Разбор
Почему не произошла массовая эвакуация культурного наследия с востока Украины?
Ни после 2014 года, ни после 2022 года Министерство культуры не разработало эффективной политики эвакуации музейных экспонатов с прифронтовых территорий. Ответственность размыта между музейщиками, органами центральной и местной власти. В результате Украина рискует потерять объекты культурного наследия, к которым фронт приближается сейчас.
До 2022 года из Луганской и Донецкой областей не было вывезено ни одного музейного экспоната, признают в Министерстве культуры. В то же время украинская власть не обновила и не создала никаких новых протоколов действий для музейных работников и никаким образом не подготовились к возможной массовой эвакуации экспонатов.
“Еще в 2014 году россияне оккупировали часть Украины. И мы уже тогда видели, что государственный музейный фонд не просто подчиняется другой власти, но что экспонаты начали перемещать на выставки, в том числе и на территорию России. Поэтому логично было бы с того момента начать готовиться и разрабатывать новые протоколы. Но этого не сделали”, — говорит Глава правления Коалиции деятелей культуры Ольга Сагайдак.
Эта проблема остается актуальной. Как выяснил Восточный Вариант, до сих пор не эвакуированы экспонаты в населенных пунктах Днепропетровской области, которые расположены вблизи территорий, оккупированных в 2022 году, а также в восточной части области, которая граничит с Донецкой областью.
В целом на данный момент неэвакуированными остаются около 3,5 миллионов экспонатов на опасных территориях на Севере, Юге и Востоке страны, по подсчетам Ольги Сагайдак. И неизвестно, сколько из них уже невозможно эвакуировать из-за высокой интенсивности обстрелов российскими фпв-дронами.
Риск заключается не только в том, что россияне могут уничтожить объекты украинского культурного наследия. Они также фальсифицируют историю благодаря краже музейных экспонатов. В своих выставочных проектах россияне находят украинским экспонатам совершенно искаженные объяснения, сознательно искривляют историю.
“Россияне ведут очень четкую и последовательную политику в отношении нашего музейного фонда. Все, что может свидетельствовать о нашей общей истории, они забирают. Все, что может подтверждать украинскую или локальную идентичность, — уничтожают или переименовывают”, — утверждает Ольга Сагайдак.
Что было с эвакуацией в 2022 году?
По состоянию на 24 февраля 2022 года на подконтрольной Украине части Луганской области было 13 музеев, по подсчетам Сагайдак. Однако за 8 лет, которые предшествовали полномасштабной войне, из них не вывезли и не переместили ни одного экспоната.
“После 2014 года мы не проделали никакой домашней работы, ни государство, ни музейщики, ни общественный сектор”, — констатирует Глава правления Коалиции деятелей культуры.
Одним из таких музеев был Лисичанский городской краеведческий музей, рассказывает Нина Бондарь. Она проработала в музее почти двадцать лет. С 2016 по 2021 год — директоркой музея. С 1 января 2022 года прекратила работу там.
По ее словам, по состоянию на декабрь 2021 года в музее было около 19 тысяч экспонатов. Среди них были археологические находки, документы периода основания и развития города, а также вещи Владимира Сосюры.
Однако музей не готовился к эвакуации ни до 24 февраля, ни после. Экспонаты так и остались в выставочных залах, их никто не запаковал, не подготовил к транспортировке и даже не переместил в подвалы музея.
По ее словам, этого так и не произошло, поскольку люди в первую очередь думали о своих семьях и безопасности. Поэтому, когда ситуация в городе обострилась, работников музея в городе почти не осталось. А это произошло почти сразу — Лисичанск подвергался обстрелам с первых дней полномасштабного вторжения.
“Другая причина — это необходимость официальных разрешений, чтобы начать делать хоть что-то. Для их получения нужно было привлекать не только местную, но и центральную власть. А времени на это не было в тех условиях, в которых оказался город — постоянные обстрелы и перебои со светом и связью. То есть эти бюрократические процессы были совершенно не актуальны для военного времени”, — говорит экс-руководительница музея.
Часть экспонатов все же удалось спасти благодаря волонтеру Леониду Марущаку. Ранее они работали вместе над развитием музея и увеличением его экспозиции. Так, Леонид привез в Лисичанск семейный архив художника Миши Алексеенко, который показывал жизнь семьи в разные периоды истории.
“Никакой эвакуации тогда не было, и мы вышли, сказали: «Давайте мы хотя бы что- то заберем , что мы принесли в этот музей». Для меня было неприемлемо, что образцы современного искусства могут остаться там, когда россияне уже были рядом. И я требовал, что это необходимо эвакуировать. И благодаря этому мы смогли начать процесс эвакуации и спасти часть экспонатов”, — говорит Леонид Марущак.
