Тетяна Жук
Путь демократии. Как информационная политика в разных странах влияет на реинтеграцию территорий
Защитить информационное пространство от дезинформации и фейков — важная задача правительства в каждой цивилизованной стране. Особенно это актуально для Украины, где российская пропаганда пытается навязать свое видение оккупации части Донбасса и Крыма. Показываем на мировом опыте, какие есть решения.
В 2017 году в Украине запретили российские социальные сети и другие российские медийные продукты, ограничили въезд знаменитостей, поддерживающих оккупацию Крыма и Донбасса. А в 2021 году Владимир Зеленский подписал указ о запрете вещания пророссийских телеканалов.
В России эти действия назвали цензурой. Но Украина — далеко не единственная страна, где принимают подобный ряд необходимых решений для противостояния российской пропаганде и наступлению на государственность.
«Восточный вариант» вместе с экспертами проанализировал информационную политику различных стран в отношении своего информационного пространства, которые могут помочь Украине в противостоянии за разум своих граждан в оккупации.
Грузия: пророссийских телеканалов нет, но есть антизападные
Гиорги Джахая — известный грузинский блогер, ведущий свою деятельность под ником Сyxymu. Он сам родился и вырос в Сухуми — столице Абхазии, но уехал оттуда, когда в 1993 году грузино-абхазский конфликт достиг апогея.
Его блог в LiveJournal, созданный еще в 2005 году, стал местом притяжения для абхазов, грузин, россиян, украинцев, где они могли свободно общаться между собой.
«Когда в 2008 году Россия напала на Грузию, мои блоги практически оставались единственным средством общения из Грузии в Россию, потому что российские хакеры взломали почти все грузинские правительственные и информационные сайты в ночь с 7 на 8 августа. То есть, Грузия была в ту войну полностью информационно уничтоженной. На российских каналах россияне выставляли себя “белыми и пушистыми”, а обстрелы и бомбежки Грузии обходили стороной. Это все публиковал я», — вспоминает Гиорги.
Несмотря на этнический конфликт между абхазами и грузинами, на территории Абхазии после 1993 года еще сохранялось вещание грузинского телевидения.
«Поэтому если кто-то в Абхазии интересовался ситуацией в Грузии, они могли включить грузинские каналы и посмотреть. Когда в 2008 году уже Россия туда зашла полностью, они поставили там “глушилки”. Грузинские операторы и телеканалы там не работают», — рассказывает блогер.
Он отмечает, что правительственные сайты Грузии существуют на трех языках — грузинском, английском и абхазском. Последний, согласно Конституции Грузии, является государственным на территории автономной республики Абхазия. Сайт Первого канала грузинского ТВ ведется на грузинском, армянском, осетинском, азербайджанском и абхазском языках.
«Правительство Грузии старается донести свои новости жителям Абхазии», — говорит Гиорги Джахая.
В отличие от Украины Грузия не успела пережить значительного развития социальных сетей. До войны в Грузии была популярна соцсеть «Одноклассники», а «ВКонтакте» еще не был так сильно развит. Но после начала боевых действий грузины массово покинули «Одноклассники» и перешли в Facebook.
Также стоит отметить, что в Грузии нет пророссийских каналов, но есть антизападные.
«Они, конечно, все работают на российские службы. Их немного, но они есть. Они ведут антизападную, “антилиберастскую” как они говорят, пропаганду. И в итоге, создают фон. Конечно, все понимают, кто за ними стоит. Но наши власти их не прикрывают», — объясняет Гиорги.
Как в Украине есть телеканал «Дом», так и в Грузии специально создавали несколько телеканалов для вещания на оккупированных территориях. Но все они в конце концов прекратили существование. Последний из них — телеканал «ПИК» — Первый информационный кавказский.
«Это была очень серьезная идея. Это было спутниковое телевидение, которое поднимало вопросы всего Кавказа, Южного и Северного. Давили на мозоли России. Публиковали важные факты о Северном Кавказе, например, архивные данные о том как Россия уничтожала народы, депортировала народы — ингушей и так далее», — рассказывает блогер.
Позднее этот канал тоже прекратил существование. Но подобные проекты есть в интернете. Гиорги Джахая приводит в пример проект «Пограничная ZONA», созданный Егором Куроптевым — политологом и медиаменеджером, продвигающим идеи деоккупации Грузии.
Молдова: русскоязычные телеканалы остаются, но русский язык теряет свои позиции
Конфликт между Республикой Молдова и непризнанным Приднестровьем длится уже около 30 лет. Активная фаза пришлась на начало 90-х годов, а сейчас его называют «замороженным». На протяжении всего этого времени Молдова несколько раз меняла вектор своего развития с проевропейского на пророссийский и наоборот.
