Тетяна Жук
Долгое эхо войны. Какие экологические последствия несет конфликт на востоке Украины
Затопление шахт, повреждение опасных производств и уничтожение природных территорий — все это несет сложнообратимые последствия для экологии Донбасса. “Восточный вариант”рассказывает о существующих рисках и как можно уменьшить ущерб.
В первые годы войны международные гуманитарные организации говорили о сложностях, с которыми ежедневно сталкиваются люди на подконтрольной и неподконтрольной украинским властям территории. А спустя несколько лет стало понятно, что есть еще целый ряд проблем, практически незаметных сегодня, но вполне ощутимых в будущем.
Эти проблемы касаются экологии. Экологическую ситуацию на оккупированных территориях практически невозможно проконтролировать: оккупационные администрации замалчивают проблему, а Российская Федерация её игнорирует.
«Восточный вариант» разобрался, какие есть риски и как исправить ситуацию.
Проблемы очевидны, но руки связаны
С момента начала конфликта украинское правительство не получает информацию с постов мониторинга качества воздуха и воды, которые ранее располагались на оккупированных территориях. Также официальные украинские органы не могут попасть на оккупированную территорию, чтобы лично проанализировать ситуацию.
Частичный доступ имеет Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ). Она и другие международные организации проводили анализ и исследование текущей ситуации.
Эксперты выделяют несколько основных проблем, которые несут критические для экологии последствия.
Первая — затопление шахт. После отработки породы в шахте, ее закрывают. После этого в ней постепенно скапливается вода. Если её вовремя не откачивать, то это может привести сразу к нескольким пагубным последствиям: отравлению питьевой воды, провалам грунта, скоплению и взрывам метана.
Вторая проблема — обстрелы и повреждение объектов критической инфраструктуры. Это те же шахты, дамбы, электростанции, водные станции, заводы и так далее. Попадание в них может привести к негативным экологическим последствиям по обе стороны конфликта.
Третья проблема, о которой пока что мало говорят, касается негативного влияния на природный фонд — флору и фауну. Уничтожение некоторых видов растений и животных может привести к нарушению пищевой цепи и сбою в экосистеме в будущем.
Над шахтами как на пороховой бочке
По данным исследовательского проекта Truth Hounds, на территории Донбасса существует более 220 угольных шахт. Большинство из них находятся на оккупированной территории. Примерно в сотне из них еще идет добыча, около 40 затапливаются, 14 — в водоотливе.
Эксперты объясняют, что некоторые шахты объединены гидрологическими каналами. Шахты на оккупированной части Донетчины находятся выше, чем шахта на подконтрольной территории, потому вода, проникая по подземным потокам, создает дополнительный подпор и риск прорыва.
Последствия мы уже ощущаем. В 2018 году случился прорыв воды из шахт «Родина» и «Голубовская» (обе — на неподконтрольной территории) в шахту «Золотое» (подконтрольная территория).
«Тогда вода поднялась с глубины примерно 900 метров до 550, увеличив водоприток с 200 до 2000 кубометров в час», — вспоминает Евгений Яковлев, доктор технических наук, главный научный сотрудник Института телекоммуникаций и глобального информационного пространства НАН Украины, горный инженер.
Для ликвидации последствий пришлось дополнительно привлечь из резервного фонда 131 миллион гривен.
«Сегодня в критическом состоянии находится группа шахт от Торецка и южнее — “Центральная”, “Новая”, “Артема”, которые уже в серой зоне. Шахта “Новая” с трудом защищает работу шахтеров. Очень вероятен риск прорыва», — отмечает Евгений Яковлев.
Риск при затоплении шахт также проявляется для простых жителей Донбасса.
В сентябре этого года Евгений Яковлев с группой других специалистов исследовали территорию вдоль линии разграничения до Мариуполя.
«Мы видели, что при затоплении шахт в Селидово вода подошла до уровня пола в домах. В частном секторе колодцы и туалеты стали разливаться. Мы видели там активное выделение пузырьков газа, по структуре этой пены и старому опыту можно сказать, что это, скорее всего, метан», — предполагает эксперт.
Еще до войны были случаи взрыва метана, в том числе и в быту, когда метан скапливался в подвалах жилых домов, а затем взрывался. Подземные взрывы влекут за собой еще одну опасность — толчки и, вероятно, разрушение фундамента домов.
Опасения вызывает и отравление питьевой воды.
