"Пока родственники не привезли лекарств, лечения не было": как это – попасть в больницу во время коронавируса в Мариуполе

Мариупольский активист Алексей Леонтьев попал в мариупольскую горбольницу №4 с воспалением легких.  

О  госпитализации, тесте на коронавирус, сумме лечения, профессионализме медиков и больничной еде он поделился с “Восточным вариантом”. Далее — прямая речь.

О первых симптомах

Закололо в груди за два дня до госпитализации. У меня никогда ничего не болело, я никогда не болел вообще. Думаю «ладно, может пробежку сделал и почувствовал». Утром боль не прекратилась. На следующую ночь я уже не мог спать на левом боку. И уже на следующий день одышка появилась. Нельзя было набрать полную грудь воздуха, потому что больно. Поэтому обратился в «скорую помощь», вообще-то думая, что с сердцем что-то, потому что ни насморка, ничего не было. 

Приехала бригада, сделали кардиограмму, «послушали» и решили везти в больницу, потому что было подозрение на воспаление легких. Привезли в больницу №4, в эндокринологическое отделение. Это оказался уже госпиталь, сделанный под ковид-больных. Бесплатно и быстро сделали рентген. Послушали и подтвердили диагноз — левостороннее воспаление легких.

О тесте на COVID-19

Я попросил сделать тест в первый же день. На просьбу взять тест на ковид, ответили, что лаборатории переполнены, ПЦР-тесты не делаем. По слухам, это связано с тем, что оборудование, подаренное Новинским, не подходит под лаборатории, куда отсылают тест. Ну остальные не справляются. И в итоге тест не был проведен.

ПЦР-тест у меня взяли в день выписки, 14 октября. Я уверен, что это была эта болезнь [коронавирус]. Результаты придут, я потом повторный тест буду делать. Но я повторюсь, это очень резко получилось. Я до этого нигде не переохлаждался. И вдруг внезапно так получилось. Я соблюдал все карантинные мероприятия, я практически не пользуюсь общественным транспортом. Но, тем не менее, меня это не спасло.

О других пациентах 

На 10 октября нас было 38 человек, из них с подтвержденным коронавирусом — шестеро. Они делали тест в частных лабораториях. И 32 неизвестных, с вопросом. В основном все были с воспалением легких. Мои соседи все лежали с воспалением легких. У кого двухсторонняя пневмония, у кого односторонняя.

Буквально на следующий день мы уже видели очередь машин возле нашей больницы. 12 числа я делал фото, когда действительно понял, что что-то не то. Очень много людей поступало. 11 числа либо два, либо три человека поступило, но это только на наше крыло. А 12-го был большой бум, когда привозили вплоть до того, что машины уезжали, потому что некуда было размещать людей.

Были тяжелобольные. Последний тяжелобольной, мы думали, не дотянет до утра. Ему постоянно подключали генератор кислорода, у нас он был на крыле один. 

Крыло — половина этажа. У нас было 14 палат, в каждой по 3-5 человек. На 12 число нас было 50 человек. Для нашей половины третьего этажа на 14 палат был один аппарат, который вырабатывал кислород. Когда пациенту становилось чуть лучше, его забирали для другого пациента. Так туда-сюда и возили этот аппарат. Аппарат давали тем, у кого низкая сатурация. 

К счастью, человек этот выжил, и его даже выпустили через три дня. Люди не задерживалась. Вроде бы в нашем крыле умерших не было за то время, что я там провел.

О больничной еде

Как бы не было смешно, я попробовал их пшеничную кашу, и мне очень понравилось. Честно скажу. Потому что я, наверное, не ел такого никогда. Вот умеют они готовить пшеничную кашу. Я с удовольствием съел полстакана, которые мне насыпали. 

Остальное, конечно, есть невозможно. Супы невозможно. Вермишель я одну вылил. На вкус она была переваренной. «Вермишелевый суп», я это назвал. И он был недосоленный. Я ел реально воду с вермишелью. Борщ мне просто не достался.

На количество, которое нас было, а это 50 человек, носили по полведра. Полведра борща, полведра каши.

Я взял порцию человеку с палаты, он без ноги был. И вот такую порцию дали ему. А я еще стоял со своей, тоже хотел попробовать. Смотрю, а за мной еще восемь человек стоит. Поэтому вот эти полчашки на фото — это порции. Но и то всем не хватило. На 50 человек полведра борща — это ни о чем.

