«Здесь молюсь, если летит, здесь сплю, а сбоку — ужинаю»: день в Доброполье, из которого люди готовы эвакуироваться пешком
Из-за приближения линии боевого столкновения российские войска ежедневно атакуют Доброполье десятками дронов. Защита от обстрелов и обвалов минимальная, поскольку мобильные бетонные укрытия, разбросанные по городу, могут вместить только несколько сотен человек. Из-за этого большая часть населения прячется в подвалах, не приспособленных для этого. За все годы войны помещения остались заплесневелыми, душными и заполненными мусором и канализацией. К этому приходится приспосабливаться. Те, кто не готов к этому шагу, под звуки дронов замирают дома. Вера в “родные стены” — скорее психологическое укрытие от прилетов. Кого-то ежедневные атаки настигают по дороге в магазины, которых в городе осталось мало.
Самые привычные звуки в Доброполье — работа ПВО и звуки автоматных очередей в попытке сбить вражеский беспилотник. Однако люди боятся, что вскоре придется привыкать и к звукам прилета КАБов, которые все чаще пытаются атаковать город. Восточный Вариант провел день в городе, чтобы увидеть, как люди живут в городе по соседству с фронтом.
Коридор по последнему “писку” безопасности: как обустраивают свои укрытия добропольчане
“Слышишь, там дрон летит. Подождем здесь, в теньке. Потому что дальше только хаты и магазины, в которые в тот раз поприлетало. Там не спрячешься. А здесь хоть немного легче. Фух, жара”, — советует журналистам Ольга Степановна, жительница Доброполья, во время привычного выхода за покупками в магазин.
Женщина, одетая в светлую блузку и юбку с босоножками, держит в руках “юсейдовскую” сумку для продуктов. Крепко, под мышками, почти как щит — будто бы она сможет защитить ее от прилета дрона, потому что гуманитарная и “гражданская”. Правда, его тихий гул все же заставляет ее нервничать и поглядывать на небо. В Доброполье хорошо изучили: если ты на улице — ты не “мирняк”, а цель.
Ольга Степановна в Доброполье живет с 2003 года — с тех пор, как ее мужа взяли работать на шахту. Они переехали сюда из Донецка, потому что решили, что город разрастется, станет более молодежным и даст больше возможностей. Большая часть пожеланий из перечисленных не реализовалась, однако назад возвращаться супруги не стали — появилась недвижимость, должна была быть стабильность для детей и пожилых родителей. Поэтому в результате, когда муж умер от болезни в 2013 году, женщина осталась здесь жить — хотя и говорит, что не с такой любовью, какую помнит к Донецку или даже Краматорску. Но теперь, признается, уезжать и некуда, и поздно, и уже не хочется — говорит заранее, на случай, если мы или волонтеры все же начнем что-то предлагать.
“Какой Краматорск, ребенок? Кому я там нужна, что мне там делать? Я сюда как переехала, осела — так здесь мне и умирать. Здесь еще есть магазины, люди, воду есть где набрать. Голодной смертью не умру, — закатки есть, в прошлом году мешок сахара купила. Крупы, вермишель сейчас докуплю, а так все есть. Главное — чтобы жить было где, потому что и так окон нет, сволочи”, — возмущается женщина сегодняшними жилищными условиями.
Еще недавно, говорит Ольга Степановна, она на Пасху мыла окна и очень возмущалась, насколько “загрязнилось” стекло. Однако месяц назад россияне, атаковав Доброполье дронами, избавили ее от этой заботы — взрывной волной женщине не просто выбило стекло, но и погнуло пластик. В результате всем соседям с 1 по 9 этажи пришлось затягивать окна пленкой. При этом из-за движения фронта они даже не надеются, что стекла им в этом сезоне вообще понадобятся — убеждены, что надолго они в окнах не останутся.
“Я сейчас в коридоре ночую: там постелила себе одеяло, подушку. В углу у меня стоит икона Богоматери, когда начинает летать, вот это лежало, стул для телефона... Коридор – «он инклюзив», еще и туалет сбоку. Повернуться негде, но что поделать. Потому что оно как начнет жужжать над головой – мать родная, страшно. Забиваюсь в свой угол и начинаю: «Отче наш, иже еси на небесах…”, — рассказывает женщина, начиная быстрым шагом идти в магазин, когда звук дрона над головой временно стих.
Идет так, кстати, чтобы не стоять в очереди к прилавку. Остальные жители, которых встречает по дороге, думают аналогично — они тоже останавливались в тенечке “переждать дрон”, а теперь энергично шагают в магазин за покупками. Большинство предпринимателей решили, что их жизнь дороже ящика тушенки и килограммов лимонных вафель, поэтому упаковали товар и уехали с ним из города.
