«Главное — успеть доехать до раненого и довезти его живым»: боевая медикиня 44 ОМБр «Байрактан»
Связист по специальности, которая решила противостоять смерти. Старшая боевая медикиня Татьяна с позывным “Байрактан” (или “Байрактанька”) — та, кого слушаются и кому доверяют бойцы 44 ОМБр. Она усердно учит их и учится сама, а помогая “трехсотым” — забывает обо всем на свете, иногда — даже о собственных ранениях и контузиях. “Соберись и работай, плакать будешь потом!” — это ее главное правило в боевых условиях.
Обучение такмеду: “Разбираем реальные ранения”
Обучение — та основа, на которой держится медицинская помощь в армии. “Байрактан” знает это по себе. Прошла несколько профильных курсов и останавливаться не планирует:
“Высшее образование я получала по специальности «Сети связи». Поэтому, когда пришла в ТЦК, мне сразу предложили должность связиста. Но я решила идти в армию именно в качестве медика! На момент подписания контракта имела пройденные курсы и сертификат по такмеду. Уже от бригады меня командировали на вторые курсы, в Запорожье, и на третьи, в Норвегию. После этого сдала экзамен на старшего боевого медика в одном из учебных центров Сухопутных войск”.
Имея за плечами несколько этапов обучения и три года боевого медицинского опыта, “Байрактан” охотно делится им с бойцами своей бригады. Ведь чем больше они знают и умеют, тем выше у них шансы на спасение.
"Я не являюсь инструктором по должности, поэтому у меня нет обязательного плана проведения занятий. Что умею и знаю — тем и делюсь с ребятами. Когда узнаю что-то новое, сначала испытываю это сама. Если новые знания работают на практике — то можно делиться с другими", — говорит медикиня, сидя возле грядки разноцветных цветов в населенном пункте на Донетчине, где базируется ее рота.
При каждой возможности “Байрактан” проводит с бойцами занятия и по базовым моментам (оказание помощи по протоколу MARCH), и по различным практическим нюансам: как лучше закрыть травмированный глаз или наложить бандаж, каким способом тампонировать рану, почему нужно переоценивать оказанную ранее помощь и т.п.
"Мы учимся, тренируемся и, конечно, спорим о том, как сделать лучше. Знаете эту бородатую армейскую шутку про «турникет на шею»? Поэтому я и говорю ребятам: в определенных обстоятельствах турникет действительно используют в случае ранения шеи: он охватывает пораженную часть шеи и руку с противоположной стороны, а под ним размещается тампонада или уплотнение из подручных средств, что останавливает кровь. Так турникет выполняет роль давящей повязки, если, не дай Бог, у вас закончились бандажи", — делится она.
Среди нюансов, которые отрабатывает боевая медикиня со своими подопечными — и правила замены (конверсии) турникета, чтобы по максимуму сохранить раненому конечность, и использование иглы для декомпрессии грудной полости, и противодействие гипотермии (переохлаждению).
“Мы на такмеде разбираем реальные ранения, которые были в подразделении: это и обучение, и работа над ошибками. Ребята учатся действовать несмотря на стресс, не бояться вида и запаха человеческой крови: для этого используем свиную кровь. Я учу их главному: паника — не наш союзник. Нужно не бояться делать то, что знаешь и умеешь”.
Самое большое удовольствие потом — слышать рассказы о том, как воины помогали друг другу: “Мы сделали то, а потом это. Потому что нас Татьяна научила!”
Этапы помощи: как спасают бойцов 44 ОМБр
Как построена система спасения раненых в 44 ОМБр? “Байрактан” очерчивает несколько этапов:
— Само- и взаимопомощь на позициях.
— Переоценка оказанной ранее помощи и эвакуация.
— Переоценка оказанной ранее помощи и эвакуация.
— “Стабик” (стабилизационный пункт).
— ПХГ (первичная хирургическая группа).
— Госпиталь.
Самопомощь — это тот критически важный этап, от которого больше всего зависит, выживет ли раненый воин. И здесь решающим является обучение личного состава. Насколько качественно бойцы усвоили пройденный материал, “Байрактан” видит на примере конкретных раненых.
"Ребята адекватно реагируют на различные ситуации, четко оказывают помощь себе и друг другу. Они у меня такие молодцы! Вспоминаю, как наш воин с псевдо «Ведьмак» получил многочисленные ранения в плечевой пояс. И потом еще 6 часов ждал эвакуации. Поэтому побратимы занесли «Ведьмака» в блиндаж и сделали переоценку оказанной помощи: заменили турникет на тампонаду (там, где было критическое кровотечение) и на давящую повязку (там, где ранения были менее угрожающими)). И поэтому обошлось без ампутации конечности", — делится боевая медикиня.
