Восстановление правды. Как лемки и бойки оказались на Донетчине

В рамках исторического проекта “Деколонизация. Восстановление правды” Восточный Вариант пообщался с представителями семей-переселенцев 1944-1951 годов, чтобы узнать об их судьбах.

Дети переселенцев стали переселенцами

Андрей Тымчак родился в селе Звановка Бахмутского района Донецкой области. Будучи общественным активистом, после начала полномасштабного вторжения он покинул родное село и эвакуировал семью на запад страны. А после пошел в ближайший военкомат и мобилизовался. Сейчас он — военнослужащий 10-й отдельной горно-штурмовой бригады “Эдельвейс”.

Став переселенцем, Андрей бессознательно повторил судьбу своих дедушек и бабушек — лемков с Бойковщины. В 1951 году они покинули родное село Лисковате, которое по соглашению между двумя странами перешло из Украинской ССР к Польше.

Надежда Тутова родилась в селе Раздоловка Бахмутского района Донецкой области, в котором проживала до 25 лет. А потом переехала в соседний Бахмут. Работала в Северской школе учителем географии и биологии, а затем — в органах местного самоуправления. Сейчас Надежда работает в Бахмутской райгосадминистрации и проживает в Новом Роздоле на Львовщине.

Ее родители, тоже из села Лисковате, были переселены на Донетчину. В первом поезде, который отправился с запада на восток на Троицу 1951 года, были ее тетка Анна и ее двоюродные и троюродные братья и сестры.

Так дети переселенцев и сами стали переселенцами.

***

9 сентября 1944 года в Люблине председатели Совета народных комиссаров УССР Никита Хрущев и Польского комитета национального освобождения Эдвард Осубка-Моравский заключили Соглашение между Правительством Украинской Советской Социалистической Республики и Польским Комитетом Национального освобождения об эвакуации украинского населения с территории Польши и польских граждан с территории УССР.

Такое “переселение” продолжалось в несколько этапов. В 1944-1946 гг. по соглашению с территорий современной Польши в западные и юго-восточные области Украины было депортировано 482 тысячи украинцев. Во время операции “Висла” в период с 28 апреля по 29 июля 1947 года насильно вывезли 137–150 тыс. украинцев с их этнических земель на территории Польши. Последнее соглашение между государствами называлось “Соглашение между СССР и Польской республикой об обмене участками государственных территорий” и было заключено 15 февраля 1951 года. Оно должно было способствовать “выравниванию” государственной границы между СССР и Польшей. Это привело к очередной волне “переселения”, которое началось 13 июня того же года и продолжалось 6 месяцев.

“Советский Союз и Польша никак не могли определиться с государственными границами. Переговорный процесс продолжался с 1944 до 1951 года, было подписано несколько соглашений и по их результатам перемещено около 750 тыс. человек. С территорий, которые советское государство отдало Польше, местное население вывезли в другие регионы Украины. Первая волна депортаций была относительно добровольной, люди еще не до конца понимали, что такое советская власть. Они слышали о голоде 1933 года, знали о репрессиях 1937 года, но считали эти слухи преувеличенными. Кто-то поверил в пропаганду и счастливое социалистическое будущее, а кто-то бежал от террора польского подполья”, — рассказывает директорка Государственного архива Донецкой области Ирина Шишолик.

На территорию тогдашней Сталинской, а сейчас Донецкой, области переселили 10037 лемков и бойков — представителей этнографической группы украинцев. Из села Лисковате люди расселились в села Звановка, Раздоловка и Верхнекаменское.

Судьба семьи Тымчаков-Дыркачей

Родители Андрея Тымчака были еще маленькими, когда их семьи оказались на Донетчине. Стефану Михайловичу Тымчаку было 11 лет, а Любови Андреевне Дыркач — 7. В семье отца Андрея было 5 детей (один из которых Стефан), их мать Юлия Ивановна и ее брат. В семье матери — 2 детей (одна из которых Любовь) и их мать Теодора Ивановна.

Дедушка Андрея по материнской линии, Иван Анатольевич Дыркач, выступал против советской власти, за что попал в тюрьму. Отношение к семье после этого было соответствующим, как к “врагам народа”. У Дыркачей было собственное фермерское хозяйство и считались состоятельной семьей, но когда пришла советская власть, то из дома их выгнали, а на месте фермы сделали колхозный двор.

Их односельчанам говорили: “Кто поможет Дыркачам — тот поедет в Сибирь”. Однако люди все равно помогли. Мать и двух ее детей принимали к себе их же бывшие работники, которые работали на ферме. Сильно рискуя, но помогли.

