"Северодонецк разрушают ежедневными обстрелами, как Мариуполь": видеоинтервью с Сергеем Гайдаем

Ситуация в Луганской области более чем сложная. Россияне стирают с лица земли украинские города. Под ежедневными обстрелами, в том числе запрещенным оружием, остаются десятки тысяч человек. Их призывают эвакуироваться. 

«Восточный вариант» пообщался с главой Луганской ВГА Сергеем Гайдаем и с первых уст узнал, что происходит в регионе. 

— Сергей, в первую очередь интересует общая ситуация в Луганской области. Вы говорили, что оккупанты временно отказались от идеи выходить на административные границы Луганской области, сосредоточив основные силы на ключевых городах — Лисичанск, Северодонецк. Насколько увеличилась группировка оккупантов, которые атакуют эти города, и где ведутся самые активные боевые действия?

— Они не отказывались от планов выйти на административные границы Луганской области. Они поставили на паузу переправу в районе Белогоровки. А главный план — выйти на границы области. На это бросили главные силы россии. Все войска, отводившиеся от Мариуполя, с Харьковского направления, брошены на Луганское, Донецкое направление. У нас сейчас идет безумное обострение, города обстреливаются гораздо сильнее, чем раньше. Северодонецк они вообще сейчас стирают с лица земли. Разрушают его ежедневными обстрелами как Мариуполь. И там уже разрушено все, что возможно и невозможно. 

Шойгу (министр обороны рф, — ред.) заявил, что они в ближайшее время «освободят «ЛНР». Это значит, что они уничтожат многих своих солдат, много техники, но будут пытаться выйти на границы. Поэтому сейчас будут штурмы со всех сторон — и со стороны Попасной, и со стороны Соледара, со стороны Белогоровки, Северодонецка, Золотого… Они полезут со всех сторон.  

— Что касается гуманитарной составляющей. Какая ситуация с дорогой в Бахмут? Доставляются ли гуманитарные грузы и происходит ли эвакуация?

— Очень тяжелая ситуация с эвакуацией и гуманитарными грузами, потому что трасса полностью обстреливается. Сегодня попали под обстрел и наши работники, мои замы. Машины были обстреляны, слава богу, никто не пострадал.

Эвакуация людей очень осложняется тем, что вся трасса простреливается. Северодонецк обстреливается полностью. Лисичанск хаотично обстреливается, но неизвестно куда прилетит. Эвакуация происходит на грани. Очень рискованно. Очень. Каждая поездка на грани фола. 

А гуманитарные грузы мы до сих пор возим, но это уже тяжело, потому что каждая поездка может нам стоить не только груза, но и жизней людей.

— Есть ли у вас оценка, сколько гражданских остается в Лисичанске, Северодонецке?

— Я могу очень грубо назвать цифру, потому что мы не делаем поквартирный обход. Это и небезопасно, и заняло бы очень много времени. Могу сказать только, что ориентировочно во всех населенных пунктах Луганской области, которые остаются подконтрольными Украине, у нас находятся более 40 тысяч человек. 

— Есть ли какие-нибудь наработки или возможности, чтобы организовать эвакуацию людей с оккупированной территории?

— Нет. Никакой возможности нет. Российская армия никого не пускает на подконтрольную территорию. 

— Вернемся к боевым действиям. Как часто россияне используют авиацию? Например, был удар по школе в Северодонецке. Это авиация?

— Я не могу пока сказать, была ли это авиация, прилетел ли снаряд. Да, в школе, к сожалению, погибли люди, есть раненые. А авиацию используют каждый день.

— Все в Украине, наверное, задаются этим вопросом: зачем оккупантам города, где нет ничего, где все разрушено. Каково ваше мнение?

— Им не нужны города, им не нужна инфраструктура, им не нужны люди. Путину нужно что-то продать своему населению, ему нужна хоть какая-нибудь победа. Поэтому они бросают все усилия, чтобы сделать так называемой победой выход на административные границы Луганской области. Они будут говорить, что «мы освободили «ЛНР» и военная операция идет по плану. Правда, у них план проваливался с первого дня, но для россиян разницы нет.

— В каком состоянии сейчас наши военные? Как их боевой дух?

— Трудная ситуация, люди постоянно под обстрелами, каждый день идут боевые столкновения. Но военные держатся. Если бы была плохая ситуация с вооружением, или моральным духом, то мы бы не продержались почти три месяца. А так Луганщина держит оборону все это время.  

— В Офисе президента обещают контрнаступление уже в начале лета. Насколько, по-вашему, это реально?

— Одной из положительных составляющих, которая влияет на это контрнаступление, является как раз оборона Луганской области. Потому что сейчас Луганская область — это форпост. Все силы брошены сюда, чтобы прорвать линию обороны и захватить область. Пока такое огромное нашествие стоит и не может продвинуться по Луганщине, наши войска получают западное оружие, производят перегруппировку, перевооружение. Когда придет время и все будут готовы, когда бригады смогут идти в полномасштабное контрнаступление, они это и сделают. А мы пока будем давать им этот тайм-аут. 

— Общаетесь ли вы с Офисом президента? Знают ли там реальное положение вещей в Луганской области?

— Да, общаюсь, знают. С Андреем Ермаком (руководителем Офиса президента, — ред.) я в последний раз общался более 20-ти минут по телефону. Это достаточно много в наших условиях. И мы проговорили все аспекты, важные для Луганской области. И в любое время, если нужно, я могу набрать президента и переговорить с ним напрямую. 

— После освобождения некоторых населенных пунктов Харьковской области появляется много сообщений об ужасных военных преступлениях. Не получаете ли вы подобные сообщения с оккупированной территории Луганской области и есть ли у вас контакт с оставшимися под оккупацией людьми?

— Контакт есть, но, я думаю, вся эта страшная правда о военных преступлениях будет открываться после деоккупации. Пока что до нас доходят только отголоски. Например, что нашего волонтера, который передвигался на инвалидной коляске, расстреляли за его проукраинскую позицию (речь о волонтере Александре Кононове, ред.). 

Есть информация, что похищают детей, женщин, заставляют идти на блокпосты, выяснять, как построена наша линия обороны. Есть ситуации, когда людей просто забирают и в неизвестном направлении их вывозят. 

Также известно, что мужчин, сбежавших от обстрелов и выехавших на оккупированную часть Луганской области, забирают и отправляют воевать против Украины. 

— Оккупанты проводят так называемую «эвакуацию» на неподконтрольную территорию. Есть оценка, сколько людей таким образом вывезли и что с ними дальше происходит?

— Нет такой информации. Мы, к сожалению, не можем перечислить, скольких людей отправили на неподконтрольную территорию или дальше вглубь россии. Связи с ними у нас нет. 

— Звучала информация, что россияне на востоке использовали запрещенное оружие. Сейчас это продолжается?

— Да, конечно. Кассетные заряды и фосфорные бомбы они используют. И то, и другое запрещено Женевской конвенцией. Если фосфорные бомбы мы фиксировали в Рубежном и Попасной, то кассетные заряды используют где угодно, когда угодно, даже не сосчитать. 

— Можете напоследок поделиться прогнозом, что будет дальше происходить на Луганщине?

— Я не хочу ванговать, я могу сказать, что наши ВСУ, пограничники, национальная гвардия, все, кто защищают Украину на линии фронта, будут стоять до конца. И мы будем всеми возможными и невозможными средствами помогать им. И будем стараться максимально вывозить людей и в то же время максимально завозить гуманитарные грузы. Я бы очень хотел увидеть именно на территории Луганской области, когда начнется контрнаступление.