Вместо гримерки — прачечная. Как стендап-клуб во Львове дает убежище переселенцам

Недалеко от центра Львова стоит пятиэтажное здание, где когда-то размещалось книжное издательство. Вряд ли люди, работавшие на производстве, могли подумать, что спустя много лет здесь появятся двухъярусные кровати и стиральные машины, везде будет развешана детская и взрослая одежда — от носков до платьев, а само место станет в прямом смысле убежищем для людей, которые бегут от войны с россией из, как минимум, шести областей нашей страны.

Но об этом подумали арендаторы помещения, которые после переезда типографии уже несколько лет снимали на втором этаже площадь в 350 м² и создали здесь студию «Драбина». Днем это место работало как площадка для фото и видеосъемки, вечером — как стендап-клуб, а ночью — как место для вечеринок.

Один из соучредителей «Драбини» Дмитрий Балита незадолго до начала полномасштабного вторжения рф обсудил со своей командой возможную трансформацию пространства во временное убежище. Так и вышло.

Восточный вариант пообщался с Дмитрием Балитой о том, как всего за неделю удалось адаптировать модное место почти в центре города под нужды вынужденных переселенцев, и с самими переселенцами о том, как им пришлось бросить все, чтобы больше никогда не видеть лицо «русского мира».

С животными можно

Снаружи двери «Драбини» выглядят так, словно за ними обычная квартира. Если говорить откровенно, то и внутри это место напоминает большую и уютную квартиру. Но живет здесь не одна семья или несколько друзей, а около 40 человек из разных областей Украины с их домашними питомцами. Впрочем, все они имеют за плечами одновременно такое общее и такое разное недалекое прошлое, что вполне могут называться семьей.

Да и сами люди здесь чувствуют себя как дома. И потом я еще не раз в этом убежусь. Вот девушка сидит на диване и смотрит ролики на ютубе, немного дальше дети играют в мяч, на импровизированной кухне другая девушка готовит себе кофе.

В коридоре стоит несколько полок с обувью, где разложено не менее 30 пар кроссовок, туфель, сандалий. На двери, находящейся рядом с входной, висит надпись: «Не открывать. Здесь живут коты».

«Это для собак. Ну, вернее для животных», — говорят мне.

За дверью оказывается одинокая клетка с морской свинкой.

«С властью что-то нужно решать»

Жители приюта к журналистскому вниманию не то, что привыкли, а уж скорее устали от него. Потому желающих рассказывать о себе не так много. Первым соглашается 22-летний парень из Харькова.

Его зовут Андрей Леонтович. До начала полномасштабного вторжения он работал видеооператором в большой студии и изучал программирование. Даже сейчас, когда мы подходим к нему, он пишет код.

После 24 февраля он провел в Харькове две недели. Две недели ада.

«Мы жили на Северной Салтовке. Они [россияне] бомбили абсолютно все. Возле нашего дома было трамвайное депо, по которому они беспрестанно били, били и по окрестностям. Я не знаю, почему они это делали. Но они решили ликвидировать это место и задевали невинных людей, которые в окрестностях жили», — вспоминает Андрей.

Он вместе с родителями жил на втором этаже 16-этажки. Последние два этажа снесло от очередных обстрелов. Участок с одиннадцатого по пятый этажи полностью обрушился.

Андрей говорит, что его жилье категорически не пригодно для жизни и его можно только демонтировать, но городские власти считают иначе. По словам Андрея, власти сказали, что его дом еще может и будет стоять.

«Если говорить честно, то нужно что-то решать потом с властью, которая всеми силами будет блокировать то, что нам по праву должна сделать. И это очень неприятно. То, что они обещают в начале, они будут от этого отнекиваться и говорить, что они так не говорили. Местные власти уже так поступают. Говорят, что не всем будут выплачиваться компенсации за поврежденное имущество», — уточняет Андрей.

В Мариуполь только под флагом Украины

Его тезка, 20-летний Андрей, переехал из Мариуполя. Парень не хочет показывать свое лицо, потому что в оккупированный город вернулись его родные. Он заботится об их безопасности. 

Спрашиваю его об одном из самых страшных моментов в Мариуполе, он без колебаний отвечает:

«Уже была ночь, мы лежим в коридоре. Я слышу гул. Сначала подумал, что это снаряд, к которым мы привыкли. Но этот гул был громче и длиннее. И я понял, что это самолет. В первый раз я его услышал. Это было очень страшно, я сжал кулаки и подумал “хоть бы не у нас”. Оказалось, что он полетел в сторону “Азовстали”. Там потом было зарево».

Он постоянно уговаривал своих родных уехать из Мариуполя, но родители были категорически против, поскольку в городе оставались другие родственники, связь с которыми была потеряна после начала осады города.

«Они отказывались, потому что не знали, что с маминой сестрой, которая жила на 1000 мелочей [магазин в центре Мариуполя]. Я полдня решался идти туда, чтобы понять, поедут они с нами или нет. Там уже была линия фронта, но я об этом не знал», — рассказывает Андрей.

Уже в сумерках, в четыре часа вечера, он побежал к своей тете, обходя центральные улицы города. По дороге встретил украинских военных, пытался узнать, можно ли пройти к тому месту, куда он направлялся.