Сейчас Молдовой правит первая в стране женщина-президент Майя Санду. В своей политической кампании она опиралась на борьбу с коррупцией и прозападный курс. А ее основной конкурент Игорь Додон, на тот момент действующий президент Молдовы, открыто симпатизировал России.
Что же изменилось с приходом Майи Санду? После ее победы на выборах в своих первых интервью СМИ она говорила, что не планирует закрывать русскоязычные телеканалы.
Но также она отметила, что хотела бы, чтобы государственное медиапространство развивалось в условиях свободной конкуренции, а не было монополизировано местными олигархами.
Тут важно отметить, что еще в 2017 году, при президентстве Игоря Додона, молдавское правительство хотело ограничить трансляции российского телевидения, считая его антизападным и откровенно пропагандистским. Сам Игорь Додон был категорически против. Но в итоге в 2018 году в Молдове приняли закон о запрете российской пропаганды. Таким образом была отменена трансляция российских новостных программ.
В 2020 году парламент Молдовы, который на тот момент контролировала пророссийская партия социалистов, принял ряд спорных решений. Например, были отменены ограничения на показ по телевидению российских новостных программ, а русскому языку был придан статус языка межнационального общения. Государственные служащие, согласно этому законопроекту, должны по требованию граждан отвечать на русском языке, в том числе и письменно.
Спустя почти месяц после инаугурации Майи Санду этот закон отменили решением Конституционного Суда Молдовы. Отмена вызвала немногочисленные акции протеста.
Согласно Конституции Молдовы, государственным языком страны является румынский, при этом государство признаёт и охраняет право на сохранение, развитие и функционирование русского и других языков, используемых на территории страны.
Глава КС Молдовы Домника Маноле заявила, что в некоторых частях республики украинский язык даже более распространен, чем русский. Она отметила, что румынский язык для себя родным называют около 77% жителей страны.
Политика Украины и Молдовы похожа в отношении оккупированных территорий, когда речь заходит о развитии стран.
Сама Санду говорила, что борьбой с коррупцией и экономическим развитием свободной Молдовы можно показать Приднестровью, почему для страны так важен проевропейский вектор.
Переговоры о реинтеграции Приднестровья ведутся в двух форматах: «3+2» и «5+2». В первом участвуют посредники (ОБСЕ, Россия, Украина) и наблюдатели (США и Евросоюз). Во втором также принимают участие непризнанное Приднестровье и Республика Молдова.
Страны Балтии: действие на опережение
В Латвии, Литве и Эстонии ситуация отличается от Украины и Молдовы, поскольку части этих стран давно и последовательно стараются освободиться от российского влияния на свою информационную повестку.
«Прежде всего объектами влияния являются те страны, где присутствует русскоязычное население, либо есть значительное политическое влияние России. Вот два разных примера: в Армении нет достаточно большого русскоязычного населения. Но с момента распада СССР она очень тесно связана с Россией энергетически и экономически. Там также есть военная база РФ, что обеспечивает очень сильное влияние России», — объясняет кандидат исторических наук, доцент кафедры международных отношений и внешней политики Мариупольского государственного университета Сергей Пахоменко.
Второй пример — это страны Балтии и Украина. Как отмечает Сергей Пахоменко, в Эстонии и Латвии, в отличие от Украины, русскоязычные живут в другом информационном пространстве, чем коренное население. Они смотрят российское телевидение, российские сериалы и эти люди мало интегрированы в латвийское и эстонское культурное пространство. Именно они являются объектом этой пропаганды.
Он признает, что у демократических стран инструментов противостояния враждебному информационному влиянию гораздо меньше, чем у стран авторитарных.
«В авторитарных странах все просто: запретили, зацензурили, отключили. Как, например, Китай запретил Google, социальные сети, ввел фаервол. То же самое в авторитарных странах Центральной Азии: в Туркменистане вообще запрещен целый ряд сайтов. Недавно там ввели клятву на Коране о том, что люди не будут пользоваться VPN», — комментирует эксперт.
Но, конечно, в таких странах российская пропаганда не настолько активна, поскольку они и так являются союзниками России.
«Балтийские страны с одной стороны и уязвимы, с другой — демократичны, с третьей — являются целью России, потому что там русскоязычное население и восточный фронт НАТО. Здесь демократия дает мало таких возможностей, чтобы законным путем бороться с враждебной пропагандой. Тем не менее эти страны действуют. Ранее были запрещены наиболее пропагандистские информационные ресурсы — Russia Today и Sputnik», — рассказывает Пахоменко.
