"Сегодня убило мужчину в форме ТЭС. Похоронили на клумбе перед домом": как из ада Курахово узнают судьбу своих родных

Осенью этого года началась активная фаза боев за город Курахово. Противник, пытаясь вытеснить Вооруженные силы Украины из города и приближенных населенных пунктов, начал атаковать их с усиленной мощностью. Почти каждый раз для штурмов были задействованы десятки единиц техники. Одновременно  в то же время местное население, которое пряталось в подвалах, сидело под тоннами бетона и несколькими этажами над головой, откуда на них сыпалась побелка. А когда бронетехника россиян уничтожала целые кварталы — люди молились, чтобы те мгновения были худшими. Однако, к сожалению, это было только начало убийства Курахово из всего арсенала, который имеют российские террористы.

В течение нескольких следующих недель, с октября по сегодня, бои в Курахово продолжаются уже посреди города. Оккупанты, которые надвигаются силой, бронетехникой и мясными штурмами, не дают горожанам выйти за пределы подвалов, в которых те вынуждены жить. Убитые иногда вынуждены неделями лежать под открытым небом на улице, поскольку из-за дронов и летающих над головой российских снарядов люди боятся выйти с нулевого этажа многоэтажек. Но когда взрывы затихают, а многоэтажки перестают превращаться в бетонные руины — никто также не рискует выходить наружу, поскольку знает: наверху могут быть оккупанты, которые, глядя в глаза, могут расстрелять каждого, кого захотят лишить жизни.

“Противник четко видит, как мы грузим в эвакуационное авто раненую женщину, но охотится на нас дроном”: как работают полицейские Курахово в истерзанном городе

На сегодня Курахово повреждено в результате штурмов и обстрелов российских оккупантов. Разрушен переезд через дамбу, мосты, большинство жилого фонда. В остальной части города, которой еще повезло не попасть под обстрел оккупантов, полностью выбиты окна и двери. О каких-то коммуникациях не идет и речи.

По состоянию на конец ноября в Курахово оставались жить 625 человек, которые наотрез отказались выезжать. К счастью, среди них уже нет детей, однако среди многих — люди, которые не могут позаботиться о себе и даже передвигаться без чьей-либо помощи, говорит начальник полиции города Курахово Артем Щусь.

Несмотря на попытки правоохранителей помочь им с эвакуацией — попытки были неудачными: люди хотели как можно дольше оставаться дома. Однако когда ситуация стала адской, а убийства российскими снарядами посреди улиц — ежедневными, одновременно исчезла и возможность безопасно выехать. По крайней мере не став мишенью для оккупантов. 

“Официально в Курахово остается около 500 человек, но есть и те, кто ранее переехал из других населенных пунктов, где уже велись бои, и не все эти люди стали на учет или попали в официальные списки. По детям, по официальным данным, детей нет. Но нельзя исключать, что кто-то таки остался — опять же, много переселенцев из громад, поэтому есть вероятность, что несовершеннолетних могли скрывать от полиции”, — говорит Щусь. 

Правоохранитель добавляет: еще когда “Белые ангелы” занимались эвакуацией детей — хоть и не часто, но бывали случаи, что родители наотрез отказывались выезжать. Правда, на тот момент всех, кого замечали и о ком была информация, удалось убедить: выезд — единственный вариант выжить.

По словам правоохранителя, вся логистика, промышленность города разрушена полностью — на 100%. Жилой комплекс еще кое-где уцелел — правда, стоит без окон и дверей. 

“Город, по моему мнению, уничтожен. Конечно, не как Марьинка или Авдеевка — до бетона, но сама его структура полностью уничтожена”, — говорит глава кураховского отделения.

На сегодня завезти гуманитарную помощь в Курахово больше невозможно — даже эвакуации экипажей “Белых ангелов” теперь под риском. О визитах волонтеров в обстрелянный город не идет даже речи — дроны, которые охотятся на любое движение гражданских, не оставляют шансов проехаться по городу и не стать целью для российских террористов. Поэтому длительное время никаких поставок гуманитарки в городе нет — как, собственно, и подвоз еды на продажу в местные магазины. К слову, открыт в городе только один — и тот стал скорее социальным.

“Жителям Курахово мы пытались помочь пищей, насколько это было возможно. Завозили какие-то продукты питания, потому что совсем никакого снабжения не было. Людей спасали только гуманитарные запасы. Но у кого-то они есть, у кого-то их не было. Поэтому несколько раз поддерживали население, чтобы в городе можно было найти хоть что-то из еды. Завозили молочное, мясные или колбасные изделия”, — рассказывает Артем Щусь. 

