Любовь, шантаж, разбой. Как ищут пару ЛГБТ+ в Мариуполе

“Плешка” в Азовстальском парке, Комсомольский пляж, объявления в газетах это все ресурсы старшего поколения для общения.

“Сразу об ориентации разговоров не заводили, общались намеками, чтобы выйти уже на саму тему. Да, и шантаж, и увольнения, и аресты, и насилие, и даже уголовная ответственность были в порядке вещей”, — говорит 46-летний предприниматель Александр.

49-летний преподаватель Евгений говорит, что в пору его юности знакомились в кругу одноклассников и друзей.  “Приходилось долго присматриваться и задавать провокационные вопросы”. 

С развалом СССР появилась пресса, в которой публиковали объявления “М+М” или “Ж+Ж”. “Была эротическая газета “Еще”, в Украине выпускали мужской журнал “Один из нас”, в нулевые “СпидИнфо”, — вспоминает 50-летний юрист Дмитрий. 

“Я ребенок 80-х и тогда не было вообще никакой инфы в медиа-пространстве. Позже в самом конце 80-х и начале 90-х выходили очень популярные газеты "СпидИнфо" и много самиздата на эту тему. Через своих старших друзей мы делились этой интересной прессой”, — рассказывает 42-летняя продавец Наталья*. 

Украина одной из первых республик СССР отменила уголовную ответственность за гомосексуальные отношения в 1991 году. С тех пор наша страна сделала немало шагов навстречу либерализации. Ощутима ли она? У старшего поколения мнения разделились. 

50-летний юрист Дмитрий, 49-летний преподаватель Евгений и 42-летняя Наталья говорят, что Мариуполь с поры их юности сильно изменился в лучшую стороны в вопросе толерантности к ЛГБТ. 46-летний предприниматель Александр не согласен: “Мариуполь пролетарский и очень сложный город. Все осталось по-прежнему”. 

Оффлайновые вечеринки для ЛГБТ организовывали еще до 2015 года. 

“На 17-м делали вечеринки по четвергам, пускали по закрытому приглашению, как ЛГБТ, так и гетеро-. Не сложилось, потому что заведение не могло обеспечить полную безопасность. Хотя на встречу шли владельцы заведений в разных районах, им без разницы, была бы выручка”, — вспоминает 35-летняя педагог Анна. 

Онлайн-эпоха 

Сайты знакомств и приложения облегчили жизнь ЛГБТ-сообщества.  

“В 2012 году все геи знакомились на “Мамбе” и  “Мейл.ру”, был еще “БлюСистем”, но там одни извращенцы сидели. Да и сейчас в “Хорнете” попробуй проберись сквозь поток дикпиков. Никто с тобой не будет общаться, как с личностью. Я там сижу порофлить, мне это не надо, я 6 лет в отношениях”, — говорит  25-летний Артур*. 

25-летний Руслан уже 1,5 месяца ведет переписку с парнем и никак не решится на встречу. 

“Недавно только научился скрывать свой номер в “Телеграме”, по “ГетКонтакту” легко же пробить и тебя, и твою работу. Свои фото в приложениях не выставляю. Впрочем, в Мариуполе никого не интересует твое лицо — смотрят, молодой, старый, толстый, худой. Обычно я прошу ссылку на соцсети, смотрю по подписчикам, лайкам, адекватный ли человек. А потом уже звонки через скрытый номер или “Скайп”. Так мы с чуваком и не можем встретиться. Я боюсь, что он фейк, из тех, что потом шантажируют, а он думает, что фейк — я”. 

О схеме шантажа в сети не понаслышке знает 26-летний Кирилл Майстренко, координатор проекта HealthLink “Ускорение усилий по противодействию ВИЧ/СПИДу в Украине” по направлению МСМ в Донецкой области. Так, собственно, и состоялся его вынужденный каминг-аут перед родителями. Вымогателями оказались… правоохранители: 

“Это был 2012-2013 год. Мне 18 лет. И на свидание неохота было ехать, погода была скверная. Договорились возле “Браво”, встретились. На заправке подъезжает милиция: “Здрасьте, садитесь в машину, поговорим”. Я без задней мысли показал документы. И тут я понимаю, что везут в отделение. Дают книжку: “Вот тебе Уголовный кодекс, читай, хранение материалов порнографического характера. Сейчас поедем к тебе домой, полы будем вскрывать”. Вымогали деньги, а у меня 180 грн в кармане, конечно, их это не устроило. Они позвонили родителям, показали мою переписку с фейка в “ВКонтакте”. Настращали так, что родители отдали 1000 долларов, чтобы не заводили дело. Там еще через стенку кричал мой несостоявшийся знакомый. То ли спектакль, то ли по-настоящему. Мне уже было все равно, думал, как бы покурить”. 

Аналогичную историю рассказывает и 35-летняя педагог Анна: “До войны еще нашего друга по этой же схеме разводили. Сказали, либо деньги, либо сливаешь нам 10 своих друзей. Денег у него не было. В итоге 10 друзей потом оказались в отделении перед тем же выбором. Большинство платили. По 3000 гривен”. 

С реформой полиции такие истории сошли на нет, но, как говорят наши герои, похоже, практику возобновили. 