В зоне “под огнем” военнослужащие действуют в соответствии с протоколами оказания помощи: накладывают себе или побратиму на раненую конечность турникет быстро и максимально высоко. Но в условиях современного боя эвакуация в течение двух часов в большинстве случаев невозможна. Поэтому либо в подразделении должно быть много медиков, которые дежурят на позициях, либо все военные должны иметь навыки конверсии (замены) турникета, проверки дыхательных путей и контроля дыхания, декомпрессии грудной клетки, противодействия гипотермии, подчеркивает “Байрактан”.
Она описывает, как может выглядеть второй этап помощи:
“Если на позициях или поблизости есть укрытие, где дежурит медик, то он делает переоценку оказанной помощи и готовит раненого к эвакуации”.
В частности, если есть ранение грудной клетки, то медик ставит на него окклюзионные накладки и делает декомпрессию — специальной иголкой выпускает лишний воздух из плевральной полости, чтобы избежать пневмоторакса. А еще — заменяет турникеты на другие кровоостанавливающие средства, если характер ранения это позволяет.
"Если же не делать этого, и боец несколько часов будет ждать «эвак» с турникетом — дальше будет ампутация. Если же турникет просто периодически отпускать — раненый погибнет от потери крови. Поэтому либо медик, либо сами бойцы должны «делать переоценку». Не умеешь или боишься? Тогда ты просто будешь наблюдать, как твой побратим умирает. Нужно понимать, что делать, и не бояться!" — предупреждает медикиня.
Что дальше? Эвакуационная команда доставляет раненых в стабилизационный пункт. Здесь им не делают каких-то сложных операций. Медики заботятся о том, чтобы состояние пациентов было стабильным: не было угрозы жизни и они могли ехать дальше. Здесь происходит очередная переоценка оказанной помощи, инъекции медикаментов, установка катетера в вену и введение растворов, переливание крови и другие манипуляции.
Первые оперативные вмешательства обычно выполняет ПХГ — первичная хирургическая группа. В нее входят, в частности, врачи-травматологи и анестезиологи. Они могут, например, зашить ранение или удалить омертвевшие ткани.
Более сложные операции и комплексное лечение раненый воин получит на следующем этапе: в госпитале.
Боевой медик обычно работает на первых этапах оказания помощи, иногда, если не хватает рук — помогает медицинскому персоналу на “стабике”.
"Помню, когда в одно из зданий попал КУБ (российская управляемая авиабомба — ред.), на «стабике» было много тяжелораненых. И я предложила свою помощь. Работал и штат «стабика», и наш медперсонал, и даже водители «эваков». Было много работы, но мы справились!", — вспоминает медекиня.
Главный страх боевого медика — не успеть, говорит медикиня:
“Самое тяжелое — это чувство, когда боишься не успеть. Потому что если ты успел, и даже что-то случайно сделал неправильно — побратимы, с которыми ты работаешь, увидели, исправили, подстраховали. Главное — успеть доехать к раненому и потом довезти его живым”.
“Каждый раненый и погибший оставляют в душе след”
“Не скажу, что я какая-то слезливая. Да, мне жаль каждого раненого побратима. Но плачу я потом. Когда нужно работать — говорю себе «Соберись, не будь тряпкой!» И работаю, — говорит “Байрактан”, закуривая сигарету и погружаясь в воспоминания. — Приходилось оказывать помощь прямо во время обстрелов. Ты не думаешь об угрозе: адреналин делает свое дело. У нас был парень, которому осколок боеприпаса прошил ногу и вышел в районе живота. Крики, взрывы, но ты не обращаешь внимания: здесь турникет, там тампонада, дальше перевязка, укладываем раненого в машину и вывозим. Обстрел возобновляется, но мы успеваем спасти парня!”.
Позже, когда адреналин перестал действовать, “Байрактан” почувствовала последствия собственной контузии после того обстрела. Ее тошнило, а побратимы-медики оказывали помощь уже ей самой. Но главной в тот момент была радостная мысль: “Мы справились! Мы его спасли!”.
Когда боевой медик чувствует себя хуже всего? Когда не удается победить смерть. Бывает, спасая раненого, делаешь все от себя зависящее. Но потом узнаешь, что боец умер позже, на больничной койке, от последствий полученных ранений. А бывает, что “трехсотый” даже не доживает до прибытия медика и (или) эвакуации.
“Байрактан” вспоминает трагический случай: бойцу на позициях качественно остановили кровотечение, но в результате ранения он начал страдать от переохлаждения (гипотермии). В результате у мужчины остановилось сердце: он не дожил до сумерек, когда эвакуация стала возможной...
