

Это соответствует действительности, но вопрос в возможностях и в мощностях. Если по воде и газу, мы понимаем, что ситуация нормальная в Северодонецке, там собственные источники водоснабжения. По газу, в принципе, больших проблем не было. А по электроэнергии, я думаю, что пропускная возможность тех мощностей, которые на город приходят, они очень ограничены. Их (россиян — ред.) немножко спасает то, что не очень много людей все же в Северодонецке проживает, и мощность потребления электроэнергии незначительная. Ну и плюс, я же говорю, что все равно у них нет успехов, по крайней мере этой зимой с отоплением.

Поэтому нагрузки на сеть превышались, от этого были порывы, от этого были пожары и так далее. Что касается отопления, они (россияне — ред.) уверяют, что они его действительно запустили, очень много было информации, что сеть они действительно ремонтировали, но я же говорю, настроить отопление полноценно в эту зиму было невозможно. Люди жаловались, что в домах было холодно и батареи были едва теплые.

“Сейчас основным этапом российской пропаганды стал именно вопрос восстановления”

— Хочется вернуться к манипуляциям россиян. Когда Северодонецк только оккупировали, то российские пропагандисты распространяли такой ролик с выпускником одной северодонецкой школы, который рассказывал о том, что вроде как запрещали говорить в северодонецких школах на русском языке вообще, то есть не только на уроках, а вообще в школе. Как можно к этому мифу относиться, то есть это же полностью является выдумкой россиянин?

— Ну, я думаю, что да. Люди, особенно молодежь, во-первых, там подвержены пропаганде, во-вторых — давлению, в-третьих — не сформированная личность, возможно, морально неустойчивые. Поэтому люди пытаются быть полезными, “выслужиться”, возможно поэтому и придумывают разные глупости. Я думаю, что ни для кого не секрет, что Луганщина была довольно русскоязычной, особенно крупные города. Мы понимаем, что есть Слобожанщина, где в основном небольшие села, где действительно люди полностью украиноязычные. Но Северодонецк, Лисичанск, Рубежное — это в основном русскоязычные территории.

И мы понимаем, что, с одной стороны, в школах у нас уже давно преподавание происходит на государственном языке, но в быту никто никому ничего не запрещает. Есть нормы закона, где определено, что субъекты предпринимательской деятельности должны в своей работе пользоваться исключительно украинским, преподавание исключительно на украинском, а в быту люди сами решают, на каком языке общаться. Поэтому я думаю, что все это мифы, преувеличения и не соответствует действительности.

— Какие еще фейки вы встречали о Северодонецком районе от оккупантов?

Сложно систематизировать. Но, как я говорил, они (россияне — ред.) очень много рассказывают об успехах, которых на самом деле нет. До смешного доходит, когда они находят издания наших международных партнеров USAID и ПРООН и обозначают это как пропагандистскую литературу.

— По вашему мнению, Роман Геннадьевич, почему российским пропагандистам так важно формировать эти фейки и манипуляции о захваченных территориях Луганщины?

— Во-первых, надо различать, что такое тоталитарное государство, и что такое демократическое государство. российская федерация де-факто — тоталитарное государство. Это тоталитарный режим, где формируется общественное мнение именно пропагандистской машиной. На это тратятся большие деньги и именно формированием общественного мнения занимается очень много организаций рф. Все мы понимаем, что люди в российской глубинке смотрят телевизор, слушают радио и именно оттуда черпают информацию о том, что происходит. Именно там формируется мнение, что мы здесь все нацисты, что мы здесь собираемся нападать на рф. И теперь они рисуют картинку того, что произошло вроде как “воссоединение исконно русских территорий”, что “мы все отстроим”, “что Мариуполь и Северодонецк разрушили не мы, а украинские нацисты”.

Сейчас основным этапом российской пропаганды стал именно вопрос восстановления. Я думаю, что есть таких два символа, в Донецкой области — это Мариуполь, в Луганской области — это Северодонецк. В Мариуполе с точки зрения картинки, я думаю, есть что показать. Потому что город в тылу и действительно много средств туда вкладывается, много проектов реализуется. То на Луганщине, кроме Северодонецка, особо похвастаться нечем. Поэтому они (россияне — ред.) пытаются максимально использовать Северодонецк в своих пропагандистских целях.

— Спасибо вам за разговор и объяснения.

— Спасибо и вам.

***