Однако он начал работать с Лисичанским музеем только в конце мая 2022 года, а уже 3 июля российские войска полностью оккупировали город. По словам Нины Бондарь, Леонид успел несколько раз приехать в город и спас около тысячи экспонатов.
Большинство экспонатов Лисичанского музея остались в оккупированном городе, их судьба неизвестна. Нина Бондарь говорит, что следит за музеем в оккупации. Она видела фотографии распахнутых дверей музея. Это выглядело так, как будто его разграбили. Были сообщения, что здание музея горело, что могло повредить или уничтожить экспонаты.
Что-то изменилось после начала полномасштабного вторжения?
Эта проблема осталась актуальной и после первых месяцев вторжения. В конце 2022 года после деоккупации Херсона, когда стало ясно, что врага выбили из города, но он остается на расстоянии нескольких километров с другого берега Днепра и опасность сохраняется, началась эвакуация музейных экспонатов из Херсонского областного краеведческого музея и Херсонского областного художественного музея имени Алексея Шовкуненко.
“Тогда я увидел в медиа, что оттуда вывезли 5 фур экспонатов. Однако для музея областного значения 5, 10 или даже 15 фур — это ничто. Поэтому мы с командой из 20-30 человек поехали на место и присоединились к этому процессу, пытались подтолкнуть к более массовой эвакуации”, — говорит Леонид Марущак.
Сначала это тормозилось из-за отсутствия разминирования — не было разрешения заходить в здания. Однако через некоторое время команда волонтеров все же смогла войти в хранилища и увидела, что многие экспонаты после оккупации до сих пор остались на месте.
Музейщики, по словам волонтера, утверждали, что необходимости в эвакуации нет. Они объясняли свое сопротивление верой в ВСУ и тем, что все будет хорошо, говорит Леонид.
В конце концов музейщики согласились и вместе с волонтерами все же начали эвакуацию. Четыре с половиной месяца день за днем они упаковывали, описывали и вывозили экспонаты. Искали место для хранения, добивались приказов, контролировали каждый этап эвакуации. В итоге все удалось перевезти в безопасные локации, где коллекции уже более двух лет хранятся в ящиках, ожидая возвращения домой.
Сейчас это было бы невозможно, поскольку город постоянно обстреливают российские дроны, и грузовики сразу становятся для них целью. Здания музеев также находятся в постоянной опасности. В начале октября этого года российские войска около двух недель прицельно обстреливали здание Херсонского областного краеведческого музея. В настоящее время треть архитектурного памятника разрушена.
В целом с начала полномасштабного вторжения россии в 2022 году до октября 2025 года Министерство культуры эвакуировало 670 587 музейных экспонатов. Однако это в 2,5 раза меньше, чем то количество экспонатов, которые остались на всех оккупированных с 2014 года территориях, а именно — 1,7 миллиона экспонатов. Также известно о еще 30 тысячах экспонатов, которые россияне вывезли или уничтожили с 24 февраля 2022 года. Об этом сообщили в Министерстве культуры в ответ на запрос Восточного Варианта.
Почему это работает так, а не иначе?
Основная проблема заключается в том, что эвакуация музейных экспонатов регулирует устаревшее законодательство — в его основе лежит Постановление Кабинета Министров № 841 от 30 октября 2013 года, принятое еще до начала российской агрессии. Согласно ему, ответственность разделена между Министерством культуры, органами местной власти и самими музеями.
Запускать процесс эвакуации должна местная военная администрация, которая должна уведомить музеи о возрастающем уровне опасности, а те должны составить списки экспонатов по очередности — что эвакуировать в первую, вторую или третью очередь, в зависимости от возможностей транспортировки. Далее эти списки должны быть согласованы Министерством культуры, а местная власть должна договориться с администрацией другого региона, где есть музей, готовый принять коллекцию, согласовать объем и условия хранения.
Процесс сам по себе не быстрый, к тому же проблема возникает на старте — по разным причинам музеи не всегда вовремя получают соответствующее указание от местной власти.
“Ответственность за это рассредоточена. С одной стороны, Министерство культуры должно согласовывать списки, которые составляют музеи после того, как областные военно-гражданские администрации сообщают о необходимости эвакуации. Однако случается так, что областная или местная власть не дает музею никаких указаний о том, что время эвакуироваться уже настало. И тогда определить этот момент — когда именно «пришло время» — опять же ложится на плечи самих музейщиков”, — говорит Ольга Сагайдак.
Поэтому пока система работает так, что пока нет импульса снизу, эвакуация не начнется. В определенный момент “людей снизу” может просто не оказаться, потому что они покинули опасный регион. Или, наоборот, работники могут быть незаинтересованны в эвакуации, поскольку, если вывезут музейный фонд, они потеряют место работы.