Позднее в Латвии запретили вещание специального отделения первого канала — «Первый Балтийский канал».
«Проблема в том, что с аффилированными с “Первым каналом” балтийскими структурами сложно бороться юридическим путем, потому что их собственники зарегистрированы в каких-то скандинавских странах. Это представляет собой отдельное юридическое лицо. Поэтому юристам нужно найти очень вопиющие элементы антигосударственной пропаганды, чтобы иметь основания их запретить. Например, в 2021 году Латвия запретила трансляцию телеканала Россия-РТР за разжигание ненависти к Украине», — приводит пример эксперт.
Так же, как и в Грузии, в Латвии есть медиа, которые не ведут открытую антигосударственную риторику, но открыто транслируют антизападную пропаганду. Это, так или иначе, в головах аудитории вызывает негатив по отношению к своим странам, которые имеют прозападный курс.
«Конкурировать невозможно на достаточном уровне, потому что со стороны России вливаются огромные средства. Пропаганда же — это не только новости. Это еще и сериалы, телешоу, представление определенной картины мира в каких-то художественных произведениях», — говорит Сергей Пахоменко.
По его словам, эстонцы и латыши попытались сделать собственный медийный продукт, способный противостоять российской пропаганде. Таким стал русскоязычный эстонский телеканал ETV+.
«Сначала он был очень непопулярный. Многие сказали, что это мертворожденный проект, поскольку у него маленький ресурс. Но в последнее время его рейтинг вырос. Этому поспособствовал COVID-19. Когда в 2020 году началась пандемия российские телеканалы, которым многие русскоязычные в Эстонии доверяли, “перестарались” и транслировали очень много дезинформации и откровенного вранья о коронавирусе», — объясняет Сергей Пахоменко.
В то же время люди нуждались в правдивых данных о том, что делать, куда обращаться, где вакцинироваться. Эту информацию давало русскоязычное эстонское телевидение. Тогда местное население сделало выбор в пользу правды вместо красивой, но ложной картинки.
Кстати, в информационном противостоянии с Россией странам Балтии помогает НАТО.
Несколько лет назад в столице Латвии, Риге был создан Центр стратегических коммуникаций НАТО, занимающийся противодействием российской пропаганде. Например, они узнали, что две трети русских Twitter-аккаунтов ведут боты.
Для этого Центр стратегических коммуникаций проанализировал 6200 постов в Twitter, посвященных присутствию НАТО в Прибалтике и Польше.
Украина: государственная политика определит политику информационную
Украинский журналист, руководитель аналитического отдела Центра контент-анализа Сергей Стуканов считает, что государственную информационную политику в отношении оккупированных территорий Донбасса вряд ли можно назвать успешной.
По его мнению, информационная политика должна следовать государственной политике в отношении оккупированных территорий, а уже на этом этапе существуют определенные проблемы.
В качестве примера он приводит непоследовательность политики Владимира Зеленского.
«В первый год президентства Зеленский практически не упоминал агрессора и оккупантов вслух, именуя их какой-то «той стороной». Были попытки искать компромиссы и внедрять политику реинтеграции вплоть до создания на базе ТКГ «Консультативного совета» при участии боевиков. На коммуникационном уровне это проявилось в сомнительных инициативах Сергея Сивохи, которые в конце концов были заблокированы», — объясняет Стуканов.
Но он добавляет, что уже в середине 2020 года произошли значительные изменения — Минреинтеграции возглавил Алексей Резников, который начал с того, что раскрыл российское гражданство главарей «республик» и в дальнейшем тоже подтвердил себя, как сторонник бескомпромиссной линии.
Также в ТКГ вошли журналисты Сергей Гармаш и Денис Казанский, которые имеют четкую негативную позицию в отношении оккупантов.
«Полярные колебания и несистемность политики мешали выстроить последовательную и понятную коммуникацию. Сложно донести жителям оккупированных территорий, против чего борется Украина, если боишься вслух назвать проблему. Попытки Зеленского объединять Украину на основе идеологии “какая разница” — все равно, как называются наши улицы, главное, чтобы они были асфальтированы и освещены, — ожидаемо потерпели фиаско», — комментирует Стуканов.
Способ донесения информации до аудитории имеет второстепенное значение — так считает Сергей Стуканов. Но вместе с тем позитивным моментом в информационной политике Украины он называет создание телеканала «Дом», который ориентирован на аудиторию из ОРДЛО.