«Реки и Соленая, Камышеваха и другие притоки, которые напитываются шахтными водами, имеют желтовато-коричневатый цвет. Они насыщены солями марганца и железа, которые уже в условиях поверхности переходят из закисной формы в окисную. Потому вода имеет такой цвет коричнево-оранжевый», — комментирует Евгений Яковлев.
Затопление шахт в скором времени может привести к затоплению верхнего грунтового горизонта. Пока что ситуация не критическая, но как долго это продлится непонятно.
«Люди в сельской местности берут воду из верхнего грунтового горизонта — это колодцы, ручьи. А если шахтные воды поднимутся слишком высоко, то всем этим нельзя будет пользоваться, придется подвергать воду очистке, строить станции, тратить электроэнергию», — объясняет заведующий кафедрой информационных систем Национального университета пищевых технологий, глава ОО «Ассоциация специалистов гражданской защиты», эксперт ОБСЕ, эксперт БФ «Право на защиту» Сергей Чумаченко.
Нельзя не упомянуть и о шахте «Юнком», расположенной на оккупированной территории. В 1979 году там был произведен ядерный взрыв, после которого осталась радиоактивная капсула. До 2018 года воду там откачивали, но затем оккупационные власти сообщили о прекращении откачки. По мнению экспертов, вода в шахте может выйти в верхние грунтовые горизонты и радиоактивные элементы попадут в питьевую воду и почву. Они станут непригодными для использования.
Инфраструктура под прицелом
Также эксперты выделяют вторую группу проблем, которая возникает вследствие обстрелов систем водоотведения, водоснабжения, электроснабжения, теплоснабжения.
Такие системы часто находятся в устаревшем состоянии, а обстрелы несут дополнительную нагрузку. Попадание в подобные объекты ведет к цепи негативных последствий.
«Мы поднимали вопрос о том, чтобы было заключено какое-то соглашение между противоборствующими сторонами о запрете обстрелов критической инфраструктуры, ведь по ним велись обстрелы. Причем иногда позиции размещались в непосредственной близости от этих объектов, чтобы прикрыться ими.
Если попадание, то это угроза локальной или региональной техногенной чрезвычайной ситуации, она с точки зрения командиров должна была сдерживать противников от обстрелов этих территорий», — комментирует Сергей Чумаченко.
Аналитики проекта Truth Hounds отмечают, что в ходе многочисленных обстрелов КП «Попаснянский районный водоканал» вблизи поселка «Золотое-2» были повреждены технические строения станции. В резервуарах станции хранился раствор хлора для обеззараживания воды. Если бы они были повреждены, это могло бы привести к утечке хлора в питьевую воду.
«Угрожающая ситуация с состоянием очистительных сооружений, которые находятся на опасном расстоянии от линии разграничения. Их аварийное состояние угрожает загрязнением окружающей среды неочищенными сточными водами и ухудшением санитарно-эпидемиологической ситуации для населения», — отмечается в исследовании Truth Hounds.
Эксперты упоминают о фенольном заводе возле поселка Нью-Йорк. В 2017 году со стороны временно оккупированных территорий он был обстрелян, из-за чего была повреждена дамба и произошел сдвиг грунта. Повреждения починили, но есть риск, что при возможных обстрелах произойдет выброс фенола в речку Кривой Торец. Она связана с рекой Северский Донец — крупнейшей водной артерией востока Украины.
Нельзя отбрасывать и угрозу, которую несут некоторые терриконы. Сергей Чумаченко говорит, что и попадание снаряда в террикон может вести к печальным последствиям, поскольку они внутри «горят».
В истории независимости Украины такого не было, но в 1966 году в Мирнограде (тогда — «Димитров») от террикона откололся кусок горячей породы и засыпал ближайшие к нему дома.
При ликвидации последствий спасатели обнаружили заживо сгоревших людей. Как раз после этого была пересмотрена техника безопасности и расселение людей вблизи подобных объектов.
Всё вышеперечисленное — лишь крупица от общей массы проблем, которые несет в себе вооруженный конфликт. До его начала в Донецкой и Луганской областях насчитывалось около 4,5 тысячи потенциально опасных хозяйственных объектов. О состоянии некоторых из них сейчас можно лишь догадываться.
Что можно сделать?
Хотим мы этого или нет, но шахты создают общую для подконтрольных и неподконтрольных территорий проблему.
