"Сердце подсказывало, что он жив": семьи пленных и пропавших без вести в Тошковке уже больше года ищут своих близких

Горячая точка с 2014 года

С 2014 года Тошковка находилась недалеко от границы. Населённый пункт регулярно подвергался обстрелам со стороны “лнр”, гибли люди. После полномасштабного вторжения россии на поселок началось наступление сразу с нескольких сторон — с Петропавловки и Новотошковского. Для врага это была значимая точка, ведь с нее открывалась дорога в Лисичанск и Северодонецк.

В начале мая оккупанты подошли уже к окраинам поселка, однако украинские защитники продолжали держать оборону. В июне ситуация обострилась, враг бросил дополнительные силы для захвата поселка. В сверхсложных условиях украинские силы отражали атаки и даже несколько раз провели успешные наступательные операции.

10 июня российские силы стали использовать все виды оружия для захвата поселка. 21 июня глава Северодонецкой РВА Роман Власенко сообщил об оккупации Тошковки. Судьба многих воинов, которые тогда стояли на защите, до сих пор неизвестна. За них уже больше года борются их семьи.

“За весь год освободили только троих человек”

Муж Анастасии Федоренко после начала полномасштабного вторжения встал на защиту своей страны. Почти сразу его отправили на Луганщину в составе 57-й бригады 34-го батальона.

В начале июня мужчина находился в Тошковке. Анастасия рассказывает, что самый страшный день для семьи был 10 июня:

“10 июня в 6 утра я с ним еще разговаривала. А 10 июня вечером мне позвонили и сказали, что он погиб”.

Но сердце женщины подсказывало, что это не так, что ее муж жив. Почти год она собирала все подробности тогдашних событий, изучала карты, говорила с побратимами. И после этого узнала, что ее любимый жив, но в плену.

“Сейчас он считается пленником, но не подтвержден страной-агрессоркой. Такая ситуация не только у меня, но и у других родственников, чьи близкие участвовали в этих боях. Эта ситуация для нас вопиющая. Ведь пока сторона агрессора не подтверждает, что у них в плену находится человек, значит, она не несет ответственности за сохранение его жизни”, — объясняет Анастасия.

Анастасия знает точное место, где ее супруг попал в плен. Но уже больше года его имя не попадает в списки на обмен.

***

Муж Лилии Лукьянюк после полномасштабного вторжения присоединился к киевской территориальной обороне. Сначала защищал границы столицы на первой линии обороны, а в июне его с побратимами отправили в Луганскую область, под Тошковку. Через три дня по прибытии военнослужащий перестал выходить на связь.

“В последний раз он выходил на связь 16 июня. Их бригаду отправили на подкрепление 57-й бригады 34-го батальона. Они размещались в Тошковке, возле Горского. И там они пропали. Некоторые попали в плен, судьба некоторых неизвестна”, — говорит Лилия.

За помощью семьи находившихся в Тошковке военнослужащих обращались во все инстанции — в Международный комитет Красного Креста, в Координационный штаб, в Национальное информационное бюро, к украинскому Омбудсмену. Но никто не может конкретно помочь или предоставить информацию, ведь россия в течение года не подтверждает никого с того направления и не пускает в места содержания представителей Красного Креста.

“Мы не можем подтвердить их с российских телеканалов. У них почти не брали “интервью”, как они это называют. Мы находили кое-кого на фото, видео, но фото размыты. Некоторых показывали в марте, в апреле. Но там гораздо больше людей, чем они показали. И почти никто не звонил из плена, поэтому большинство находится в неведении”, — объясняет Лилия Лукьянюк.

Лилия рассказывает, что тогда, в июне 2022 года, украинские защитники держали оборону в пятиэтажках по бульвару Цуприка, именно там исчезли многие наши военные.

***

Александр Бобошко считает, что его сын Евгений погиб недалеко от Тошковки. Евгений сначала участвовал в защите Киева, а затем его отправили на Луганщину под Тошковку.

“Мы только переписывались, потому что позвонить было нельзя. Ну и он приехал на место, ничего не написал. Мы не знали, куда он попал. Проходит неделя, нет связи, вне зоны. У меня были телефоны побратимов, через несколько дней они появились на связи. Я позвонил, и они сказали, что мой сын погиб”.

Александр смог узнать погибшего сына на фотографии, которую выложили россияне в одном из своих каналов.

“Утром был обстрел — из градов, минометов, из всего, что только было. Мне рассказывали, что 10-15 минут обстреливали. Затем летит разведывательный дрон. И если видят, что кто-то еще жив — опять такой обстрел. В 7 утра моего сына тяжело ранило. Он был еще жив некоторое время, но потом умер”.

