Что изменится в переговорах по Донбассу: глава "Восток SOS" Юлия Красильникова рассказала о своих планах в ТКГ

Юлия Красильникова будет отстаивать интересы жителей ОРДЛО и прифронтовых территорий как советница делегации Украины. Мы расспросили ее о том, какой она видит свою работу в ТКГ и каких результатов хочет добиться.

— Юлия, какими именно вопросами вы будете заниматься в ТКГ?

— Я вижу свое участие в экспертном качестве, это фактически участие не только мое, а моей организации, партнерских организаций, которые работают с вопросами ВПЛ, прифронтовой зоны, временно оккупированной территории. Надеюсь, что мы сможем предоставлять свою аргументацию, свою информацию о том, какие реальные проблемы и потребности у людей. То есть предоставлять фактаж, чтобы процесс переговоров был более аргументированный, чтобы Украина имела взвешенную позицию и могла говорить о гуманитарных проблемах, улучшать жизнь людей. Чтобы актуальные и важные вопросы, о которых мы знаем в своей работе, звучали, выносились на переговоры.

— Какие основные из этих проблем?

— Есть очень много важных гуманитарных вопросов, которые Украина не может решать самостоятельно, это нужно решать вместе с ОРДЛО. Например, уже длительное время люди не могут нормально выезжать, пересекать линию разграничения. Поэтому один из актуальных вопросов — открытие КПВВ в Золотом и Счастье. Это было согласовано еще 10 ноября, но этого не произошло. Это длительный процесс, который, к сожалению, блокируется со стороны ОРДЛО. Постоянно возникают какие-то условия, в том числе и вопросы безопасности, которые Украина не может выполнить и пойти на уступки, потому что это какие-то принципиальные позиции. На Луганщине КПВВ в Станице Луганской пешеходный, и уехать транспортом невозможно. Особенно сейчас, когда в условиях ковида есть определенные ограничения и между ОРЛО и ОРДО.

Еще два важных вопроса — это освобождение удерживаемых лиц и поиск без вести пропавших. Это те вопросы, где требуется какое-то взаимодействие, обмен информацией, нужны договоренности. Есть много случаев исчезновений, где информации о людях нет с 2014 года. В этом направлении нужно говорить и работать. Если процесс будет двигаться, будем выносить и другие вопросы на повестку дня.

— Будете ли вы непосредственно участвовать в переговорах?

— Я вхожу в состав гуманитарной подгруппы в качестве экспертки, консультантки. Я имею возможность высказываться, давать какие-то аргументы, в случае необходимости. Или консультировать главу подгруппы, предоставлять информацию. Возможны различные варианты.

— Когда в ТКГ начали работать, например, Денис Казанский и Сергей Гармаш, иногда была не совсем адекватная реакция оппонентов. Как думаете, касательно вас это возможно?

— О нас уже объявили официально, но пока никакой негативной реакции не было. Мне кажется, это хороший знак. Я и моя коллега Татьяна Иванова, мы имеем опыт работы с людьми, гуманитарной работы. Это не вопрос политики, такого противостояния. Это разговор о людях. Поэтому я надеюсь, что к нам не будет такой агрессивной реакции. Мы не участвуем в заседании других подгрупп, в частности политической.

— Правильно ли я понимаю, что ранее представители именно благотворительных организаций не привлекались к этому процессу?

— Насколько мне известно, нет, по крайней мере в формате включения в состав подгруппы. Я знаю, что в отдельных ситуациях, по отдельным вопросам определенные представители приглашались в качестве экспертов, но это не было на постоянной основе, скорее консультации по узким вопросам.

Я считаю, что такое профессиональное участие очень значимо, особенно по гуманитарным вопросам. Очень важно, когда ты говоришь о проблемах людей и действительно понимаешь, о чем речь. Надо быть в контексте, иметь эту информацию «с полей», иметь информацию с горячих линий, бывать в прифронтовой зоне. Потому что без всего этого очень трудно углубляться в вопрос, чувствовать его важность. А весь наш бэкграунд дает возможность более тщательно относиться к переговорному процессу.

— Если представить идеальные условия, каких результатов вы бы хотели достичь?

— Если быть откровенной, я не сильно мечтаю и фантазирую в этом направлении, хотя бы для того, чтобы не иметь болезненных разочарований. На самом деле для меня сейчас было бы очень важным результатом и хорошим знаком, если бы открыли эти новые КПВВ. У меня бы появилось больше понимания, что это все имеет смысл, процесс живой, не заблокирован полностью, что на это стоит тратить время и усилия. Сказать, что я вижу в формате Трехсторонней контактной группы разрешения конфликта или наступления мира, деоккупации — нет. Я стараюсь не питать иллюзий в этом направлении и воспринимать все, что происходит, максимально реалистично, чтобы это эффективно использовать.

Моя мотивация участия в этом процессе такова: если мое участие сможет повлиять, по крайней мере в каких-то отдельных вопросах улучшить жизнь людей в оккупации или на прифронтовых территориях, то это будет очень хороший результат. Это может касаться отдельных категорий, для меня это не принципиально. Хочется знать, что эта работа принесет пользу. 

Немного биографии

Юлия Красильникова родилась в городе Довжанский (тогда Свердловск) Луганской области. В Луганске работала в правозащитной организации «Поступ». Была участницей луганского Евромайдана.

После оккупации выехала из города и стала соучредительницей благотворительного фонда «Восток SOS».

С 2014 года работала в самых отдаленных прифронтовых селах, на линии разграничения, организовывала помощь переселенцам.

Также занималась документированием нарушений прав человека в ходе вооруженного конфликта, помогала в освобождении заложников, поддерживала их семьи и семьи пропавших без вести, а также неоднократно участвовала в международных мониторинговых миссиях. 

С марта 2020 — председательница правления Благотворительного фонда «Восток SOS».

Кандидатуру Юлии поддержали благотворительные и общественные организации.