«До 60 городов и поселков сейчас находятся над старыми горными выработками, планы которых не всегда сохранились. Мы тут в ситуации экологической слепоты. Потому нужно, чтобы эти вопросы рассматривались в Трехсторонней контактной группе с не меньшей активностью и насыщенностью, чем геополитические вопросы», — уверен Евгений Яковлев.
Он настаивает, что необходима более современная система мониторинга и взаимодействие, чтобы определить предельно допустимые изменения окружающей среды геологической и водной в условиях и затопления. По обе стороны от контактной линии.
«В марте этого года на заседании ТКГ были достигнуты договоренности о запуске мониторинга окружающей среды по двум сторонам линии соприкосновения. Данный процесс включает создание экспертной группы по экологическим вопросам затопления шахт. Долгое время процесс запуска работы данной экспертной группы блокировался со стороны РФ. Однако, 2 сентября 2021 года прошло первое заседание данной экспертной группы под руководством международного эксперта, профессора Дребенштедта», — рассказывает менеджерка проекта БФ «Право на защиту» Александра Лукьяненко.
Она не исключает, что мировому сообществу, возможно, придется считаться с позицией так называемых «Л/ДНР» в вопросах экологии.
«Учитывая, что Совет ООН по правам человека своей резолюцией впервые признал право человека на чистую окружающую среду, данный вопрос будет становиться все более актуальным для всех стран мира. Сложнее будет решать подобные вопросы на оккупированных территориях, опять же, ввиду отсутствия ими же ограниченного доступа к этим территориям. Поэтому не исключено, что для решения подобных вопросов будут создавать отдельные комиссии для ведения переговоров на оккупированных территориях», — говорит Александра Лукьяненко.
Работа данной экспертной группы может дать значительный результат в части необходимого экологического мониторинга с двух стороны линии разграничения, а также с целью дальнейшей разработки практического решения данных проблем, считает экспертка.
По мнению экспертов, необходимо принять ряд мер для контроля и улучшения ситуации. А именно:
- Разработать методику анализа и оценки вреда, который окружающей среде наносят боевые действия.
- Ввести мониторинг состояния окружающей среды по обе стороны линии соприкосновения.
- Разработать программу консервации опасных промышленных объектов (шахт, заводов, станций снабжения и так далее) и планомерно следовать ей.
- Фиксировать факты военных преступлений против окружающей среды (так называемый экоцид), чтобы затем оперировать этими фактами в международных судах.
- Привлекать к мониторингу экологической ситуации на Донбассе как можно больше независимых международных экспертов (например, МАГАТЭ) и внимания, чтобы усилить давление на так называемые «ЛДНР». Объяснять, что угроза может быть нанесена не только Украине, но и природным объектам вне её границ из-за гидрологических связей украинских рек с Мировым океаном.
Похожие ситуации в мире
6 ноября — Международный день предотвращения эксплуатации окружающей среды во время войны и вооружённых конфликтов. Миру уже знакомы случаи, когда войны приводили к экологическим катастрофам.
Например, во время войны во Вьетнаме вооруженные силы США распылили на территории Вьетнама и Камбоджи более 100 тысяч тонн химикатов, которые уничтожили тропические леса и сельскохозяйственные территории. Это привело к гибели местной фауны, вымерла большая часть биологических видов.
Впоследствии США вложили более 100 миллионов долларов на ликвидацию последствий своих действий.
Во время войны в Персидском заливе войска Ирака умышленно подорвали 1200 нефтяных месторождений, баз и танкеров. Нефтепродукты попали в атмосферу, грунт и Мировой океан.
По оценкам правительственных структур США утечка составила от 4 млн до 8 млн баррелей нефти (545 тыс.— 1,091 млн тонн). А по данным Greenpeace тогда погибло более 15 тысяч птиц. Международный институт прикладного системного анализа отметил, что разлив нефти привел к гибели 22–50% популяции бакланов и поганок в результате загрязнения перьев нефтью и попадания нефти в организм. Горение такого количества нефти привело к выбросам продуктов горения в атмосферу.
Пока что масштабы конфликта на Донбассе и вышеописанные случаи несопоставимы по последствиям. Но также эти случаи дают понять, что международные организации практически не имеют влияния на отдельные группировки и даже целые государства.
***
Проєкт реалізується онлайн-виданням "Східний Варіант" за фінансової підтримки Міністерства закордонних справ Чеської Республіки в рамках Transition Promotion Program. Погляди, викладені у цьому матеріалі, належать авторам і не відображають офіційну позицію МЗС Чеської Республіки.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
13695