Дорогие магазины, которых осталось мало: сколько стоят продукты недалеко от фронта, куда боятся ехать грузовики
Добропольский магазин — отдельное измерение роскоши. Правда, исключительно в аспекте стоимости продуктов. Товары, которые в Краматорске или Харькове могут стоить до 100 гривен, здесь дешевле 130-140 гривен трудно найти: за риск и малое количество магазинов приходится переплачивать. Например, печенье “День и ночь”, которое популярно среди добропольчан, стоит 240 гривен. Тогда как в других городах — обычно до 180, говорит продавщица Тамара Сердюк.
“К нам мало кто уже хочет ехать — водителям фур страшно. На блокпостах их останавливают и снимают с поставок, забирают в ТЦК, сюда еще попробуй доехать целым. Приходится заказывать в Краматорске, а там своя наценка. Вот полгода назад мы заказывали те же товары, но на 30% дешевле. А теперь и сама не все покупаю — тунец стоит 190 гривен за банку, а я раньше за 150 забирала. Разница вроде бы не большая, но так понемногу, понемногу — и сверху докидываешь 200 гривен. А зарплата — 11 тысяч”, — объясняет женщина.
Ольга Степановна, с которой мы пришли в магазин, обращает внимание: на полках встречаются продукты, которые должны были быть в гуманитарных пакетах. Скорее всего, там они и до недавнего времени были, пока на них не решили заработать. По крайней мере, так думает женщина, с прищуром глядя на консервы. Следует заметить, что ее 62-летняя подруга Валентина, которая также подбежала, чтобы не ждать в очереди, все равно тянется за тушеным мясом.
“Валя, тебе это нужно? Оно такое, как бумага. А, тебе для каши? Для собак? Тогда я отдам. У меня она стоит в коробках, в горло не лезет”, — говорит Ольга Степановна.
В итоге, за все время в магазин не заходит ни один новый покупатель. Когда мы отмечаем это вслух — продавщица объясняет: после информации об оккупации Родинского люди начали быстрее выезжать. Те, кто этого не планирует, закупаются все очень рано — в восемь, когда магазин только открывается. Возможно, таким образом пытаются забрать самое свежее, подозревает Ольга Степановна.
“А мне и такое нормальное”, — говорит женщина, выходя на улицу.
Пенсионеры боятся остаться без медикаментов, когда аптеки закроются из-за дроновых атак
Когда пенсионерка проходит мимо ряда закрытых ларьков, ее взгляд задерживается на недавно сожженной “Авроре”. От одного из самых популярных магазинов в центре Доброполья осталась выгоревшая куча мусора. Расположенные напротив и рядом заведения вызывают только печаль. Правда, Ольга Степановна его не разделяет – говорит, что ей с самого начала войны не нравилось, как в центре было шумно и людно.
“Съезжаются, машины стоят – не проедешь. Пройти нельзя с пакетами, потому что на дороге стоят, курят. Плохо, что так, но зачем было толпиться?” — объясняет женщина свое мнение.
Гораздо больший интерес у нее вызывают аптеки. Их только в центре было около десяти, однако тогда, когда мы проходили мимо, не работала ни одна. Ольга Степановна обращает на это внимание и признается, что переживает — продуктов у нее достаточно, а лекарств не хватает.
“К нам из Покровска приезжали прошлой зимой за лекарствами, потому что у них аптеки позакрывались. Покупали обезболивающие, забирали инсулин, даже шприцы и пакетики от простуды. Целые пакеты накупали. Поэтому будет страшно, если у нас закроются аптеки. Потому что куда ехать, чем? Надо будет из следующей пенсии купить от давления что-нибудь, для сердца”, — говорит женщина.
Впоследствии женщина добавляет, что среди необходимого — нужно приобрести мыло и средство для мытья посуды. В условиях, когда проточной воды нет, приходится бороться с жиром большим количеством этого геля. Еще не будет хватать конфет, поскольку те быстро съедаются после обстрелов.
“Стресс заедаю”, — объясняет жительница Доброполья.
О пленке, которой здесь затягивают выбитые после атак окна, Ольга Степановна не переживает — говорит, что волонтеры часто ездят, поэтому при необходимости “затянут, у них есть”.