«Они меня проигнорировали, продолжали защищать свои позиции. Там снаряды летали, было очень страшно. Но я добежал наконец. Нашел мамину сестру в подвале, поговорил с ней. Они решили оставаться в городе, переждать боевые действия. Я помчался назад и дома уже убедил своих, что нужно ехать. Если бы я не сбегал туда и не рискнул, то, наверное, остался бы там», — считает Андрей.

17 марта он уехал из города. В тот же день у его дома упала авиабомба. На следующее утро, когда собирались выезжать его родители, в соседний дом попали артиллерийские снаряды. Он частично сгорел.

Когда уточняю, где именно он жил в Мариуполе, и получаю ответ, меня словно бьет током. Мы почти соседи. Я несколько недель наблюдала, как люди в его дворе обустраивают быт, готовят на костре. Может быть, даже видела его, но не запомнила. Лица мариупольцев с отпечатком отчаяния, грусти или ужаса слились для меня в одно.

В его доме жили чеченцы, за чем я тоже наблюдала некоторое время, находясь в Мариуполе.

«Они жили в моей квартире. Об этом мама сказала мне, когда вернулась туда. Там был беспорядок», — пересказывает слова матери Андрей.

Он оказался во Львове в конце марта. Путь из Мариуполя был непростым. Сначала парень доехал до Мелекино, потом в Белосарайскую Косу, потом в Бердянск. И уже оттуда отправился в Запорожье, проехав 15 вражеских блокпостов, где почти на каждом его тщательно проверяли.

Во Львове Андрей планирует дистанционно завершить обучение в вузе и найти работу. На вопрос, вернется ли когда-нибудь в Мариуполь, отвечает еще до того, как заканчиваю говорить:

«Конечно! Это ведь дом. Но под флагом Украины…».

Здесь, кроме Андрея, есть еще один парень из Мариуполя. Но говорить с нами он категорически отказывается.

«Я уже дал восемь или девять интервью. Это просто насилие…», — говорит он.

К мариупольцам здесь огромный интерес среди иностранных журналистов, хотя много могут рассказать и другие. У каждого своя история с множеством болезненных, странных, а кое-где и счастливых подробностей. Лишь одно всегда остается неизменным — российские солдаты, запугивающие теми или иными методами и тем самым выгоняющие людей из их домов.

«И такие они вооружённые были…»

Свою историю соглашается нам рассказать Татьяна Шамрай. Она вместе с двумя детьми, 16-летним Никитой и четырехлетней Даной приехала из Приморска. Этот населенный пункт расположен на берегу Азовского моря в Запорожской области. Как и многие другие города и поселки на побережье, он было оккупирован в первые дни полномасштабного вторжения.

«Оккупация проходила очень тихо и спокойно. Просто они зашли, просто перевесили флаг, а мы в один день просто вышли и поняли, что там не наши. А потом они начали похищать людей — мэра, людей из полиции. Двух человек расстреляли на блокпостах. Делали, что хотели. Это очень страшно», — говорит Татьяна.

Она вспоминает, как дрожали стены домов, когда колонна техники шла мимо, а в небе гудели самолеты. Ее муж, военнослужащий по контракту, сказал ей немедленно ехать на свободную часть Украины. Татьяна и сама это понимала.

Они уехали в апреле, подгадав удачное время. 

«Это очень страшно и тяжело. Мы проехали 17 блокпостов. Не наших. Ехали целый день. И то я думаю, что нас спас дождик, потому что им тоже было не очень комфортно под ним. Но все равно в машину заглядывали и проверяли все вещи, вплоть до детских трусиков. И все с автоматами. И такие они вооруженные были…», — вспоминает женщина.

К счастью ее дети легко перенесли поездку. Богдана большую часть дороги спала, хотя это редкость, говорит мама. Никита нервничал.

«А когда остановились у блокпоста наших, то расплакались», — улыбается Татьяна.

В Запорожье они приехали с одной сумкой. Но надолго там не задержались, потому что не смогли найти постоянное жилье.

«Однажды утром мы просто встали, решили, что значит нам нужно оставаться не в Запорожье. Сели в поезд. И уже по дороге нам родственники нашли это убежище», — говорит женщина.

Но будущее все равно кажется пока непонятным. Татьяне нужно ухаживать за детьми.

«Я ничего не знаю. В голове хочется одного. Хочется ребенка в садик отдать, чтобы я пошла на работу. А когда начнется тревога, и не дай Бог, бахнет. И куда я буду бежать, в каком садике ее искать? Так я ее взяла, и мы спрятались там, где нам показали, в перегородке», — хлопает руками Татьяна.

Именно в этот момент к ней подбегает Богдана и крепко обнимает. Свои четыре года девочка встретила уже здесь, в «Драбині», с новыми друзьями. Татьяна, как могла, устроила ей праздник.

«Купили торт, собрали детей, игры какие-то собрали, играли. Пышную юбку ей купили», — рассказывает женщина.

Богдана застенчиво прячет глаза от фотокамеры и от меня.

