"Я шел на дежурство, а на остановках лежали тела гражданских": история полицейского из Мариуполя, которого эвакуировали вертолетом с "Азовстали"

Журналистам Восточного Варианта полицейский Станислав Борщак рассказывает: он никогда не думал “выбрать” другую сторону — потому что с самого начала службы стоял за Украину.

“В 2014 году я учился в сельской школе, нас тогда не задело —  гражданской позиции по поводу событий на востоке еще не было. А в 2017 году я поступил на учебу в Донецкий юридический институт, и тогда же переехал в Мариуполь. Учился и работал уже там, а в полицию решил пойти, потому что тогда начался набор в полицию. И я с мыслью «Почему бы и нет?» сдал экзамены и стал полицейским”, — вспоминает правоохранитель.

Утро 24 февраля 2022 года стало для Станислава почти продолжением предыдущей смены — его, как и остальных мариупольских правоохранителей, подняли “по тревоге” и собрали в районном отделении. До того, 23 февраля, Станислав патрулировал Мариуполь — и в результате, перед вторжением россиян, успел поспать всего несколько часов.

Полицейский добавляет: тогда, стоя с коллегами в райотделе, никто из них не ожидал, что россия авиаударами будет “стирать” их город.

“Я, как и многие, надеялся на защиту города, и что все пройдет. Но с каждым днем бомбардировок Мариуполя пришло понимание, что ситуация будет значительно хуже. Но несмотря на это выполнять функцию полиции в городе надо было. У нас были задачи, поэтому оставались в Мариуполе”, — вспоминает Станислав Борщак.

“Магазины охраняли, чтобы уцелевшие продукты завозили в убежища с женщинами и детьми”: первые дни в Мариуполе глазами полицейского

Самое сложное, признается полицейский, начало происходить в те дни, когда у мариупольцев появились панические настроения. Уже на следующий день после вторжения России каждая “атака” гражданских на магазины сопровождалась как минимум спорами и столкновениями и огромных очередях.

Несмотря на общую атмосферу в городе мариупольцы все равно приходили в полицию за помощью. Нередко просили отвезти их на другую локацию. И чаще всего этой “другой локацией” была больница — потому что пострадавших от ракетных обстрелов ежедневно становилось в несколько раз больше, чем за предыдущие дни. А в первые несколько дней полиция даже выезжала на “обычные” вызовы — до тех пор, пока в Мариуполе еще была связь. Позже горожанам уже пришлось приходить самостоятельно в полицию — и чтобы попросить о помощи себе, и чтобы сообщить о новых погибших.

“Прежде всего мы выезжали на место гибели людей, чтобы засвидетельствовать их смерть, чтобы хотя бы родственники могли доказать, что это произошло. Люди тоже приходили и рассказывали о трупах, которые видели — или в домах, или посреди улицы. Но со временем выезжать на каждое место, где появлялись погибшие, стало просто невозможно. Бывало, я шел на работу, а на аллее лежали трупы. А когда-то видел, как человек лежал просто на скамейке автобусной остановке. Люди труп накрыли, но он так и лежал — хоронить его или относить в другое место было просто невозможно. Но я морально устойчив, поэтому об этом не задумывался. У меня была работа, были обязанности — их надо было выполнять”, — говорит Станислав Борщак.

Кроме того, полицейский — один из первых прибежал на место авиаудара по роддому в Мариуполе. Тогда россияне запустили управляемые авиабомбы по локации, где не было военных, а только матери с новорожденными.

Ранение и эвакуация на вертолете с “Азовстали”: как выжил полицейский, когда россияне уничтожали город

Полицейский вспоминает: 20 марта, возвращаясь с дежурства, он с товарищем попали под минометный обстрел. Тогда город был уже окружен — и обстрел вели с той стороны, которую захватили оккупанты. Товарищ Станислава погиб в течение 20 минут. Полицейскому повезло — он выжил, однако его рука была повреждена.

“С раскуроченной рукой я смог добежать домой — это было ближайшее место. Все это время территорию продолжали обстреливать, забрасывать минами. Хотя там не было ни техники, ни военных. Это был просто или хаотичный огонь, или наоборот — прицельный — по местным живым людям”, — рассказывает события марта Станислав Борщак.

Сильнее всего полицейского ранило в локтевой сустав. Осколок мины “прилетел” по ребрам, однако повредил только кожу, другой же осколок — в колено. Дома ему экстренно оказывала помощь жена и ее родственники, которые на тот момент были в квартире. Устранить ранение в домашних условиях было невозможно, получить медицинскую помощь в Мариуполе — тоже, поскольку на тот момент подавляющее большинство врачей выехало из города, а некоторые медучреждения уже были захвачены оккупантами.

