"Охранник СИЗО торговал женщинами за консерву". Реальность украинских заключенных, которых выкрали россияне из Мариуполя

В январе 2024 года парламентский комитет по национальной безопасности и обороне начал рассмотрение правительственного законопроекта о мобилизации — в частности, о ее совершенствовании и воинском учете. Среди предоставленных предложений был вариант привлечь к обороне Украины заключенных и судимых украинцев. Однако тогдашнее военное руководство выступило категорически против такой идеи. Несмотря на то, что с начала полномасштабного вторжения львиная часть боевиков рф — мобилизованные заключенные, в нашей стране заключенные не могут быть задействованы в защите Украины. При этом оккупанты их также депортируют в россию, издеваются и пытают особо патриотических в подвалах. 

Анна Скрипка и Олег Цвилый — правозащитники украинских заключенных и члены Общественного совета при Министерстве юстиции Украины. Они говорят, что сегодня колонии переполнены заключенными, которые готовы стать штурмовиками и защищать Украину от российских оккупантов.

В интервью они рассказали о пытках и торговле людьми в захваченных россиянами СИЗО, попытках доказать, что вывезенные украинские заключенные “досидели” срок в россии, и возмущение из-за мармеладок, которые едят пленные россияне, но даже не видели украинские заключенные.

— Когда российские войска оккупируют наши территории, соцсети всегда пестрят фотографиями с утраченных локаций: детсады, школы, места для развлечений или больницы и т.п. Часто появляется информация и о том, как эти локации крушат или наоборот ремонтируют россияне в своих целях. Однако никогда в соцсетях не найдешь информации о колониях, которые в начале вторжения были захвачены вместе с заключенными. Так какая их судьба?

Анна Скрипка: В начале оккупации россияне пытались максимально быстро захватить СИЗО, потому что это базовое здание, где есть все. И на месте они быстро обустраивали пыточные и “рабоцентры”. А в 90-й колонии (Исправительная колония №90 в Херсоне — “Восточный Вариант” — ред.) россияне заставляли осужденных рубить деревья для блиндажей. Затем Евгений Соболев (экс-начальник колонии №90, который перешел на сторону оккупантов — ред. “Восточный Вариант”) вывозил заключенных на свой курятник в Чернобаевке. Там они резали кур: часть — на продажу, остальные — оккупантам на еду.

Олег Цвилый: Еще “наборы зэков” сливали на заправках топливо в канистры, под принуждением вывозили медицинское оборудование из больниц, паковали его и грузили в бусы. Оккупанты их не освобождают, а оставляют для рабского труда. Они строят оккупантам оборонительные сооружения, блокпосты, блиндажи, даже убирают в пыточных.

— Как и в любой системе в Украине, с приходом оккупантов не все стали на их сторону. И в сфере образования, и в правоохранительных органах люди отказывались от сотрудничества с врагом. Какая ситуация сложилась в колониях?

Олег Цвилый: Во время оккупации много патриотических людей, которые отбывали наказание, погибли. Больше всего — бывшие участники АТО/ООС, над которыми издевались в Херсонском СИЗО. Мы знаем, что им резали горло, пытали. Многие не пережили этого.

Но в Херсонской области заключенные, у которых были телефоны, координировали ВСУ и их удары. Они рассказывали, где стоит техника орков, где ее ремонтируют, где на территории живут оккупанты — и наши ребята хирургически по ним целились. После ударов, конечно, был большой разбор полетов, под подозрение попадали все. В результате некоторых даже поместили в отдельные помещения для пыток, но как раз им повезло — потому что во время отступления оккупанты просто не успели их забрать оттуда, хотя большинство заключенных вывезли в россию.

“Россияне расстреляли заключенного, пока тот говорил, что сопротивления им не будет”

— Вы регулярно посещаете учреждения, где отбывают наказание заключенные. И до сих пор, спустя почти два года Большой войны, состояние укрытий там — ужасное, и их наличие — скорее исключения из правила. А как насчет укрытий в начале вторжения? В том же Мариуполе, который россияне окружили за менее чем 100 часов.

