"Максимально раскрученная машина принуждения": начальник ЛугОВА Артем Лысогор о проведении "выборов" на оккупированной Луганщине

Голосовали без местной прописки, на капоте автомобиля и возле входной двери в квартиру. Об этих и других фальсификациях на временно оккупированной Луганщине подробнее в материале.

***

— Артем Владимирович, российские пропагандисты называют цифру явки на временно оккупированной территории Луганщины — 87%. Цифра очень “красивая”. Она даже выше общей средней цифры явки в рф. То есть, если общая средняя цифра явки в рф 77%, то на временно оккупированной Луганщине это — 87%. Как на эту цифру можно вообще реагировать и стоит ли доверять этим цифрам от российских пропагандистов?

— Вы знаете, наверное, российским пропагандистам вообще нельзя доверять, как и руководителям квазиреспублики “лнр”, “днр”. Потому что, как смотришь на их цифры, “недоработали” называется. 

Возьмем очень простую цифру. До 2014 года на территории Луганщины проживало около 2-2,1 миллиона граждан. После вторжения рф в 2014 году примерно 700 тысяч выехали на территорию, подконтрольную Украине. Еще примерно 350-400 тысяч выехали уже во время полномасштабного вторжения.

Глядя на те населенные пункты, о которых мы располагаем информацией, если это села, они вообще пустые. Большие города, оккупированные в 2022 году (Северодонецк, Лисичанск), они тоже почти пусты. И большинство тех, кто там находится, это уже люди, которые убегали от войны. И население там до 20% от того, что было. Попасной вообще нет.

Откуда можно взять подобные цифры явки? Очень простой ответ. Цифры фантастические, мы это уже прекрасно видели на прошлых выборах в россии. Цифры рисуются. В принципе, голосуют, как мы видели в этот раз, все подряд. И без документов, и на улице, и на дороге: остановились — проголосовали. Я считаю, вообще никакого доверия не может быть к государству-агрессору.

“Выборы” проходили с непонятными какими-то наблюдателями, которые в Луганске сидят и в бронежилетах обедают. Я вообще не понимаю, как можно доверять каким-нибудь цифрам явки россии.

— Кстати, если говорить о явке на оккупированной территории Донецкой области. Российские пропагандисты говорят, что там явка составила 86%. Это тоже больше средней общей цифры явки в рф. То есть на ВОТ Луганщины — 87%, а на ВОТ Донетчины — 86%. Как вы считаете, можно ли говорить о том, что россия хочет создать картинку “принятия и поддержки” на временно оккупированных территориях? Что они (россияне) их вроде бы “освободили”, и вот как доказательство — люди поддерживают путина там даже больше, чем на самих территориях рф.

— Смотрите, здесь все очень просто. Во-первых, создается картинка для российского зрителя, для россиян. Потому что нужно показывать, что сотни тысяч их мужчин погибают и получают ранения в их террористической армии не просто так. Что они борются за земли, которые их вроде бы поддерживают. Что они включают их в состав своей российской недоимперии. И люди действительно это поддерживают.

Это же нужно рассказывать местным жителям. Разумеется, там выбора не очень много, но сами настроения защищать будут очень низкими без таких мер. Они и так сейчас низкие, а будут вообще невоспринимаемыми.

Другая ситуация в том, что это делается и для создания картинки для международного сообщества, которое, кстати, не признает проведение этих выборов на оккупированных территориях. Однако, все же, мы понимаем, что есть и пресса, есть и читатели, “сторонники русского мира”, которые проживают на территории европейских стран. И именно через них вносится вот такая агитация, что “смотрите, вы здесь рассказываете, что мы агрессоры, а люди проголосовали за путина в таком количестве”. И что “смотрите, даже при проведении украинских выборов не было такой явки и не было такого количества людей”.

Понятно, что это машина агитации. Она всегда работала, еще со времен советского союза. Для того, чтобы оправдать хотя бы как-то их нападение, они, конечно, и принимают эти территории, и проводят выборы, и показывают своим гражданам то, что действительно, “вот, смотрите, как люди ждали”. Потому что надо же оправдывать эти действия.

— Как Луганская ОВА отслеживала процесс проведения так называемых выборов на временно оккупированной Луганщине?

— Мы этим занимались, отслеживали, получали информацию. Потому что все эти материалы, которые наши спецслужбы обнаружили , они затем пойдут против государства-агрессора в международный суд.

Мы отслеживали, чтобы показать, насколько это абсурдно, в том числе международному сообществу. Я общался как раз с британским изданием, с французским изданием, которые также писали о выборах. Показывали эти видео, как под дулом автоматов бабушка голосует. Затем раскрутка ситуации с Попасной, в которой один из таких известных на россии журналистов рассказывает о том, что “здесь такая явка вчера была, когда приезжала избирательная комиссия, что было такое столпотворение”. И дальше в самом эфире человек говорит, что на всю Попасную осталось 20 человек. Так какое же такое столпотворение было из 20 человек?

— Начальник Северодонецкой районной военной администрации Роман Власенко говорил о такой части фальсификации выборов, что голосовали и те, кто не был местным. Насколько это массовое явление было на временно оккупированной территории Луганщины, когда во время так называемых выборов голосовали приезжие, которые не имели местной регистрации?