В результате Станислав провел с семьей в квартире шесть дней, при этом пережив большую кровопотерю. Его кровотечение не прекращалось, обезболивающих на момент ранения также было критически мало — поэтому адскую боль приходилось терпеть.

26 марта в дом Станислава зашли военные — и по его состоянию увидели, что ситуация с ранением сверхсложная. Они же и предложили полицейскому эвакуироваться на “Азовсталь”. Дончанин решился: сам — эвакуироваться на “Азовсталь” (туда брали только раненых, кому нужна была помощь), а родные вышли по городу на свободную территорию. 

"На “Азовстали” мне оказали первую медицинскую помощь — большим помочь не могли, потому что травма была слишком серьезная. Поэтому рану хирургически обработали, чтобы не было инфекции, потому что через неделю дома она начала гноиться. Убрали отмершую кожу, дали немного антибиотиков. На заводе не было много лекарств, но все равно там пытались хоть немного антибиотиков давать раненым. Дальше делали перевязки, но с каждым днем их становилось все меньше и меньше — бинтов не хватало, все заканчивалось. На “Азовстали” я оставался до 31 марта. А в тот день в три или четыре утра меня и других тяжелораненых эвакуировали вертолетом в Днепр”, — вспоминает полицейский.

Начиная с 1 марта 2022 года, город находился в окружении российскими войсками. Украинские солдаты, которые находились в городе, сразу начали получать большое количество раненых. Для их эвакуации, а также для обеспечения бойцов боеспособными, подмогой и медикаментами, ГУР организовало воздушную операцию.

Для доставки всех необходимых грузов экипажам приходилось лететь примерно на 100 километров вглубь захваченной территории, которая охранялась вражескими силами ПВО. По словам начальника ГУР Кирилла Буданова, для спецопераций было задействовано 16 вертолетов типа Ми-8. Всего было осуществлено 7 меньших операций. Уникальная воздушная операция ГУР МО и армейской авиации в марте-апреле 2022 года более чем на месяц продлила эффективную оборону гарнизона Мариуполя на “Азовстали”.

Пилоты вертолетов доставили более 30 тонн груза (оружие, боеприпасы, связь), десантировали более 70 бойцов подкрепления и эвакуировали 64 раненых гарнизона защитников Мариуполя.

Первые свидетельства о спецоперации появились 20 мая, когда президент Украины Владимир Зеленский рассказал о пилотах, которые летали в Мариуполь и доставляли туда все необходимое для обороны. К сожалению, по его словам, около 90% пилотов из этих спецопераций обратно не возвращались.

Операций — столько же, сколько и пальцев на руках: путь полицейского к лечению и реабилитации

Сразу после эвакуации в больницу имени Мечникова Станислав попал на операционный стол. Там ему зафиксировали кости, затем отправили в Киев. Там состоялся ряд других операций: пересадка кожи, реконструкция кости и т. п. Однако рука полицейского на сегодня работает только на 50% со многими дефектами.

“На сейчас у меня было девять операций, в конце января будет еще одна, десятая. Я планирую возвращаться на службу, но пока неизвестно, что с рукой — все упирается в нее. Потому что некоторые врачи и руководители уже предлагали получить инвалидность, какую-то группу — вроде ничего не получится и рука не восстановится. Но операцию одну провели - и рука начала разгибаться (а до того — нет). Поэтому я с этим не согласен. Руке с каждым разом лучше, сейчас в ней срастаются кости. Теперь жду пересадку костного мозга из одной части тела в другую. После этого уже будет видно, что дальше с рукой. Надеюсь, что как минимум удастся снять металл с руки. Я хочу вернуться к службе полицейским”, — говорит правоохранитель.

Кроме серьезного ранения руки, Станиславу пришлось столкнуться и с другими проблемами со здоровьем: акустическая травма и синдром “сухого глаза” стали частью борьбы за полноценную жизнь.

Сейчас мариупольский полицейский делает все, чтобы вернуться к привычной жизни. Более того — рисует картины и отдает их на сборы, чтобы полученные средства перечисляли на нужды военных. На сегодня его картины на аукционах уже приобрели за 12, 45 и 48 тысяч гривен.

В частности, владельцами одной из них стали мариупольцы — горожане, которым удалось спастись из убитого россиянами города.

***