По словам полицейского, несмотря на всю сложность ситуации — в Курахово остаются выполнять свои задачи не только эвакуационные экипажи “Белых ангелов”, но и полиция. Покидать город, подчеркивает, они не будут, пока будет оставаться хотя бы минимальный шанс быть полезными людям и нести службу.

“У нас сейчас есть возможность заезжать в город и работать, но это нужно делать скрытно и незаметно. У нас уже были потери — к счастью, не среди сотрудников полиции, но среди наших автомобилей. В крайние разы мы попадали под обстрел и потеряли несколько единиц техники. Это было на расстоянии менее чем километр от линии оккупантов”, — отмечает глава Кураховского отделения полиции.

Артем Щусь добавляет: люди действительно благодарны правоохранителям за то, что они остаются рядом. Хотя с 2014 года не было таких случаев, когда правоохранители продолжали нести службу в таких условиях — в частности, насыщенности обстрелов в населенном пункте. Полицейский добавляет, что за время полномасштабного вторжения ему и его подчиненным уже неоднократно приходилось бросать изуродованную или поврежденную машину в результате сброса и прятаться в уцелевших сооружениях рядом. Однако мыслей покинуть работу или людей, которых они пытались спасти в ту поездку, не возникало никогда. 

“Крайний раз мы ехали на эвакуацию, забрали гражданских — одну женщину, у которой было ранено лицо, и мужчину. Наше авто атаковал дрон со сбросом, хотя россияне четко видели, что это была эвакуация — маркированное авто, в машину мы вели этих людей, которые едва шли. Несмотря на это россияне сбросили на нашу машину взрывчатку. Нам пробило топливный бак, но мы протянули еще около километра, до соседней улицы, где пришлось экстренно вытаскивать людей. Там нас и продолжили «добивать» — дрон дальше охотился на нашу машину. Ее пришлось бросать, перебегать и прятаться всем до ночи в здании, чтобы по темноте выехать.

Только такие сложные ситуации нас могли бы остановить... но они не останавливают. Даже если приехать за одним человеком или несколькими невозможно — мы назначаем другую точку эвакуации или подбираем их где-то по дороге, в условно более безопасной локации. Но никого не бросаем”, — вспоминает Артем Щусь. 

Правда, часто до сих пор бывают случаи, когда родные местных жителей оставляют по своему усмотрению заявку на эвакуацию — просят вывезти бабушку, дедушку или родителей с адреса. А когда на место приезжают правоохранители, рискуя своей жизнью — те наотрез отказываются покидать дом. 

“Такое каждый день происходит: родственники делают официальные заявки на эвакуацию, а когда мы приезжаем — понимаем, что никто никуда не поедет. Потому что родственники заботятся, а у людей в Курахово совсем другой взгляд. Поэтому от таких несогласованных заявок (имеется в виду не согласованных с теми, кого просят вывезти) — только 20% удается эвакуировать. Остальные люди остаются”, — говорит правоохранитель. 

“О смерти отца я узнала из чата”

Елизавета Кравченко — родом из Курахово, откуда уехала еще в 2000-х годах. Во время полномасштабного вторжения в городе остался жить ее отец — он отказался уезжать, решив “сторожить” квартиру в центре города. В начале осени девушка повторно начала уговаривать папу выехать — когда жить в полуокружении уже было сложно, а серьезные проблемы с электроэнергией, водо- и газоснабжением были на постоянной основе. Тогда отец, Андрей, так же отказался. А уже через несколько недель вынужденно переехал жить в подвал.

“Связи с отцом почти не было. Раз в сутки он мог выйти из подвала, найти какую-то точку и оттуда позвонить на несколько минут — рассказывал, как себя чувствует, есть ли еще лекарства и с кем в подвале он ночевал, потому что тогда люди начали очень активно спускаться вниз даже со вторых этажей. Бывало, что по несколько дней он не звонил и даже не писал сообщения, потому что над домом постоянно летали дроны, поэтому было страшно выходить из подвала”, — рассказывает Елизавета.

Последний раз Андрей Владимирович выходил на связь 7 ноября. Тогда женщине с его номера поступило короткое сообщение “Я жив. Все хорошо”. После этого девушка утратила всякую связь с ним — от отца не приходили ни смс, ни вызовы. Поэтому она начала его искать — писала и звонила знакомым, которые раньше были локально рядом, в подвале соседних домов. Правда, связь в городе так и не появилась, поэтому ответа она ни от кого не получила. Только 18 ноября на одно из ее сообщений она получила ответ — в местном чате сообщение девушки о поисках отца нашла женщина, которая видела последние часы жизни Андрея Владимировича.

