НЕ СТЫДНО

На прошлой неделе губернатор Валерий Голенко призвал луганчан отбросить «ложную стыдливость» и признать, что они живут в депрессивном регионе. Любопытный поворот в позиционировании Луганской области, которая ранее в риторике «отцов губернии» считалась кормящей всю Украину, а более всего - «вражеские» западные регионы.

Впрочем, поворот вполне объяснимый – власть в Киеве поменялась, а отношение центра к региону - не особо, но прежний, горделивый тон «бастиона оппозиции» уже не прокатывает. Вот и оказывается, что быть депрессивным регионом – это почетно.

Выходит, что приоритеты, на которые необходимо равняться луганчанам находятся в самой прямой зависимости от политической конъюнктуры. Еще вчера следовало гордиться причастностью к региону-трудяге, кормящему митингующую, бездельничающую столицу (помните «Майдан танцює – Донбас працює»?), а сегодня, оказывается, не стыдно и протянуть руку за подаянием от того же Киева… Но есть же какие-то базовые ценности регионального патриотизма, не подверженные переменчивым ветрам политической конъюнктуры? Чего действительно должны стыдиться луганчане и чем они могут по праву гордится? В это и попробуем разобраться.

Большая часть идеологем, на которых базируется луганский региональный патриотизм, родом из советского времени. Для индустриального региона, болезненно пережившего в 90-е крах производства, жизнь в СССР была настоящей, когда все были при деле. Поэтому все связанное с тем временем вызывает только позитивные эмоции, только советские герои кажутся достойными почитания.

Яркий пример – фигура Алексея Стаханова, шахтера из Кадиевки, с трудового подвига которого развернулось массовое движение ударников производства в СССР. По сути, пример Стаханова является основой для трудовой этики Донбасса, основанной на энтузиазме и ударном труде, «даешь стране угля!». Не так давно по новостям с помпой прошел сюжет о том, как донецкие шахтеры превзошли стахановский рекорд по добыче угля. То есть тренд остается актуальным. Но у «светлого образа» есть и своя тень. Уже собственно в советском мифе о чудо-шахтере был большой процент пропагандисткого обмана, власти нужно было включить у трудящихся нематериальные стимулы и она средств на «раскрутку» Стаханова не жалела. В условиях капитализма «стахановское движение» и вовсе приобретает черты некоего издевательства – ударно работать, чтобы миллиардер Ахметов мог купить нового игрока в «Шахтер». Поэтому нынешний культ Стаханова, хотя и укрепляет региональную идентичность, но на фоне беспрерывных реструктуризаций угольной отрасли отдает основательным фарисейством. Гордится известным на весь мир земляком можно, но стоит и помнить о его трагической судьбе, когда ставший ненужным власти Стаханов был выброшен за борт жизни.

Еще одна важный элемент луганского «зала славы» - краснодонская подпольная организация «Молодая гвардия» - также родом из советского времени. История краснодонских подпольщиков, основательно подлакированная писателем Фадеевым, вошла, в качестве важного эпизода, в «каноничную» историю Великой Отечественной. Тут сыграли роль и молодой возраст подпольщиков (пример для молодежи), и их трагическая гибель. После распада СССР в оборот была введена сумма новых фактов по истории «Молодой гвардии», оспаривающих версию Фадеева, в связи, с чем ее культ несколько померк. Новый интерес к «Молодой гвардии» проявился в 2005-м, после того, как луганская элита взяла курс на жесткое оппонирование Президенту Ющенко в идеологической сфере. Грубо говоря, на героизацию ОУН-УПА в Луганске ответили возрождением героизации «Молодой Гвардии». Пользы от этого оказалось значительно меньше, чем вреда – официозная пропаганда, сработанная по лекалам брежневских времен, особого интереса у молодого поколения вызвать не смогла, зато «молодогвардейцы» стали заложниками политических интриг, освящая своими именами отнюдь негероические разборки в парламенте. Вместо максимальной деидеологизации истории краснодонских подпольщиков (как известно, направляющая и руководящая роль компартии в деятельности «Молодой Гвардии» была дописана задним числом), которая помогла бы включить этот эпизод в контекст европейского Движения Сопротивления, произошла вторичная идеологизация, к тому же призванная сеять вражду между регионами Украины, противопоставления «правильного» Востока Украины «бандеровскому» Западу. Теперь «отмыть» эту тему от партийного пиара удастся не скоро. Безусловный предмет для гордости за героических земляков был основательно дискредитирован.

В рамках той же идеологической борьбы с Президентом Ющенко широко был запущен в оборот миф об особом «луганском характере». В числе его самых ярких проявлений - «коллективизм» («луганские своих не бросают») и «идейная стойкость» («луганские убеждений не меняют»). Хотя на самом деле коллективизм больше характерен для аграрных регионов с его общинно-деревенским сознанием, а не для индустриальных, где как способ производства, так и жизнь в городах, способствуют скорее атомизации социума: отработал смену на заводе и живи, как знаешь. Под «коллективизмом» в случае Луганской области зачастую понимают скорее беспрекословное подчинение начальству, которое свидетельствует как раз о разобщенности луганчан, их слабой способности к самоорганизации. Отсюда же растут ноги и у пресловутой «идейной стойкости», то есть все тому же подчинению начальству. Ведь если все вокруг вопиет о неправильности выбора, то иногда и полезно поменять свои убеждения (сами луганские элитарии, поощряющие в своих земляках железобетонную ортодоксальность, в свое время очень легко превратились из коммунистов в капиталистов, если уж на то пошло). Луганчан призывают гордиться этой региональной особенностью, в то время, как она является источником всех наших бед. Ведь власть предержащие уверенные в том, что за них «и так проголосуют», очень быстро развращаются от такой «народной любви».

Мы коснулись только самых ярких субъектов луганской региональной идентичности, на самом деле это интереснейшая тема для большого и всестороннего исследования. Сегодня наш регион находиться в сложной ситуации – «проукраинский» истеблишмент с презрением смотрит на местные святыни и мифы, призывая категорично отречься от них, как от «совка», местные же идеологи, вместо работы над привлекательным образом региона созвучного времени, опираются как раз на самые отсталые и консервативные его черты.

Жители региона оказываются между молотом и наковальней, получая помимо экономической, еще и социально-психологическую депрессивность. Хотя, по мнению некоторых луганских политиков, возможно, быть депрессивным не стыдно.

Фото с сайта Луганского областного совета