— Ну, смотрите, здесь тоже все очень просто. Эти же мобильные группы, которые ходили по домам. Они приезжали и во дворы, ходили в подъездах, собирали подписи на “голосование”. Мы прекрасно понимаем, что в Северодонецке, в Лисичанске очень много квартир, которые были  более-менее отремонтированы, и которые незаконная власть “лнр” отобрала у их владельцев, и поотдаваала террористическим войскам российской федерации. Давали и врачам, и учителям, которые туда поприезжали для организации работы на оккупированной территории. Понятно, что когда обходят по квартирам, конечно, там все голоса засчитывались. И мы получали информацию. И было очень много информации о том, что на улице голосуют даже без документов, просто представившись, что “я там такой-то”.

Потому что мы же видели ситуацию в той же Макеевке, когда в вечернее время, где трансляция, стоит там где-то 10 человек в очереди, чтобы проголосовать. При этом в кадр попадают урны для голосования, которые почти пустые. Там единичные бланки лежат. А потом появляется явка, что “проголосовали там все, кто был на участке”. Так что, либо на участке было 30 человек зафиксировано, но такого не может быть, либо здесь прилепили цифры.

— Хотелось бы сейчас во время нашего интервью напомнить за ответственность за организацию и проведение выборов на временно оккупированные территории. Ведь для жителей временно оккупированных территорий Луганщины, которыу участвовали именно в организации или агитации, будет уголовная ответственность за коллаборационизм, правда?

— Да, конечно, здесь все четко понятно. Потому что даже те, которые есть, скажем так, учителя или врачи, но не пошли на сотрудничество с врагом, и по каким-то объективным обстоятельствам не смогли выехать, или за родителями смотрят, или еще что-то, потому что разные ситуации бывают. Была и быстрая оккупация, где люди не могут и сегодня выехать. Если не пошли на сотрудничество с врагом — здесь вопросов нет.

Если лица являются государственными должностными лицами, принадлежащими к государственной службе, и они организовывали или проводили эти выборы, тем более участвовали в участковых комиссиях, что является прямым участием в незаконных выборах, за это, конечно, будет ответственность. Наши правоохранительные органы все фиксируют, за это будет уголовная ответственность.

Понятно, что люди, которых нагнали или заставили под автоматами голосовать, это отдельная история, а те, кто именно организовывали и пошли на сотрудничество в органы непризнанных оккупантов, будут иметь отдельную ответственность. Я думаю, что это больше вопрос к правоохранителям: как они будут это квалифицировать и какой, скажем так, вклад в эту незаконную деятельность внес тот или иной человек, и по какой статье квалифицировать его действия.

— А как насчет тех, кто просто участвовал в голосовании, то есть обычных жителей?

— Чаще всего такие дворовые обходы, они имели место. И я думаю, что многие люди, чтобы не рисковать лишний раз своей жизнью, здоровьем, своей семьей, голосовали. Я думаю, что фсб также следило, кто голосует, а кто — нет. Вы сами понимаете, даже если человек не пошел на избирательный участок, но к нему пришли домой, понятно, что все видели, где он там ставит галочку в бланке, и о каком тайном голосовании может идти речь.

Понятно, что голосование было принудительным. Голосование было в некоторых оккупированных предприятиях, в бывших государственных школах, где их от директоров требовали отчитываться, кто и сколько учителей проголосовали, на каких участках. В том числе ставили задачу, особенно для работников социальной сферы, выставлять фотографии о том, что “вот мы пришли на участок, проголосовали”.

Это максимально раскрученная машина принуждения, которая показывает, что “очень-очень поддерживают российскую террористическую страну, очень поддерживают владимира путина”. Понятно, что давление на людей было огромным.

Понятно, что были такие люди и есть такие люди, которые шли, голосовали, поддерживали. Никто же не говорит, что 100% людей не поддерживали. Есть такие люди, но с ними будем разбираться  уже после деоккупации. Я думаю, что правоохранительные органы будут с каждым человеком работать. Есть разные обстоятельства, есть разная степень того, что было сделано. Поэтому я думаю, что правоохранительные органы постоянно фиксируют такие случаи, в том числе о тех, кто пошел на сотрудничество с государством-агрессором.

— По вашему мнению, Артем Владимирович, какова должна быть реакция международного сообщества на такие массовые фальсификации и вообще на проведение выборов на оккупированных территориях Луганщины?

— Вы знаете, я скажу очень просто. Здесь и от нас уже слишком много внимания к этим проводимым псевдовыборам. Понятно, что мы доносим до людей, понятно, что доносим до наших европейских партнеров и европейского сообщества о том, что это происходит, о том, что это преступление. Но действительно, какая может быть реакция, если все страны признали россию государством-агрессором, не признали оккупацию, не признали те новые субъекты, как называет россия, которые они присоединили к себе. Ну о каком признании этих выборов может идти речь?

Когда общались с международными журналистами, доводили эту ситуацию, рассказывали это все. И общаясь с ними, смотришь на их лица, так они иногда в таком немом шоке. Рассказываешь им о селах, в которых ни один человек не проживает, потому что там кроме военных и кроме постоянных обстрелов и боев ничего нет, но там как-то проголосовало до 50-60 человек, а в селе до войны проживало максимум 30. Так журналисты говорят: «А как такое возможно?».

А во-вторых, вы видите то, что они делают сейчас. Если на прошедших выборах мы все видели и могли зайти на ресурсы, посмотреть, где сколько проголосовало. Так на этот раз ресурсы они полностью закрыли, с информацией о том, сколько голосовало, в каких населенных пунктах. Вопрос же простой, для чего? А ответ понятен.

— Спасибо за разговор, Артем Владимирович. Надеемся, что действительно удастся привлечь рф к ответственности за проведение выборов на оккупированных территориях Украины и за принуждение людей. Благодарю вас.

— Благодарю вас. Слава Украины, слава Вооруженным Силам.

— Героям Слава! До свидания.

***