"Забери мою жену, иначе я тебя застрелю!": Волонтерство под бомбами в Мариуполе

В мирное время Халабуда была креативным пространством — здесь проводили мастер-классы и тренинги. За эти годы хаб наработал много связей среди активистской среды, поэтому в кризисное время Халабуда невольно объединила всех общественных деятелей Мариуполя в своем штабе. 

“Весь актив города собрался у нас. “Каритас”, “Церковь добрых перемен”, представители полиции, оппозиционные депутаты — все спрашивали, чем могут помочь”, — вспоминает соучредительница “Халабуды” Галина Балабанова.

Уже в первые дни войны в хаб шли сотни мариупольцев — с помощью для военных. 

“Несли консервы, каши, тушенку. Люди думали, что помогают армии. Но время показало, что люди аккумулировали запасы для всего города, для себя в будущем. Уже позже они приходили с лекарством со словами: “Мама умерла от диабета. Вот вам шприцы с инсулином, может, кому-нибудь понадобится”, — говорит Галина. 

Приходилось резать пластинку таблеток, чтобы хватило на всех

Сначала в “Халабуде” выдавали пакеты на троих-пятерых человек, но людей становилось все больше.

“Мы уже просили людей составлять списки не на квартиру, а на дом или хотя бы подъезд. Унифицировали наборы — один пакет на 10 человек, масло, консервы, крупы. Если в доме 230 человек, выдавали 23 пакета. Добавляли персонализированные товары — сладости для детей, памперсы — для детей и стариков, прокладки — для женщин. Аналогично для военных — клали в пакеты трусы, прокладки, средства от грибка в берцы. Они не делали таких запросов, потому что неудобно такое писать, но мы понимали это”, — вспоминает Галина Балабанова. 

Листы со списками нуждающихся заполонили лестницу трех этажей бизнес-центра, в котором арендовали помещение волонтеры. За четыре недели работы им удалось оказать помощь 25 000 мариупольцев. 

“Эта цифра многих наших ободрила, потому что казалось, что мы делаем недостаточно”, — вспоминает Балабанова. 

Но тяжелее всего волонтерам приходилось, когда просили дефицитные лекарства или товары. 

“Приходилось резать пластинку таблеток, чтобы хватило на всех. Однако иногда люди просили то, что мы не могли дать вообще. В одном перечне среди круп, лекарств и другого было: “Мясо, сигареты”. Этого у нас самих не было”, — вспоминают волонтеры. 

Множество трупов белочек, хомячков, мышей, крыс и рептилий

Помощь в “Халабуде” находили не только люди, но и животные. Дарья Пшеничная спасала их из заброшенного зоомагазина. В Мариуполе у ​​нее был бизнес — кофейня в Левобережном районе, где она пряталась вместе с семьей. 

“Тот еще опыт — я, парень, сын, и бывший муж с его мамой!” — смеется Дарья. 

В “Халабуду” Дарья пришла 5 марта, когда Левый берег уже был разбомблен россиянами.

“А уже на следующий день мне рассказали о зоомагазине “Ковчег” рядом, якобы там бросили животных. Сказать, что это ужасно, ничего не сказать, первое, что ты чувствуешь — трупный запах”, — вспоминает Дарья. 

“Ковчег” — это огромный двухэтажный зоомагазин, площадью около 200 кв.м. Первый этаж — млекопитающие, второй — рыбы и рептилии. 

“Магазин был закрыт с 24 февраля, со 2 марта город без света. Они закрыты в полной темноте, без пищи и воды. Бассейн, полный задыхающихся карпов. Летают попугаи, бегают кроли. Множество трупов белочек, хомячков, мышей, крыс и рептилий”, — говорит Дарья. 

Сначала девушки убрали погибших животных и дали воды и еды выжившим. 

“Мы начали думать, что с ними делать. Сначала решили обеспечить кормом тех животных, которых принесли люди в “Халабуду”. Уже тогда у нас было около 30 кошек. Кроме того, мы знали о питомнике овчарок в Мариуполе, которые были на грани голодной смерти. И от людей постоянно был запрос на корма”, — говорит Дарья. 

В окруженном Мариуполе зоомагазины вскрывали, в первую очередь, вместе с продуктовыми и аптеками. Когда волонтеры начали вывозить остатки корма из “Ковчега”, возле них образовалась очередь. 

“Более 200 человек, которым мы раздали понемногу кормов и лекарств. Тогда же и разрешился вопрос с животными. Мы понимали, что вывезти пару попугайчиков проще, чем сотню. Спросили людей, готов ли кто спасти хотя бы одного хомячка. И люди стали забирать. А к каждому животному мы давали корм, сено», — объясняет Дарья. 

Тогда в зоомагазине выжили более ста попугаев, полсотни грызунов, полтора десятка кроликов, две черепашки, два щенка чихуахуа и котенок с больными глазами. Песиков, ару и больного котенка волонтеры забрали с собой, всех остальных забрали мариупольцы.