Александр говорит, что тогда у побратимов не было возможности унести тело с поля боя, ведь массированные вражеские обстрелы продолжались постоянно.

“Ни один человек еще не похоронен”

В начале сентября прошлого года Лилия и Анастасия создали общественную организацию “Дружини полонених у Тошківці”, чтобы держать связь с семьями, поддерживать друг друга и способствовать скорейшему возвращению своих родных. Вместе семьи выполнили всю цепочку действий, которая нужна для поиска военнослужащих: кому-то присвоен статус пропавшего без вести, кому-то — военнопленного. Но за год с Тошковского направления обменяли только троих человек, рассказывают представительницы организации.

В декабре представители и представительницы “Дружини полонених у Тошківці” ездили в Ватикан на аудиенцию к Папе Римскому Франциску. Ему передали рушнык и списки пленных, чтобы и он по возможности поспособствовал хотя бы подтверждению военных с того направления.

“Также в марте мы были на 44-й сессии Парламентской ассамблеи Совета Европы. Я лично представляла всех военнопленных Украины, читала речь. Мы рассказали нашу проблему, что у нас нет подтверждения пленных. Представители Красного Креста говорят, что у них нет доступа, что их не пускают. Говорят, что будут пытаться получить информацию для того, чтобы подтвердить списки наших военных”, — говорит Лилия.

Анастасия говорит, что сейчас главная проблема состоит в том, что Красный крест не подтвердил ни одного человека с данной локации. Более 100 семей до сих пор находятся в неведении, не зная, что с их родными и где они находятся.

“Вторая проблема — это то, что их не меняют. Поэтому мы хотим отметить, что есть герои Луганского направления, о которых тоже нужно говорить на всю страну и весь мир, чтобы все знали и помогали со всех сторон. Ребята попали в плен ранеными. Мы не знаем, что там с ними происходит. Мы постоянно призываем и третьи страны и миссии, мы обращались к миссии ООН, у нас было очень много встреч с ними, но у нас нет никакой поддержки”, — говорит Анастасия Федоренко.

В мае этого года Украине удалось вернуть тела погибших защитников, часть из них находились в Тошковке. Сейчас семьи ждут результатов ДНК-экспертизы. Александр говорит, что когда узнал об обмене телами, самостоятельно вызвал полицию и сдал ДНК.

За этот год семьи военнослужащих, пропавших в Тошковке, неоднократно выходили на мирные акции, встречались с международными и государственными инстанциями. Цель только одна — узнать судьбу своих близких. Но пока результатов мало.

Держаться помогает связь, которую семьи поддерживают через организацию “Дружини полонених у Тошківці”.“Это объединение семей именно по Тошковке. Мы поддерживаем друг друга, стараемся и отвлекаться, и быть друг другу поддержкой. У нас и жены, и матери. Мы постоянно на связи”, — говорит Лилия Лукьянюк.

“Мы постоянно работаем, чтобы вернуть всех”

В Координационном штабе по вопросам обращения с военнопленными “Восточному Варианту” сообщили, что работа по возвращению украинских военнослужащих домой ведется постоянно. Представителям Координационного штаба известно о каждом бойце, имеющем статус военнопленного или пропавшего без вести. К сожалению, россия не дает никакой информации об удержании украинских бойцов. С таким противником трудно вести какие-либо переговоры.

Как только у нас есть возможность вернуть человека из плена, мы сразу же пользуемся этой возможностью. Наши Вооруженные силы работают для обеспечения обменного фонда”, — говорит руководитель пресс-службы Координационного штаба по вопросам обращения с военнопленными Петр Яценко.

Он рассказывает, что существует такой вид учета, как “вероятно плен”. Он используется тогда, когда россия не подтверждает человека как пленника, но есть определенные доказательства того, что этот военнослужащий находится в плену. Это могут быть свидетельства вернувшихся из плена, видео или фото, на которых семьи узнали своих близких.

Представитель Координационного штаба отмечает, что страна-агрессорка не выполняет Женевские конвенции и не обеспечивает надлежащих условий содержания украинских военных.

 ***

Говорить о правилах или договоренностях бесполезно, когда речь идет о рф. Продолжая быть государством-участником Женевских конвенций, россия всячески не выполняет свои обязанности по содержанию военнопленных. Но семьи продолжают бороться за своих родных и готовы в очередной раз кричать на весь мир о несправедливости.

***