Съемки под обстрелами. Война на Донбассе в объективе пресс-офицерки 93-й бригады

С 2004-го Ирина работала в СМИ, в основном в печатных. А в 2015 году вступила в добровольческой батальон «Карпатская Сечь»:

«Многие мои друзья пошли на войну в качестве добровольцев или в составе ВСУ. Я решила, что не могу больше сидеть дома. Я как раз уволилась из издания и начала ездить на Донбасс. Могла там побыть несколько недель, потом поехать домой».

Впоследствии почти 3 года работала менеджеркой по коммуникациям в Transparency International Украина. Большая нагрузка и в определенной степени профессиональное выгорание заставили задуматься: «А чем я хочу заниматься дальше».

Ирина решила — ее место в Вооруженных силах. Выбрала пресс-службу, потому что это ей ближе по специальности. И, хотя имела дело преимущественно с текстами, уже знала — будет много фотографировать. Войну.

Впрочем, опыт фотографирования все же был:

«Я снимала моделей на пленку, но никогда не занималась репортажной съемкой. Мне нравилось фотографировать моделей в студии, делать им прически, затем фотошопить эти снимки. Затем в 2015 году в Песках я немного фотографировала. Эти фотографии тогда очень быстро расходились, они интересовали людей. Кто-то брал их на календарь, какие-то политические партии размещали где-то на билбордах. Мотивировало, что на эти фотографии есть спрос».

Уволившись из международной организации, Ирина купила первый полнокадровый фотоаппарат. Гламурных моделей в объективе заменили воины и пейзажи Донбасса. В таких фото она больше всего ценит их документальность.

«Когда фотографируешь в определенном месте, а потом возвращаешься туда, например, через 5 месяцев, а оно уже совсем другое. Половины зданий нет, совсем другие люди. Я поняла, что эти фото имеют не столько художественное содержание, сколько историческое», — вспоминает пресс-офицерка.

Охота на торнадо

Для фотографа на передовой есть несколько правил, и первое и самое главное — не навредить бойцам. На фотографии не должны попасть объекты, которые помогут врагу вычислить позиции украинских армейцев и скорректировать огонь. Это может быть какое-то заметное дерево на горизонте или столб, здание.

Также не называют и приблизительное местоположение позиций, обычно говорят просто в Донецкой или Луганской области.

Более яркие художественные фото делаются на полигоне. Но не только.

«Интересно людям смотреть на выстрелы, когда в кадре виден огонь, вспышки. Интересные бывают типажи: некий бородатый дядя, который в окопе сидит полгода. Или очень молодые ребята. Или девушки, которые выглядят по сравнению с этим оружием нежными, хрупкими. Этот контраст тоже дает заинтересованность. Есть настоящие казаки с чубом, пышными усами», — рассказывает фотографка.

Своими учителями называет военных фотографов Анатолия Степанова и Александра Клименко. Чтобы «поймать» хорошие кадры, они учили просыпаться очень рано.

«Надо дождаться, чтобы свет правильно лег, как-то интересно осветил бойца. Утром бывает интересный свет, туман. Или вечер и последние лучи солнца падают через бойницу на лицо бойца», — говорит Ира.

Но самые ценные для фотографа на передовой — кадры настоящего боя. Чтобы запечатлеть такие, журналисты часто просят переночевать на позициях, потому что именно ночью или рано утром бывают обстрелы. Бойцы, которые живут на передовой, примерно знают интенсивность вражеских атак — например, раз в неделю или две. Гостям же приходится ждать.

«Фотографы, как иногда говорят, “охотятся на торнадо”. Торнадо не так часто и случается, его не так просто снять. А фотограф приедет на сутки, реже на несколько дней. И может ничего не застать и не снять. А могут начаться интенсивные боевые действия, происходит “движ”, постоянно открывают ящики с боекомплектами, зарядили, перестреляли все за две минуты буквально, и все с начала. Могут работать гранатометы, пулеметы. Это интересно фотографу, но оно же и страшно немножко. Надо преодолевать свой страх и идти снимать. Бывает, думаешь, вот этот обстрел пересижу в блиндаже, а потом сниму. А так ничего и не снял», — рассказывает пресс-офицерка.

Есть у Ирины и любимые герои для съемок: ее друзья-противотанкисты. Их работу считает интересной и увлекательной:

«У них такая охота “происходит”. Они следят за тем, как передвигается техника противника, анализируют разведданные. Наступает “время Х”, когда они едут работать. Работают из противотанковых ракетных комплексов, которые очень зрелищно выглядят. И ты понимаешь, что ты снимаешь настоящих специалистов, которые уничтожают вражескую технику».

Работа с журналистами

Деятельность пресс-офицера же фото не ограничивается. Когда бригада едет на Донбасс, часто надо организовывать съемки и сопровождать журналистов на позиции. Помогать им искать интересные истории, передавать информацию, которую можно обнародовать. А еще решать множество организационных вопросов, например, с транспортом.

«Иногда ходим пешком по такой грязи, болотам, по колено в земле. Утром выезжаешь, приезжаешь уже вечером, зимой темнеет рано. Это тяжело. Вблизи Крымского дорог вообще не было. Там грузовики, УРАЛы увязли, их вытаскивали с помощью БМП», — вспоминает Ирина.

Иногда приходится делать постановочные кадры. В интересах войска.

«Ребята продвинулись далеко вперед и заняли определенное здание. Сначала его нельзя было показывать в СМИ. Но потом они окопались, и им это здание стало не нужна. И они пригласили нас, чтобы мы сняли в этом здании и выложили фотографии. Обустроили там как позицию, обложили мешками, сделали бойницу. Это для того, чтобы враг увидел эту “позицию в здании” и начал по ней вести огонь. А настоящие позиции были в другом месте», — объясняет пресс-офицерка.

Умение договариваться

Когда фотограф приходит работать на позицию, а еще и с журналистами, сначала к ним повышенное внимание бойцов. Кто-то может смущаться, большинству надо привыкнуть, найти общий язык. Когда уже «притерлись», говорит Ира, ты становишься как бы частью этого боевого коллектива. Однако не всегда удается легко договориться:

«Чтобы хорошо работалось, надо, чтобы люди, которые находятся на позиции, к тебе дружелюбно относились. Не боялись, вели себя естественно. Иногда человек может несколько враждебно относиться к журналистам и считать, что позиция — это его дом, куда не имеет права никто приходить. Ну не понимает человек важности информационного сопротивления. В принципе, всегда договариваемся. Просто с кем-то это дольше».

А вот с предвзятым отношением к женщинам в армии, добавляет, сейчас почти не сталкивается.

«Я такая девочка большая, за метр восемьдесят ростом, немного уже войну видела». — улыбается Ирина. — «Когда я слышу что-то пренебрежительное о женщине на войне, я понимаю, что этот человек в бригаде недавно. Некоторых я знаю еще с 2015 года, у них такого отношения нет. Вообще, кто был в добробатах, там проще относились к женщинам в армии. У таких людей предрассудки вообще отсутствуют».

Читайте также:

Буккроссинг для военных: как волонтерка из Славянска начала всеукраинскую акцию

Бактерии против нефти. Мариупольская студентка придумала эффективный и дешевый способ очистки почвы

Разминировать Донбасс и управлять грузовиком: как первая женщина-сапер из Славянска разрушает стереотипы