“К нам подошла девушка, работница сети, предложила помощь. С ней ловили попугаев для людей. Еще то задание! Клетка на пол комнаты, без окон и света, испуганные птицы и мы с фонарями на лбу. Кричали они ужас, еще и кусались”, — вспоминает Дарья. 

С 11 утра и до пяти вечера волонтеры раздали всех животных и корма. Сейчас котёнок живет в Германии, о судьбе других животных Дарье неизвестно, однако она надеется, что новые хозяева не бросили животных, ведь приняли их в самое трудное время. 

Через щели в завале кормили стариков 

Нечеловеческие условия выживания в окруженном россиянами городе заставили всех мариупольцев консолидироваться и принимать ежедневно непростые решения. Айтишник Игорь Ильвутченко вытаскивал людей из пожара, а пожарный из Мангуша Марк Железняк нес на руках погибшего ребенка. 

Когда напротив “Халабуды” завалило частный дом, ребята побежали туда спасать жителей. Двое стариков оказались забаррикадированными в собственном доме. 

“У них завалило веранду, быстро разобрать дом не получалось. Поэтому через щели кормили их, а на следующий день уже смогли их освободить», — вспоминает Игорь. 

Местные знали, что в “Халабуде” можно просить о помощи. Однажды сюда прибежал побледневший мужчина: “Помогите, там сына… убило!” Кварталом ниже от “Халабуды”, во дворе “сталинки” на проспекте Куинджи люди погибли прямо во время приготовления пищи на костре. 

“Четверо взрослых и двое детей — около пяти лет, — вспоминает Марк. — Мальчика, который лежал на дороге, попросили перенести под стену дальше. Я перенес, накрыл простыней. А потом пошли в подъезд. Там был парень, у него рука в районе локтя просто висела на кусочке мышцы. Это однозначно ампутация, его отвезли в БСМП. У другой женщины челюсть была разорвана на три части, нижняя висела и она держала ее рукой. У другого парня посечены глаза, губа, язык — ему помощь оказывал сосед-стоматолог. Мы ему предоставили лекарство и перевязочные”. 

Известный дом возле Центрального рынка, фото которого разошлось по мировым СМИ, разрушался на глазах волонтеров “Халабуды”. Игорь с основателем “Халабуды” Дмитрием Чичерой прибежали туда на помощь во время пожара. 

“Верхние этажи снесло, была здоровенная дыра, пылал подъезд, падали стены”, — вспоминает тот день Игорь Ильвутченко. —Женщина из подвала плакала — у меня на третьем этаже мать! Бабушка в панике выбрасывала с балкона вещи, мы наощупь ее нашли и вывели. Отсчитывали 3 минуты, чтобы не задохнуться. Да, люди были растеряны. Бабушка искала тапочки, другой дедушка хотел обязательно взять колбасу. А другой мужчина подшофе угрожал пистолетом. Кричал: “Вы кто?!” “Волонтеры”, — говорим. “Чего нам не помогли? У меня жена беременна, найди для нее машину! Или пристрелю!” К счастью, соседи его успокоили”. 

Бомбардировка и допрос оккупантов

Именно тогда, когда мужчины возвращались из разрушенной многоэтажки, они увидели, как в их штаб влетает снаряд.  

Было четверть пятого, в офисе оставались человек семь.

“Как молоты били по стенам”, — вспоминает обстрел Алексей Будников, который в то время находился внутри.  

Стена над телевизором сложилась, потолок угрожающе навис. Но, как вспоминает большинство волонтеров, паники не было — за месяц работы в хабе все натренировали привычку организованно бежать в убежище. Как только волонтеры добрались до укрытия, оккупанты нанесли второй удар. 

Тогда между волонтерами состоялся серьезный разговор: если кто-то уедет, никто не осудит, — круг рашистов сужался. Однако Игорь решил остаться — в “Кубе” до сих пор находились семьи, которым некуда было идти. 

“Я не хотел их бросать, думал, пока будет ресурс, будем выживать, а потом эвакуируемся, как коридоры откроют”, — размышлял Игорь. 

Однако официальных коридоров россияне так и не откроют, а в “Халабуду” они придут уже на следующий день. Игорь переживет шесть допросов. О них он рассказывает сдержанно: 

“Подозревали, что я военный, поскольку не пригнулся, когда стреляли под ноги. Думали, что скрываем военных или знаем, где они есть. Но все оставшиеся никого не подставили. Отмолчались общими фразами: “С военными не общался, носил просто ящики”. Как ни странно, “кадыровцы” вели себя адекватнее, чем российский спецназ, те совсем отмороженные. Жалею ли я, что остался? В какой-то мере да, не было бы потом флешбеков и пачки сигарет в сутки. А с другой — нет, я сделал все, что мог, и лично к себе у меня вопросов нет”. 

Сейчас коллектив “Халабуды” рассыпан по разным городам Украины. Как и всем мариупольцам, им пришлось искать новое жилье, работу и начинать жизнь с нуля. Однако они не покидают “Халабуду”, которая возобновила свою работу уже в апреле в Запорожье. За деятельностью “Халабуды” можно следить здесь.

Автор: Евгения Вовк