После заключения соглашения между государствами, людей предупреждали, что их будут переселять. Перед жителями карпатских гор возникла пелена неизвестности: “Что это за Донбасс? Что за люди там живут? Чего ожидать от переселения?”. Приходилось только ждать и собирать самые необходимые вещи.

Андрей рассказывает, что в селе Лисковате после новости о переселении сформировали группы из сельской молодежи. Они рубили леса, которые были рядом, а древесину отправляли на восток — на место будущего проживания. Там из нее должны были строить дома для новоприбывших. Но случилось так, что по дороге древесина исчезла. Куда именно — неизвестно до сих пор. Поэтому после прибытия люди строили себе дома из местного материала — ив и акаций. Строгали, резали, а потом — обмазывали глиной. Первые домики переселенцев были совсем маленькими — 6 на 7 метров. Сначала в одном таком доме проживала не одна, а минимум две семьи.

Переселение проходило организованно, рассказывает Андрей Тымчак. Главным транспортом для перевозки людей был железнодорожный поезд. До станции семьи с вещами подвозили. А там уже ждали вагоны. Один вагон — на две семьи. За несколько дней пути лемки и бойки прибывали в Северск, а оттуда уже самостоятельно добирались до места нового проживания.

“Эти люди были закреплены за колхозами. Они ехали не в село Звановка по конкретному адресу. А ехали в колхоз имени Хрущева. Приехали, расселили людей в 3 села. Центральный колхоз был в Звановке, туда же переселилась семья моего отца. А матери — в Раздоловку. Третьим селом, куда попали переселенцы, было Верхнекаменское. Все они недалеко друг от друга — в среднем около 10 км. Так и проживали”, — рассказывает Андрей Тымчак.

Андрей рассказывает, когда лемки переселились в эти села, то услышали украинский язык. Поэтому языковой проблемы не было. Однако первые годы на Донбассе для лемков все равно были сложными. На смену прохладной дождливой погоде карпатских гор пришла засушливая донбасская жара. Но рядом были озера, реки. Давали в пользование землю, и много, чего не хватало в горах.

До начала полномасштабной войны Андрей активно изучал историю своей семьи, а вместе с женой Юлией и детьми в селе Звановка они стали амбассадорами лемковской культуры на Донетчине. В 2015 году собственными силами открыли “Лемко-центр” — прямо в собственном доме. Для этого выделили одну из комнат, которую обустроили для проведения мероприятий.

“Лемко-центр” проводил культурно-просветительские занятия для детей, тренинги, мастер-классы. А самым известным мероприятием стало проведение вертепа. Самыми активными участниками были дети Андрея и Юлии — Артур, Захарий и Варвара.

После начала полномасштабного вторжения Андрей Тымчак мобилизовался и сейчас проходит службу в 10-й отдельной горно-штурмовой бригаде “Эдельвейс”. Его младший брат, Роман Тымчак, также присоединился к Вооруженным силам Украины.

В доме Андрея и Юлии, где был “Лемко-центр”, некоторое время после начала полномасштабной войны размещался гуманитарный штаб. Однако в феврале 2023 года туда прилетели вражеские снаряды. Сгорело все, что было внутри. В том числе и некоторые семейные реликвии, которые еще дедушки и бабушки привезли с Бойковщины. Например, старинное расписное трюмо. Единственное, что осталось в семье, это вышиванка бабушки Андрея. Сейчас она находится на хранении в киевском музее.

В 2000 году родители Андрея посетили родное Лисковате. Тогда, вспоминает мужчина, Украина и Польша договорились о пересечении границы бывшими переселенцами без загранпаспортов. Стефан Михайлович и Любовь Андреевна впервые за много лет вступили на землю, на которой родились. Дом Любови сохранился, а Стефана — нет.

“Они увидели практически заброшенное село. Через него проложена дорога, которая ведет к одному из пунктов пропуска между Польшей и Украиной, и которой пользуются пограничники. А людей в селе живет немного”.

Судьба семьи Василишиных-Бандривских

Родители Надежды Тутовой, Алексей Василишин и Наталка Бандривская, а также их родители, родились на западе Бойковщины в селе Лисковате. Были довольно состоятельными людьми. Имели свою землю, где выращивали различные культуры, перерабатывали их и продавали.

“Родители много рассказывали о селе Лисковате, о тех обычаях, о традициях. И всегда говорили об этом с теплом. Несмотря на то, сколько лет они прожили на Донбассе, в Бахмутском районе, но все-таки село Лисковате было той территорией, где они родились, и они считали, что это их дом до самой смерти”, — делится Надежда.