«Но вопрос снова упирается в то, что именно вещается. Некоторые материалы, в которых освещались отдельные аспекты внутренней политики Украины, создавали впечатление, что телеканал может использоваться, как инструмент внутриполитической борьбы», — говорит эксперт.
Резюмируя, Сергей Стуканов сказал, что последнее интервью Зеленского имело правильные месседжи и дает надежду на то, что политика, в том числе и информационная может измениться.
«Но пока что выводы делать рано», — добавил эксперт.
Представитель ОРДЛО в Трехсторонней контактной группе (ТКГ) от Украины Сергей Гармаш также считает, что ранее в Украине не было четкой политики в отношении оккупированных территорий. Это мешало сформировать и политику информационную.
«Власти сами не могли определиться, что они будут делать с ОРДЛО — деоккупировать или реинтегрировать как есть. Не было четкого посыла по отношению к людям, проживающим на оккупированной территории. Поэтому мы с вами в первые годы наблюдали стигматизацию переселенцев, неприятие значительной частью общества войны на Донбассе как войны с Россией», — комментирует Сергей Гармаш.
По его мнению, информационная политика только сейчас начинает приобретать конкретные черты.
«Может быть, за последний год начало появляться понимание политики относительно Донбасса вообще и появился вектор информационный. Благодаря этому растет количество людей, которые понимают, что у нас не гражданский конфликт. В том числе, наблюдается рост такого мнения и на востоке Украины», — рассказывает Сергей Гармаш.
Серьезным провалом он называет языковую политику Украины.
«Соцопросы показывают, что на юго-востоке около 40% людей принципиально не смотрят украинские телеканалы из-за их невосприятия украинского языка. Такая позиция сформирована российской пропагандой, но она объективная реальность и ее нужно учитывать. То есть, мы можем подавать людям правильные месседжи, но если они не воспринимают язык, на котором они подаются, то их просто не услышат. Нужно подавать их на том языке, на котором они разговаривают и слышат. Такая языковая политика привела к тому, что люди на юго-востоке оказались выброшены из украинского информационного пространства. А свято место пусто не бывает...», — считает Гармаш.
И в то же время он отмечает, что в Украине должен быть один государственный язык — украинский. А украинизация должна происходить постепенно и мягко. Так, например, не стоит переучивать человека, который 40 лет говорил на русском, если он сам этого не захочет. Но его дети в школе должны обучаться на украинском, чтобы при смене поколений менялось и отношение к языку.
Гармаш также подчеркивает, что последние выступления Владимира Зеленского дают четкий посыл: если вы чувствуете себя россиянами (не русскими, а россиянами), то поезжайте в Россию и живите там счастливо. Крым и Донбасс в любом случае будут украинскими. Это дает понимание перспективы не только тем, кто на оккупированной территории поддерживает Россию, но и тем, кто ждет там возвращения Украины.
Что же касается изменений в политике Зеленского за время его президентства, то, по мнению Гармаша, они связаны с политическим опытом, который он приобрел.
«Зеленский все-таки не политик изначально. Из-за отсутствия политического опыта у него была иллюзия о том, что с Путиным можно договориться. А если ты хочешь договориться, осуществлять обмен пленными и так далее, то ты не будешь называть его оккупантом или врагом. Когда Зеленский увидел, что все это не работает в отношении Путина, он изменил свою политику», — резюмировал Сергей Гармаш.
Что делать Украине?
За эти годы в Украине был принят целый ряд решений, позитивно влияющих на украинское информационное пространство и посылы, которые государство дает жителям оккупированных территорий.
✅ Ограничение распространения российской пропаганды через различные инструменты — ограничение социальных сетей «ВКонтакте» и «Одноклассников», а также других российских технологических продуктов, которые к тому же имели доступ к личной информации. Ограничение вещания российских пропагандистских телеканалов.
✅ Четкая позиция о том, что Крым и Донбасс — это Украина, что они оккупированы, а Россия является страной-агрессором. Последнее в скором времени могут закрепить в законе о переходном периоде.
✅ Создание информационного ресурса для вещания на оккупированные территории на русском языке.
Но еще есть над чем работать. В частности, у людей до сих пор нет четкого понимания того, что Украина ведет войну с Россией.
В умах людей в оккупации до сих пор существует мысль, что за использование русского языка в личном общении в Украине наказывают, но это не так. Хотя этот миф выгоден российской пропаганде. Поэтому борьба с мифами — это важная часть информполитики.
Также нашему государству необходимо давать больше информации о контрасте в уровне жизни между оккупированными и свободными территориями Украины.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
5731
1