“Эмоционально это очень тяжело. Особенно, когда понимаешь, что ты буквально вчера с бойцом общалась, а он уже «200», и ты ничего не изменишь. Да, это останется на всю жизнь, где-то будет сидеть в закутках памяти, время от времени напоминая о себе, — говорит боевая медикиня. — Все это важно проговаривать. Потому что чем глубже мы замыкаемся в себе, тем сильнее оно будет нас съедать”.
Боевой медик, по словам “Байрактан”, всегда будет носить в себе воспоминания обо всех спасательных миссиях, ведь это неотъемлемая особенность этой военной профессии: “Каждый раненый и погибший оставляют в душе след”.
Однако есть ранения, о которых боевой медик может вспоминать с улыбкой: его собственные. Мы разминулись со смертью на этот раз, так что нечего печалиться — так рассуждают люди с патчем в виде красного креста на броне.
“Байрактан”как раз бежала оказывать помощь другим, поэтому свое первое ранение заметила не сразу:
“Был обстрел, и осколки посекли руку. Я сначала даже не поняла, что произошло. Бегу и думаю: где я руку ударила? О косяк зацепила, наверное... А потом смотрю, как на рукаве расползается красное пятно... Мои же ребята, медики, меня перебинтовали и завезли в ПХГ (первичную хирургическую группу). Травматолог спрашивает: «Кого на этот раз привезла, Таня?» «Себя!» — говорю. Мы еще немного поспорили, нужно ли меня эвакуировать в Харьков. В конце концов рентген показал, что серьезных повреждений нет. Вынули осколки и зашили на месте. Но через неделю мы увиделись снова: я получила второе ранение…”.
Медицинская “рутина”, мотивация и планы на будущее
Работа боевого медика — это не только взрывы, кровь и спасение раненого на пределе сил. Украинские пехотинцы, которые для всего мира являются образцом смелости и выносливости, — это прежде всего живые люди. У которых может просто отказать здоровье из-за возраста, вирусной инфекции или усталости.
“Простуды и респираторные заболевания — то, с чем чаще всего приходят ребята. А еще — спины, это просто беда! Ну и гипертония и последствия контузий, — перечисляет Татьяна основные жалобы своих воинов-пациентов. — Часто направляем ребят на лечение к узкопрофильным специалистам. Варикоз, протрузии — это то, с чем мы в подразделении не справимся. Можем разве что облегчить симптомы. А вот когда бригада была на восстановлении — смогли пролечить многих”.
Бывают щемящие случаи, когда боец с контузией не хочет ехать в госпиталь: “Не надо, “Байрактан” сама меня прокапает”, — приводят воины свой главный аргумент. Потому что доверяют той, кто не раз спасала им жизнь и здоровье.
Правда, иногда ребята не хотят выполнять предписания медика, и “Байрактан” в шутку угрожает самым опасным медицинским средством:
— “Не спорьте со мной, потому что не заметите, как выпишу вам СМС”.
— “А что это такое?”
— “Слабительное, мочегонное и снотворное. Будете “красиво” выглядеть. А главное — впредь не будете спорить с медиком!”, — вспоминает “Байрактан” один из таких шутливых диалогов. Впрочем, адский набор лекарств “СМС” ей не пришлось применять ни разу.
В конце женщина говорит о своей мотивации и о планах.
“В детстве хотела быть врачом, потом — военной. И вот обе свои мечты я осуществила! У меня в семье почти все — военные. Муж, сын, брат... Ради брата я и пошла добровольцем: он воевал еще во времена АТО, получил ранение и инвалидность. В 2022-м вернулся в армию, и я — вместе с ним”.
Сейчас “Байрактан” чувствует, что она наиболее нужна именно на фронте, в своей бригаде. Но четко знает, чем будет заниматься после завершения боевых действий:
“Пойду работать в частную клинику: тоже буду помогать людям. Боевой опыт пригодится”.
“Байрактан” докуривает сигарету и задумывается. Дымок вьется над ирисами, зарослями хмеля и тает где-то над сизыми холмами Донетчины...
***
Украинской армии нужны люди. И медики, и специалисты других направлений могут принести максимальную пользу Украине в рядах Сухопутных войск. Все подробности о тысячах актуальных тыловых и боевых вакансий есть в 1-м центре рекрутинга Сухопутных войск ВСУ.
Тел.: 0 800 503 696 и 097 902 30 89.
Авторы: Евгений Солонина, Олег Калашников, 1-й Центр информационно-коммуникационной поддержки Сухопутных войск. Фото: Андрей Ревун, 1 ЦИКП