В первом поезде, который на Троицу 1951 года отправился на Донбасс с людьми, которые должны были строить жилье для переселенцев, были родная сестра мамы Надежды — Анна, ее двоюродные и троюродные братья и сестры. Ее мама, Наталья Бандривская, выехала последним эшелоном в октябре.

“Трудно передать боль, которую люди чувствовали, когда им говорили выселяться: люди плакали, боялись. Брата моего деда отправили в Сибирь на 10 лет, потому что не хотел идти в колхоз. Поэтому люди не знали, куда их повезут. В селе Раздоловка, куда со станции привезли молодежь, их поселили у местных людей, встретили вроде бы хорошо, но условия труда и жизни были совсем разные: разный менталитет, язык, иногда не понимали друг друга, на религиозные праздники не выходили на работу, за что приезжим ставили прогулы”, — рассказывает Надежда Тутова.

Если в Лисковатом у людей были деревянные дома, то здесь — хаты-мазанки, которые были влажные и сырые. Отапливать углем сначала не умели, было холодно, а на утро вода в ведрах замерзала.

“Тяжело жилось, много болели, ведь климат другой совсем. Но надо было жить дальше, поэтому работали в колхозе, молодежь знакомилась, женилась: моя тетя первая вышла замуж за местного”.

В 2012 году Надежде, ее мужу Петру, дочери Анне и отцу Алексею удалось поехать в Лисковате Подкарпатского воеводства. Впервые за долгое время Алексей Василишин оказался на родной земле в возрасте 80 лет. Не было уже родного дома, а только старая груша и колодец, который когда-то еще молодым Алексей выкопал вместе со своим дядей.

“И когда мы приехали в церковь, мой папа упал на колени и начал целовать землю... Это было так пронзительно — слезы, эмоции. И мы решили собрать воспоминания людей, пока еще есть кому рассказывать”, — говорит Надежда.

Надежда Тутова вместе со своим мужем и дочерью стали авторами книги “Бойковщина — Донбасс”, в которой собрали историю сел, список переселенцев, которых выселили, их обычаи и быт, говоры, свадебные песни, обряды и т.п. Книга вышла в 2017 году.

Муж Надежды умер в феврале 2022 года от онкологии. А вскоре началось полномасштабное вторжение россии. Надежда вместе со старенькой мамой Натальей выехала на Львовщину и поселилась в Новом Роздоле. Натальи Василишиной не стало в январе 2023 года. Надежда и сейчас проживает в Новом Роздоле, продолжает работать в Бахмутской районной государственной администрации.

Значение переселения для Донетчины

Переселение 1944–1951 годов имело катастрофические последствия для людей. Многие семьи потеряли связь с родными — родителями, братьями и сестрами, которые жили в других селах. Большинство потеряли имущество. Государство обещало возместить утраченное и предоставить дома вместо тех, что остались на польской территории. Однако все было не так, рассказывает директорка Государственного архива Донецкой области Ирина Шишолик.

“Приехав на место, вместо знакомых добротных деревянных зданий, люди увидели недостроенные хаты-мазанки. До наступления холодов ни глина, ни дерево не успели просохнуть и помещения оставались влажными. От чего стены покрывались инеем. Дров для отопления не было, а топить углем люди не умели, из-за чего мерзли и часто болели. Привыкали к новым условиям жизни и климата долго и трудно. Должны были адаптироваться к новым условиям хозяйствования. Вместо единоличного хозяйства отныне работали в колхозах, за работу получали не деньги, а трудодни. Часто сталкивались с языковым барьером и чужим советским мировоззрением. Одним словом, переселение было тяжелым испытанием для людей. Кто-то пытался убежать назад, а кто-то сумел укротить и даже полюбить степь. Бойки потеряли дома, но смогли построить новые, сохранили язык и даже свою культуру и веру”, — рассказывает директорка архива.

Лемки и бойки  приспосабливались к новым условиям жизни. Постепенно перенимали обычаи жителей Донетчины. Со временем оказалось, что они имели много общего с местными, стали появляться смешанные семьи.

“Постепенное возрождение культурного и исторического наследия депортированного народа началось с обретением Украиной независимости. В местах проживания переселенцев с запада Украины построены храмы Украинской греко-католической церкви (УГКЦ), а в Звановке — самый большой монастырь УГКЦ на востоке Украины”, — подытоживает Ирина Шишолик.

По словам директорки архива, культурное наследие поселений лемков и бойков играет важную роль в определении Донетчины украинской территорией:

“Несмотря на тотальную русификацию, центрам украинской культуры удалось выжить во враждебной среде. И это дает надежду на возрождение национальной культуры области после завершения войны”.

***