Олег Цвилый: В мариупольском СИЗО укрытия не было. Но когда уже нечем было смывать в туалете — везде стояла страшная вонь. Поэтому заключенным не закрывали двери камер, а оставляли открытыми настежь, чтобы те не задыхались от запаха.

Но это СИЗО захватывали чеченцы в составе росармии. Этажи, где были камеры, они забросали боевыми и свето-шумовыми гранатами. Потом пустили несколько автоматных очередей. Все сидели по камерам, поэтому многие это пережили. И один осужденный высунулся из камеры сказать, что никакого сопротивления не будет, пытался объяснить, почему двери у всех открыты. Но пока он это говорил — его застрелили в голову.

— Но в Мариуполе была и женская колония. Там такая же история захвата?

Анна Скрипка: В Приазовской колонии №107 на момент оккупации находилось до 100 осужденных лиц. Нам удалось эвакуировать одну женщину, которая рассказала, что когда по колонии прилетели снаряды (на тот момент ее и обстреливали, и контролировали россияне — ред. “Восточный Вариант”) — около 30 девушек с перепугу побежали. Некоторых россияне поймали, отрезали головы и привезли под колонию семь тел без голов. Бросили под забор и сказали “забрать обратно свой мусор”. Девушки под дулами автоматов заносили трупы в колонию. Уже потом приехала какая-то российская прокуратура и забрала трупы в Ростов. А до того они, безголовые, лежали в колонии.

А за день до того одну из женщин разорвало во время обстрела: ей отрезало ноги, она умерла от кровотечения на полу колонии. Помочь было некому — на тот момент на всей территории осталось двое надзирателей: один — ИТ-специалист, другой — охранник. Последний, кстати, уже во время оккупации договаривался с россиянами и “выдавал”им девушек для секс-услуг — в обмен на тушенку и водку. Правда, это происходило якобы добровольно: девушки соглашались, выходили к воротам. Там их забирали, три дня “катали на танках” — и привозили обратно. На сегодня мы уже подали заявление о преступлении, эвакуированную заключенную допросили. Людей, которые совершали преступления там (в том числе и охранника) идентифицировали, поэтому мы надеемся, что он понесет наказание.

—  А какова ситуация с архивами и документами заключенных? Их удалось эвакуировать на территорию Украины перед оккупацией?

Анна Скрипка: С эвакуацией документов в колониях все крайне плохо. Когда заключенных вывозили в россию — их личные дела оккупанты забирали с собой, потому что документы оставались в оккупации. И когда мы начали выяснять, кого вывезли на территорию россии — выяснилось, что не все были внесены в Единый реестр осужденных. Например, не были внесены данные из херсонских учреждений. Поэтому чьих документов не находим в системе, но знаем от их родных, что их россияне вывезли — обращаемся в суды за установлением данных о людях и приговорах. На сегодня с Херсонщины оккупанты вывезли 1800 человек — официально. А по факту — более двух тысяч.

“Некоторые из заключенных «глотают» наживку россиян о сертификатах на жилье, но потом им говорят, что предложение — ошибка”

— Итак, к украинским заключенным оккупанты относятся плохо.

Олег Цвилый: Хуже, чем плохо. Интересная деталь: когда украинские работники колоний “переобулись” и выбрали сторону оккупантов — начали себя вести с заключенными более жестоко, чем россияне. Кричали, что теперь пришла «матушка россия», а сильнее всех заключенных били переобутые украинцы — свирепствовали больше, чем россияне.

Затем зэков вывозят в россию. Там в тюрьмах жесткая “приемка”: их избивают, забирают все вещи, изолируют. Осужденным россиянам запрещают разговаривать с “бандерами” и “людоедами” – там так называют наших.