“Именно поэтому есть успешные случаи эвакуации, а есть и наоборот. Когда на месте есть инициативный человек, все работает. А если нет, то приходится подталкивать этот процесс извне — волонтерам. Но это не должно быть так. За эти годы уже должен был выработаться работающий механизм. Когда прилетает в дом, все службы знают, что им делать. А когда линия фронта приближается к музеям, то нет единого механизма действий”, — говорит Леонид Марущак.
Какие еще проблемы не решают действующие протоколы?
Из-за отсутствия обновленных протоколов многие музейщики во время полномасштабного вторжения действовали по разным инструкциям, некоторые из которых были разработаны еще в 1970-х годах — в советское время, говорит Ольга Сагайдак. Эти документы определяли очередность эвакуации экспонатов по совершенно другим критериям. Например, в первую очередь вывозили изделия из драгоценных металлов.
Хотя такие вещи могут иметь высокую материальную стоимость, их историческая ценность может быть значительно меньшей. Ведь большинство из них — это церковные предметы, конфискованные советской властью, или же ордена и медали советских героев.
Из-за отсутствия общих критериев формирования очереди действительно уникальные артефакты — произведения искусства, этнографические или археологические находки — часто оставались на местах, под угрозой уничтожения или захвата.
Часть культурного наследия оказывается под угрозой, поскольку находится вне музейного фонда и выпадает из списков эвакуации. Это могут быть экспонаты, которые хранились в университетах, школах, домах культуры, а также архивы и их филиалы.
Другая проблема — инвентаризация музейных экспонатов. В украинских музеях инвентарные книги часто могут быть неполными или просто отсутствовать. Так было в случае Херсонского краеведческого музея. Или если документы частично уничтожены, как это произошло с Мариуполем, — то доказать право собственности будет чрезвычайно сложно, говорит Ольга Сагайдак и добавляет:
“В то же время, по состоянию на прошлый месяц, из примерно 90 украинских музеев, которые россияне считают «подконтрольными», уже почти 40 — официально внесены в их государственный музейный фонд. Это означает, что коллекции получили новые инвентарные номера и были полностью оцифрованы в российских реестрах. Все, что теперь зафиксировано в российских цифровых каталогах, юридически может считаться их достоянием, и возвращение таких экспонатов через международные суды станет практически невозможным”
Что говорит Министерство культуры?
В июле 2025 года во время смены Кабинета Министров Министерство культуры возглавила Татьяна Бережная, сначала как временно исполняющая обязанности министра, а с 21 октября 2025 года стала Вице-премьер-министром по гуманитарной политике Украины и министром культуры Украины.
Вместе с ней в министерство пришла и новая команда, одним из заместителей стал Иван Вербицкий — отвечает за охрану культурного наследия, развитие музейного дела и возвращение культурных ценностей. Восточный Вариант пообщался с Иваном Вербицким о проблемах эвакуации культурного наследия.
Он соглашается, что система в настоящее время работает неидеально и требует улучшения. В частности, он говорит, что необходимо более четко прописать зоны ответственности различных органов во время эвакуации.
“Мы понимаем, что определенные вещи требуют улучшения. Мы сейчас проанализировали тот процесс, который происходит, и видим, что можно оптимизировать. И мы хотим это оптимизировать. Для этого мы готовим новое постановление Кабинета министров, которое эти вопросы лучше урегулирует. И мы надеемся, что это поможет осуществлять эвакуацию более эффективно”, — говорит Иван Вербицкий.
Ольга Сагайдак ожидает, что новые протоколы вступят в силу до конца года. Однако следует понимать, что они уже не помогут с эвакуацией украинского культурного наследия Луганской и Донецкой областей. Также неизвестно, удастся ли эвакуировать экспонаты из тех населенных пунктов Днепропетровской области, доступ к которым уже затруднен из-за обстрелов российскими фпв-дронами.
Но Украине по-прежнему нужна эффективная политика по эвакуации культурного наследия, чтобы не утратить еще больше экспонатов. В то же время разговор должен продолжаться, нужны ответы и на следующие вопросы: что делать с экспонатами из музеев, которых уже физически нет? Как спасать объекты нематериального наследия?
Первоочередная ответственность за оккупацию, похищение и уничтожение украинского культурного наследия лежит на россии, однако украинская власть, как и украинское общество, должны быть осведомлены о действиях врага и подготовлены к ним.
***
Осуществлено при поддержке программы “Сильнее вместе: Медиа и демократия”, которая реализуется Всемирной ассоциацией издателей новостей (WAN-IFRA) в партнерстве с Ассоциацией “Независимые региональные издатели Украины” (АНРИУ) и Норвежской ассоциацией медиабизнеса (MBL) при поддержке Норвегии. Взгляды авторов не обязательно отражают официальную позицию партнеров программы.
Інга Павлій
Інга Павлій