Людей ежедневно вывозят десятками. Некоторые, не дождавшись волонтеров, эвакуируются пешком
Ежедневно из Доброполья волонтеры гуманитарной миссии “Проліска” эвакуируют по 30-40 человек. В основном это люди с ограниченными физическими возможностями, пенсионеры или семьи, где младшие члены ухаживают за старшими. Молодежи почти не бывает, детей — крайне редко, поскольку здесь действует принудительная эвакуация несовершеннолетних. Теперь по городу в разы чаще курсируют гуманитарные автомобили и автобусы, такси.
Гражданские машины можно встретить редко, поскольку передвигаться на них без особой необходимости люди боятся — дроны обычно целятся именно в них. Поэтому сейчас самым популярным способом передвижения остаются велосипеды. Особенно — после начала комендантского часа, поскольку после 15-ти россияне особенно много дронов поднимают в небо над городом. Поэтому те одиночные горожане, которые рискуют двигаться по улице, подвергают себя значительной опасности.
Один из самых болезненных вопросов Доброполья на сегодня (кроме безопасности) — электроснабжение. Точнее, его отсутствие, поскольку из-за утренних обстрелов, которые произошли вчера, его второй день нет. Это уже стало привычным. Несколько женщин жалуются, что из-за этого нет связи. Поэтому остается смотреть на два квадратика на экране телефона, не имея возможности получить сообщение или кому-то позвонить.
Ольга Степановна говорит, что в этот день обстрелов было крайне мало — только утром несколько ударов дронами по окрестностям города, остальные же пролетали мимо. Это в Доброполье считается плохим знаком, затишьем перед роем дронов. Поскольку обычно такие часы промедления означают, что оккупанты накапливают беспилотники для ударов.
“Как-то неспокойно. И погода хорошая, при такой они (россияне — ред.) обычно пускают по нам дроны, которые постоянно жужжат. А здесь тихо. Значит, будет что-то под вечер. В прошлый раз, когда по домам рядом прилетало, так же было — солнечно, спокойно. А потом пожары, звук, как стены обрушиваются. Страшно было”, — отмечает пенсионерка.
Из-за подозрений об атаке россиян женщина говорит, что, скорее всего, сразу будет ложиться спать в коридоре — дневной сон никто не отменяет в ее возрасте. Однако иногда внезапные пробуждения из-за обстрелов заставляют давление скакать, поэтому пенсионерка хочет обезопасить себя.
Некоторые из соседей уже начали обустраивать себе место в подвале “на будущее”. В сыром помещении они настелили одеяла и принесли несколько банок с консервацией и килограмм печенья — на случай, чтобы там была какая-то еда. Теперь же туда сносят и несколько десятков литров воды — на случай, если захотят пить, придется потушить небольшой огонь или нужно будет что-то помыть.
В условиях полной зависимости от наличия вражеских беспилотников в Доброполье проходят месяцы. Теперь в квартирах и домах вместо электроэнергии — свет от свечей и фонарей, вместо централизованного водоснабжения — вода, купленная или набранная в водовозах. В шаговой доступности собраны на скорую руку вещи, с которыми можно будет прожить хотя бы несколько дней. Номера волонтеров теперь также везде — горожане хранят их не только в телефоне, но и выписанными в блокноты, кое-где даже пишут на стенах подвалов. Правда, нет гарантии, что они смогут дозвониться, когда сотовая связь в очередной раз пропадет.
“В доме осталось около 10 семей, остальные выехали. Страшно, когда гремит. Первыми детей повезли , потом волонтеры приехали за лежачими. Но бабушка с третьего этажа еще осталась — сказали, что ее некуда везти, поэтому она теперь ждет, когда за ней вернутся. Пока что к ней приходят какие-то девушки-волонтеры. Эвакуируются ли сами?.. Говорят, что многие. Особенно когда начинает все лететь — то люди идут из города, а их уже там забирают волонтеры на машинах. Но для этого нужно пройти 5-6 километров, я уже старая. Не пойду. Выезжать пока некуда. А если припечет, то выеду, если за мной приедут. Если нет — то нет, Бог им судья”, — говорит Ольга Степановна.
Сегодня из прифронтового Доброполья только гуманитарная миссия “Проліска” ежедневно регистрирует 30-40 заявок на эвакуацию. Бывает, вывозят даже больше людей — тех, кого встречают по дороге. И хотя спасательные рейды уже сейчас опасны, гражданские продолжают оттягивать момент эвакуации. Иногда, говорят волонтеры, это стоит им жизни.
Осуществлено при поддержке Ассоциации “Независимые региональные издатели Украины” и Amediastiftelsen в рамках реализации проекта Хаб поддержки региональных медиа. Взгляды авторов не обязательно совпадают с официальной позицией партнеров.