“В 2016-2017 году в Мариуполе выследили так мальчика из исламской семьи. В приложении для знакомств было фото из соцсети. Пошел на свидание, а там три копа: “Или даешь 250 долларов, или звоним семье. Денег не оказалось, его слили”, — рассказывает 23-летний Эдуард Молчанов, консультант по вопросам ассистированного тестирования на ВИЧ и ЗППП, специалист по PR и коммуникации в  “Equality EAST Queer+ комьюнити-центре”. Парень говорит, что в последнее время участились и отловы. 

“Это делает отдельная категория людей. Несчастливые по жизни гомофобы, у которых очень много свободного времени. Или просто отбитые на голову. У большинства есть дела важнее. Люди ходят на работу, занимаются своими делами, да, они могут иметь свое мнение об ЛГБТ, но большинство не будет тратить время на фейковые анкеты, переписку, драки. Большинству действительно безразлично”, —считает 25-летний Руслан. 

Поэтому одна из важных мер безопасности при онлайн-знакомстве —оставить данные другу или родственнику. “Чтобы было что прикрепить к заявлению, если что-то произойдет. Хотя в целом сегодня гораздо больше открытых анкет в приложениях, чем еще пять лет назад. Люди проще к этому относятся”, — говорит Кирилл Майстренко. 

“Меня никогда не шантажировали, я подозрительные переписки сразу прекращаю. Да и кому они расскажут, моей маме? Она в курсе. Мне все равно, кто что скажет”, —говорит 25-летний Артур. 

Нет дела — нет проблемы

На практике доказать в суде факт гомофобии практически невозможно, и не только в Мариуполе, но и в Украине. Речь идет о 161 статье Уголовного кодекса. Она определяет состав преступлений в отношении равноправия граждан зависимости от их расовой, национальной принадлежности, религиозных убеждений, инвалидности и по другим признакам. Максимальный срок — от 5 до 8 лет. 

Написать заявление на основании этой статьи пытался Эдуард Молчанов. 

“В 2019-м поехали компанией в “Эгоист”, выходной закончился вызовом “скорой” и “полиции”. Наши отошли в курилку, возвращаются, а за ними охранник к нам: “Забирайте своих “девочек” и валите отсюда”. Мы сначала спорили, потом решили забить, уходим и тут вылетает один из посетителей, и распыляет нам баллончик перцовый. В больнице нам врач сказал: “Даже не пытайтесь писать заявление по этому поводу, вам никто не поможет”. В полиции мы пытались подписать именно 161 статью, принципиально. Оттуда после звонили: “Вы точно хотите эту статью? А вы не хотите забрать заявление?” Вот уже год прошел, но из полиции никаких новостей”. 

Эта статья непопулярна не только из-за нежелания жертв раскрывать свою ориентацию, на практике тяжело доказать и собственно сам мотив ненависти. 

“В статье не прописан признак ориентации или гендерной идентичности, есть только зацепка “другие признаки”. Вообще отсутствует само определение преступления на почве ненависти. По сути, что такое преступление на почве ненависти, даже в отношении признаков расы или религиозных убеждений, никто не знает. Следователям проще открыть производство по статье “Хулиганство” или “Разбой”, в них легче искать доказательную базу. С 2001 года, поры действующего Уголовного кодекса, в Украине по этой статье не вынесено ни одного приговора, и ни один обвинительный акт не дошел до суда по признакам сексуальной ориентации или гендерной идентичности ”, — говорит эксперт ГО Правозащитный ЛГБТ центр “Наш світ” Александр Зинченков.

Этот центр был создан в 1998 году в Луганске и вот уже более 20 лет борется против гомофобных и трансфобных предубеждений украинского общества. 

Сейчас в Мариуполе не так уж много лояльных к ЛГБТ пространств. “Платформа ТЮ” и  “Equality EAST Queer+ комьюнити-центр”. Последний пытались закрыть с помощью петиции, хотя “Equality EAST Queer+”, прежде всего, предоставляет социальные услуги —профилактика ВИЧ (бесплатное тестирование) и консультации психолога и юриста. 

“В прошлом году сделали 1200 тестов на ВИЧ. Мы выступаем за здоровый образ жизни,  культуру согласия в отношениях и безопасный секс”, — рассказывает Кирилл Майстренко. 

Что касается безопасности ЛГБТ в Украине, то сегодня людям, пострадавшим от нападений на почве ненависти, приходится заручаться поддержкой правозащитников и общества в целом, однако на огласку готовы далеко не все. 

Так, организация “Наш світ” настойчиво добивается применения этой статьи в отношении признаков СОГИ (сексуальной ориентации или гендерной идентичности), а также их включения в уголовное законодательство, обжалуя решения в Апелляционных и Кассационном судах. 

“В 2020-м мы подали жалобу в ЕСПЧ на то, что Украина не выделяет мотив ненависти в отношении признаков СОГИ”, — говорит Александр Зинченков. — “Это важно, т.к. этот мотив является отягчающим обстоятельством согласно ст.67 УК и перечень указанных в ней признаков должен включать СОГИ. Такие дела важно расследовать с упоминанием мотива ненависти, чтобы они не терялись на фоне десятков тысяч дел по Хулиганству, чтобы само явление преступлений на почве ненависти было озвучено. Такие преступления опасны не только тем, что осуществлены в отношении конкретного лица, а тем, что несут посыл всем представителям ЛГБТ-сообщества, о том, что следующим может быть любой из них только потому, что он гей или лесбиянка”.

* имя изменено

Автор: Ирина Чишко