— Пленных военных и гражданских украинцев россияне активно зомбируют. А как насчет пленных заключенных из Украины? Их хотят удержать на территории россии и сделать “новыми русскими”?

Олег Цвилый:С тех пор, как наших людей оккупировали или вывезли в россию, они систематически поддаются зомбированию. Им говорят, что их Украина бросила и предлагают за российское гражданство 100 тысяч рублей наличными и единовременный сертификат на 3 млн рублей на приобретение недвижимости. Поэтому не буду героизировать украинцев: многие остались в россии за такое предложение. Конечно, потом жалели, потому что никаких выплат не выдают. И тем более с российским паспортом их сразу же призывают в ряды ВС рф и отправляют воевать.

Были заключенные, которые получали “красную курицу”, чтобы пересечь границу без проблем — чтобы вернуться в Украину. Есть тенденция, что заключенных, завезенных в рф из Херсонской и Запорожской областей, уговаривают или заставляют брать российские паспорта — из-за “референдумы” в этих областях, потому что их жителей уже считают “новыми русскими”. В то же время завезенным из Киевской области или западной Украины не дают российские паспорта.

— А какая судьба тех, кому предлагают российское гражданство, но они отказываются от него?

Олег Цвилый: Есть заключенные, которые сами бастуют: режут себя, объявляют голодовку. Есть те, кого забивают до смерти. К сожалению, из-за отсутствия полных списков заключенных мы не можем узнать точное количество, кто из-за этого умер сам, а кого забили до смерти и т.д. Но знаем по меньшей мере семерых людей, которые уже не живы по этим причинам.

После возвращения в Украину приходится “отсиживать по второму кругу” свое наказание?

— Но ведь вернуть украинцев домой не так легко — даже тех, кто не взял российский паспорт. По меньшей мере, из-за перекрытых границ. Сейчас с этим какая ситуация?

Олег Цвилый: У россиян есть метод давления на наших заключенных — их не возвращают в Украину, а везут в так называемые ЦВИГи (депортационные Центры временного размещения иностранных граждан — ред.). Наши люди там находились по 8 и более месяцев, и по факту это та же тюрьма – потому что выходить за пределы Центра запрещено, работать – тоже, жить не на что и т.д. Параллельно происходит зомбирование по ящику, работающему круглосуточно. И есть те, кто отказывался возвращаться в Украину, уже пробыв некоторое время в ЦВИГе.

Да и раньше, когда мы возвращали в Украину заключенных, выпущенных из Крыма, — везли через Колотиловку (пункт пропуска с территории рф в Белгородской области, действовавший до полномасштабного вторжения — ред.). Сейчас это невозможно, потому что у половины заключенных нет никаких документов. А с 2024 года россия перестала выпускать их даже по справкам, что они отбыли наказание (альтернатива документа). Заключенным говорят, чтобы они делали временное удостоверение личности. Это создало нам дополнительные проблемы, потому что удостоверения нужно ждать месяц.

Но и был пример глупого патриотизма. В россии освободился наш мужчина, мы должны были провезти его мимо всех блокпостов в Украину. Он получил российский паспорт, мы купили билеты, правдами и неправдами перечисляли деньги на еду. А он напился и на блокпосту в рф начал кричать «Слава Украине». Конечно, его сняли с автобуса, тогда он никуда не уехал. После этого мы еще не пытались его вернуть в Украину.

— А как Украина относится к тому, что наши заключенные отбывают свой срок до конца на территории россии? Забрать их оттуда раньше невозможно?

Анна Скрипка: За нашу практику удается забрать из россии только тех, кто свой срок уже отбыл. На сейчас мы освободили около 150 человек — все досидели свое наказание в россии. Но есть нюанс: тем заключенным, которых увезли в Крым, меняют приговоры на российское законодательство. То есть некоторым заключенным “путин дарит один день” — они отбывают наказание на один день (или месяц максимум) меньше. И когда человек возвращается с оккупированной или российской территории в Украину, — наше законодательство не признает этот “подарок”. Нашему заключенному, вернувшемуся в Украину, на 10 дней уменьшили срок отбывания наказания. Он сразу же прибыл в Украину. Но его задержала полиция — потому что по нашему законодательству он на тот момент еще должен был отбывать наказание. Поэтому он досидел в Украине те 10 дней. Но хорошо, что Украина принимает во внимание срок, который заключенный досиживает в рф, а не вынуждает по второму кругу отбывать наказание.