Посмеялись и приютили

Сейчас в «Драбині» все работает, как идеальный, но по-домашнему простой механизм, за работой которого следят уже не только соучредители «Драбини», но и сами жильцы.

Мы с Дмитрием Балитой, большим добрым парнем в полевой шляпе, садимся в кресла прямо на сцене, с которой раньше комедианты шутили о повседневной жизни украинцев, а сейчас шутят о жизни тех же украинцев в условиях военного положения.

«Начинается война. 24-го мы все ходим в шоке. Я уже не помню, как это было. Но факт в том, что была максимальная апатия. Ты просто сидел и смотрел новости, потому что их выходило по 230 в минуту. Все менялось ежесекундно. Мы понимали, что невозможно просто сидеть и ждать чего-то и не знать чего», — говорит Дмитрий.

С первых дней вторжения команде Дмитрия начали звонить друзья со всей Украины и говорить, что они собираются ехать во Львов и ищут где можно хотя бы временно пожить. Дмитрий был готов к этому.

«Мы обсуждали, что делать, если война будет. Все ставили ставки: “маловероятно”, “нереально”, “им это не выгодно”. Но если будет война, что будем делать? Ну, мы ходили смеялись, что будет здесь хостел, что здесь будут люди жить, тут мы кровати поставим», — машет руками Дмитрий в сторону жилой комнаты.

«Посмеялись?», — спрашиваю я.

«Посмеялись. А когда посмеялись, то нужно хостел делать. Ну, хостел, это не совсем то название, потому что деньги здесь не платят, это приют».

26 февраля они приняли первых людей. Первые две недели, вспоминает Дмитрий, были очень тяжелыми. В день в приют заселялось 60 человек, а выезжало 40, на следующий приезжало еще 50 и так по кругу.

«Далее начало успокаиваться, люди стали оседать у нас. Соответственно, сейчас работает все так, что мы можем уехать на неделю, а оно все будет функционировать без нас. Люди уже все знают, что делать: поддерживают чистоту, моют туалеты, подливают вазонки, протирают пол, когда у нас стендапы», — говорит Дмитрий.

С этого месяца «Драбині» снова начали считать аренду. До этого они платили от 50 до 35 тысяч гривен за коммунальные услуги. Отопление в убежище в основном электрическое, что довольно дорого. На государственную поддержку рассчитывать не приходится, потому что есть много нюансов и условий для предоставления компенсации, под которые «Драбина» не попадает.

Чтобы хотя бы частично покрыть сумму аренды и коммунальных услуг, периодически в «Драбині» устраивают стендап-вечера, как раньше.

«Первые две недели страна жила в социализме»

Едой переселенцев в «Драбині» обеспечивает крупнейшая продовольственная некоммерческая организация «World Central Kitchen». Организация сама связалась с «Драбиной» и предложила свою помощь.

«Им вообще респект», — говорит Дмитрий.

К тому же приют сам передавал продукты в заведения общепита. В первые недели помощи и донатов было больше, чем сейчас.

«Наверное, если бы не “World Central Kitchen”, мы бы до сих пор не работали, потому что есть готовить нет возможности у нас. Сами понимаете: первые две недели войны страна жила в идеальном социализме. Работал обмен. Но это кончилось. И мы все понимаем, что долго это продолжаться не могло», — объясняет Дмитрий.

На небольшой экскурсии, которую он для нас проводит, слова о социализме еще раз подтверждаются.

«Чтобы вы понимали, этого бойлера здесь не было. Приехал сантехник и говорит: “Пацики, у вас тут фигня, давайте я вам бойлер поставлю”. Мы нашли бойлер. Он нам сделал всю сантехнику. Пришел другой чувак, вальнул [сделал] нам полки. Все шло своим ходом», — рассказывает Дмитрий.

Если сравнить фото «Драбини» до того, как она стала приютом, то изменения — фантастические. В гримерке, где комедианты раньше готовились к выступлению, теперь стоят стиральные машинки. На булерьяне, небольшой печи, отапливающей помещение, развешаны детские носки и разложены приборы для волос. Рядом с белоснежным фотофоном теперь рядами выставлены двухъярусные кровати. В подсобном помещении на полках разложены одеяла, гигиенические прокладки, детские смеси, каши. Недалеко от сцены стоит сушилка для одежды, где развешено белье. Но это место не потеряло души и шарма.

Сам Дмитрий, кажется, абсолютно доволен тем, что здесь происходит, и возможностью помочь людям. Многие из них обращаются к нему, не как к главному по приюту, а как к хорошему приятелю.

«Формат, в котором мы работали до войны, сейчас не актуален. У нас здесь 350 м², нам сейчас выставили счет, и кроме коммунальных нам нужно заплатить еще 50 тысяч гривен. Заработать на этом помещении такие деньги сейчас — нереально. Поэтому есть еще один из шансов выжить нам: перенести этот формат через войну», — объясняет Дмитрий.

Как найти приют?

Зайти на сайт «Прихисток» и найти временное жилье, подходящее вам по условиям.

Как помочь «Драбині»?

Если вы хотите и можете поддержать «Драбину», можно перевести средства на карту Дмитрия Балиты:

5168 7456 0675 7067