Я не могу сказать, что я там голодал, потому что мне родственники приносили продукты. Но, тем не менее, приходилось делиться. Были, например, больные с пригорода. Был один парень молодой, ему лет 30. Этот парень [говорил]: «Что, нас так всегда кормить будут? Я тут 7 килограммов потерял». С его слов. Он там лежал больше недели. Я быстренько по палате прошелся, все скинулись, мы ему там пакован еды принесли, он был счастлив.

Чая не было никогда, компота тоже. Вода либо в кране идет, пьешь, кому не хватает, либо семья приносит. Я тоже часть своей воды отдавал людям, к кому-то не приезжали, а воды нет.

О лекарствах и лечении

Мне назначили антибиотик сильный внутримышечно. Но его нет в городе, он был, сейчас уже нет. На тот момент его удалось найти в пятой или шестой аптеке. «Гепацеф Комби» стоит 150 гривен ампула, а тот который мы нашли, не помню названия, он заменяет «Гепацеф», но не такой сильный. Последние два укола я уже делал ампулами, которые все-таки взял в больнице. Это те, которые назначались бесплатно ковидным. Всего 10 уколов. Их стоимость — 11-14 гривен.

Лекарства конкретно были расписаны под ковид. Тут ситуация интересная тоже. Было 6 человек с подтвержденным диагнозом [коронавирус]. А если ты «не подтвержденный», то лекарство тебе не полагается. Мало того, надо пройти тест, ждать его результаты 5-6 дней. И только по приходу этого теста тебе могли назначить бесплатное лечение. А те дни, которые ты лечился за свой счет, их никто не возместит.

За койко-место я, конечно, не платил. Я полностью на своей системе для капельницы, шприцах, физрастворах. Это было полностью на моем попечении. Либо ты деньги где-то находишь, и медбрат спускается. Без денег там делать нечего. Либо это будет лекарство, которое «лишь бы было». Что-то есть у них, дорогостоящих антибиотиков там точно не будет.

За все время я потратил около 5-6 тысяч гривен.

Меня где-то в обед [10 октября] привезли, в час. До тех пор, пока родственники не привезли лекарств, никакого лечения произведено не было. 

Во-первых, не хватает медперсонала. Медсестры, они со своим справляются, они капельницы ставят по расписанию. Они забиты «мама не горюй». Не хватает штативов на капельницу. А врач — его практически нельзя было найти. Я даже не знаю, кто меня лечил, кто приходит в костюме — медсестра либо врач, не поймешь. Не было обходов врачей, это говорит о нехватке персонала.

Если кто-то думает, что они [врачи] сразу стали зарабатывать большие деньги — это не так, они еще не получили «ковидные», так как первые пациенты поступили к ним 5 октября. Они продолжают работать в этом «аховом» режиме, а я видел, мне их очень жаль было. Они не ожидали такого наплыва. На сутках их контингент рассчитан на определенное количество людей, чтобы человек мог себя еще комфортно чувствовать, у них все-таки работа непростая. А тут они работают в режиме нон-стоп. Очень было жаль. 

У нас в палате был «тяжелый», он пить просил. И в первый день за ночь я вставал 5-6 раз, я не стал искать санитарок, потому что они тоже были заняты. Я давал ему пить.

О реакции врачей на огласку в социальных сетях

Допустим, одно из приветствий так начиналось: «Мы когда узнали, что вы у нас отделении, мы даже очень обрадовались». А потом приписка «поймите нас правильно» и смайлик. То есть, жаль, что заболели, но хорошо, что попали к нам.

[Медперсонал не знал Алексея до его госпитализации]. Наверное, после первой моей публикации это и началось. Видно, начались звонки какие-то. Были предупреждения, что «нас тут просят, чтобы мы на вас повлияли». Ну такого плана.

О благодарности медперсоналу

Да, мне оказали помощь, я выздоровел. Они делают свою работу в рамках тех инструментов, которые у них есть. Всё. Медперсонал я считаю большими профессионалами. Они очень ценятся и за границей. Хорошие мастера своего дела уезжают, потому что здесь их не оценивают заработком. Поэтому низкий им поклон. Они действительно делают свою работу и делают ее бескорыстно. Они достойны большего.