— А как пенитенциарная система Украины узнает, что заключенный действительно отбыл в россии свое наказание?

Анна Скрипка: Эта информация отмечается в справках, которые заключенным отдают в России, когда выпускают из колоний. Но остается проблема, что иногда их “забывают” выдать. Соответственно Украине никто эти справки также не предоставляет. В результате суд может присудить заключенному отсидеть еще несколько лет.

Мармелад для пленных оккупантов, но нехватка средств на нормальное питание для украинских заключенных

— После того, как Валерий Залужный объявил потребность в 500 тыс. новых мобилизованных, началось обсуждение перспективы призвать в ряды армии заключенных. Что о такой перспективе думают сами заключенные?

Олег Цвилый: С начала ПВ мы получали тысячи заявлений от заключенных, что они хотят воевать. Из них можно было сформировать даже несколько батальонов. Осужденные не хотят в Украине “русского мира”, потому что помнят тюрьмы еще советского образца, из которых люди освобождались овощами, а издевательство работников тюрем переходило в изнасилование мужчин швабрами! Заключенные называют россия “швабростаном” — страной в формате тюрьмы. И тюрьмы российские остались в гулаговском режиме, а наши тюрьмы — это совсем другой уровень культуры, безопасности и обеспечения.

Те, кого представители ТЦК хватают на улицах и запихивают в машины, не готовы к борьбе до смерти. А заключенные буквально просят дать им умереть за Украину. Они мотивированы, потому что у многих из них уже разрушены жилье, мертвые родные, напуганные дети. Конечно, просто верить в мотивацию заключенных не вариант, поэтому можно проверить их на полиграфе, например. Тем более, что они и к этому моменту уже активно воевали и с самого начала входили в состав сумской, херсонской, николаевской и харьковской теробороны. А в Киеве под Броварами криминальные авторитеты вместе с ВСУ устраивали засады и жгли колонны техники россиян. Многие осужденные, которые это делали, уже погибли в боях за Украину.

— Несмотря на все вышесказанное, сейчас государство выделяет на пленных россиян чуть ли не больше средств, чем украинских заключенных. В частности, один пленник “стоит” бюджету Украины 10 тысяч гривен, а содержание заключенного — 11 тысяч. По крайней мере, такими суммами оперирует Минюст. Каково ваше мнение на этот счет?

Анна Скрипка: По-моему, это абсолютно ненормально. Я понимаю, что мы следуем требованиям Женевских конвенций, но в начале января Минюст еще на год перенес изменение норм питания для заключенных. То есть нормы питания для осужденных не улучшаются, постановление переносят из года в год, объясняя, что не могут его принять, потому что они не смогут его выполнить. При этом российские пленники едят мармеладные конфеты! Я сделала запрос в Минюст, чтобы мне объяснили, почему так происходит, однако до сих пор не получила ответа.

Поэтому это просто плевок в лицо украинцам — хоть и тем, кто отбывает наказание. Потому что они готовы умирать за Украину в боях, готовы идти на штурмы и т.п. — а их кормят хуже, чем пришедших убивать детей и взрослых украинцев.

***

Напомним, что Восточный Вариант запустил горячую линию HelpPrint для жителей прифронтовых и временно оккупированных территорий. На этот канал связи могут обратиться люди, нуждающиеся в поддержке, помощи или желающие безопасно поделиться информацией или своей историей. Также у Восточного Варианта работает сайт-зеркало, обходящее блокировку российских оккупантов без VPN.