“Отец погиб утром 13 ноября. Он вышел на улицу, чтобы позвонить мне, когда рядом произошел сброс с дрона. В шею ему попал большой осколок, папа умер через несколько минут. Эта женщина, которая мне написала, пыталась его спасти, но это было невозможно. О смерти отца я узнала из ее сообщения, а она нашла меня в телеграм-чате — проверяла, никто ли не спрашивал за ее соседа по подвалу, кем оказался мой отец. Эта женщина его и похоронила, насколько смогла — возле нашего подъезда, на выходе из подвала, на клумбе. Не могла оставить лежать на улице — в городе стаи голодных собак, которые питаются трупами погибших. Поэтому выкопала землю и накрыла папу сверху пленкой, чтобы вдруг что — его заметили и похоронили”, — сквозь слезы пересказывает разговор с женщиной Елизавета.

Девушка добавляет: жительница Курахово в переписке призналась, что именно из-за гибели ее отца решилась выехать — потому что поняла, что если она умрет — ее никто не похоронит: в соседних подвалах никто не живет. 

Для многих жителей Курахово чат “Перекличка” стал единственным вариантом узнать, что произошло с их родными. Переписка в группе состоит в основном из тех, кто потерял связь с родными — то ли из-за отсутствия покрытия в городе, то ли из-за их травмирования или гибели. 

Сейчас ежедневно в сообществе появляются десятки сообщений, в которых люди спрашивают о своих родителях, братьях, сестрах или дедушках и бабушках. Правда, информации — мало: сотни кураховчан также не имеют никаких данных о том, что происходит в городе. А те, кому удалось эвакуироваться из окруженного города, знают только о судьбах тех, чьи жизни оборвались на их глазах или же кто жил рядом или в том же подвале.

Теперь в чатах Курахово среди сообщений о пропавших родных изредка встречаются сообщения, в которых горожане просят отогнать оккупантов от города или вспоминают имена погибших, чьи жизни оборвались в результате российских атак. Правда, от горожан, которые остаются в городе, сообщений там не было с конца октября.

“Люди, которые просят посмотреть, что произошло с их домом — вы всерьез думаете, что в Курахово будут выходить из подвалов ради того, чтобы посмотреть, целы ли где-то окна? Если оттуда и поднимаются на улицу — то только, чтобы подышать возле подъезда или «пробить», где можно взять воду. И это только в том случае, если чудом будет связь. Под дронами никто не хочет бегать, поэтому нужно просто набраться терпения и молиться за город и людей в нем”, — подчеркивает Наталья, жительница Курахово, которая давно эвакуировалась из города. 

Учитывая то, что пережили захваченные россиянами украинские города на Донетчине, сейчас Курахово находится в крайне депрессивном и ужасном состоянии: уничтоженные дома, отсутствие тепла, газа, света и воды, любых признаков цивилизации кроме людей в подвалах — то, на что обрекли город оккупанты. Вероятно, на тех микрорайонах, где оккупанты имели возможность закрепиться в подвалах, много убитых — не дронами или обломками, а самими российскими вояками, размышляют в разговоре жители Курахово, братья Андрей и Роман. 

“Ближайшие несколько недель надо готовиться к тому, что в Курахово будет два мира: первый — это убитые местные, расстрелянные в подвалах или на улицах, чтобы из тех подвалов их вытурить. Второй — что из тех же подвалов понабирают массы людей с алкоголизмом и другими зависимостями, которые на камеру скажут что угодно, чтобы им только дали воды и сухарей. Мы ждем в пророссийских чатах видео из крайних районов, где будут показывать еще теплые трупы, но на камеру «спасатели» будут говорить, что всех убили еще месяц назад”, — отмечают мужчины.

Роман добавляет: по его мнению, ожидать даже минимальных “уступок” оккупантов в смысле человеческого отношения к жителям Курахово — не стоит. В частности, еще в Бахмуте, Торецке и — недавно — Украинске и Селидово они продемонстрировали, что никого не пропустят мимо так называемой “фильтрации”. Поэтому тем, у кого просто заберут телефоны, жилье (даже если им стали подвалы) — еще повезет. 

“Учитывая то, с какими боями и техникой Курахово захватывают — нам придется смириться с мыслью, что многих родных, которые оказались в оккупации, мы просто больше никогда не увидим”, — говорит мужчина.