Чужие здесь не ходят

На недавней пресс-конференции народный депутат Александр Ефремов в очередной раз призвал луганчан поддержать Партию Регионов, но с весьма интересной аргументацией. «Нам очень хотелось бы, чтобы нас поддержали, хотя бы потому, что мы по нутру свои. И если нас будет меньше в Верховной Раде и перекос пойдет в другую сторону, то нам будет плохо всем», - заявил нардеп.

Подобное заявление вызывает сразу несколько вопросов – так ли уж «народ и партия» едины в Луганской области? Что вкладывает Ефремов и другие регионалы в понятие «своих»? И почему аргумент голосуй за «своих» является очень действенным для луганчан. Попробуем на них ответить.

 

Образ «своего» и «чужого» вообще играет большую роль в политической жизни страны. Культ землячества достиг апогея при нынешнем Президенте Януковиче, когда для выходцев из Донецкой области оказались открыты все двери высоких кабинетов. Разумеется, подобные льготы за «правильное происхождение» распространяются на крайне узкую прослойку граждан, но у рядовых жителей Донбасса подобный протекционизм вызывает гордость «за пришедших к успеху» «своих». Впрочем, в последние годы, когда насыщение земляками властных структур не привело к заметным улучшениям в жизни в Донбассе, в ценности подобного «кадрового прорыва» на «малой родине» стали все больше сомневаться.

Подобный культ земляков существует и в Закарпатье, где большой популярностью пользуется клан Виктора Балоги. Клан «закарпатцев» не столь влиятелен, как «донецкий» или «днепропетровский» в рамках всеукраинских, но сплоченностью и степенью влияния на своих земляков ни чуть «коллегам» не уступает.

В Галичине, напротив, к слишком резкому выдвижению «своих» относятся с настороженностью. Наиболее яркий пример – политическая карьера Олега Тягнибока, который будучи вроде бы эталонным галичанином, высказывающим идеи близкие большинству жителей региона, до сих пор не стал политиком национального масштаба, а его электоральный потенциал увеличивается крайне медленно. Напротив, кумиром галичан легко сумел стать выходец из Центральной Украины Виктор Ющенко, чему способствовало в немалой степени именно его «негалицкое происхождение». В то же время «схиднячку» Тимошенко люто ненавидят на Востоке страны, вопреки всем фактам ее биографии и политической карьеры, упорно причисляя ее к «западенцам», «чужакам».

Но вернемся к Луганску – в своем заявлении Ефремов апеллировал к определенной идентичности, «общему нутру» элиты и народа. Высокие результаты, которые Луганщина стабильно дает Партии Регионов, позволяет говорить о существовании устойчивой общности людей со своими приоритетами и ценностными ориентировками. На партийном сленге «регионалов» этот набор ценностей называется «Луганским характером». Губернатор-регионал Пристюк в одном из выступлений даже дал четкое определение этому самому характеру: «Луганский характер – это твердость убеждений, принципиальность и способность не поддаваться на провокации».

Очень часто «луганский характер» сторонние наблюдатели ошибочно принимают за крайнюю форму лоялизма и конформизма. На этой ошибочной трактовке споткнулась избирательная кампания Тимошенко в Луганской области в 2009-2010 годах.  Считая луганчан закоренелыми конформистами, голосующими покорно, как скажет начальник, тимошенковцы привлекли в свои ряды директоров крупных предприятий, мэров городов, прочих влиятельных лиц, которые усиленно агитировали за «народного премьера». Пропагандистский эффект оказался нулевым – Тимошенко на выборах прокатили.

Тесный симбиоз между той части региональной элиты, которая связала свою судьбу с Януковичем и Партией Регионов, и большинством населения области, произошел в 2004 г., когда луганчане почувствовали угрозу своему образу жизни и ценностям со стороны «оранжевых революционеров», а элита, видя крушение режима Кучмы и опасаясь репрессий новой власти, стала апеллировать напрямую к народу. Одно дело посадить ненавистного народу чиновника, другое – иметь дело с политиком выражающим интересы части населения. Собственно, именно поддержка рядовых луганчан спасла в постреволюционную эпоху Ефремова, Тихонова и других луганских деятелей в буквальном смысле от «сумы и тюрьмы». Никто из них не понес значительного ущерба от новой власти, напротив, на волне недовольства правлением Ющенко они вошли в число политиков национального масштаба. 

Основные опорные точки пересечения интересов элиты и народа оказались связаны с гуманитарными ценностями: во-первых, в Луганской области большую ценность в массовом сознании продолжают играть идеалы и символы советского времени, с которыми радикально стремились покончить лидеры Майдана, во-вторых, Луганщина является резко пророссийским регионом, и вопросы официального статуса русского языка и хороших отношений с соседней России являются важными для большинства.

Гуманитарный характер точек сближения оказался очень выгоден элите, так как исключал сложные для нее вопросы по поводу социально-экономического положения края, в бедственности которого напрямую были виноваты апологеты «луганского характера», занимавшие ключевые должности в регионе при Кучме. К тому же вышеупомянутые ценности вовсе не изобретение регионалов, а банально были «прихватизированы» у коммунистов. С которыми, кстати, Ефремов в бытность губернатором боролся, да так и не смог одолеть – на всех парламентских выборах коммунисты были победителями, посрамляя разного рода проекты власти. Регионалы всячески стремятся закрепить свою монополию на трактовку «луганского характера» - например, совсем недавно горсовет направил на одноименную программу патриотического воспитания школьников почти 5 миллионов гривен. На укрепление идеологической монополии ПР направлена и программа «Патриот Луганщины», также закрепляющая представление о том, что именно партия власти является хранителем советских традиций, играющих важную роль в луганской ментальности.

Задачу регионалам облегчало (и облегчает до сих пор) отсутствие в Луганской области четкого образа, к которому могла бы аппелировать нынешняя оппозиция. Именно отсутствие ключика к сердцам луганчан, особой стратегии в их отношении приводило к тому, что партии национально-демократического спектра находились и находятся в глубоком маргинесе на Луганщине, даже в те времена, когда вожди этих партий занимали высшие посты в государстве. Портрет потенциального избирателя оппозиции крайне размыт и нефрагментирован – среди «несогласных» есть украинские националисты, плохо воспринимаемые в многонациональном и русскоязычном регионе, есть либералы-западники, как всегда, оторванные от народа, есть классические левые, которым сложно объяснить свои идеи на доступном луганчанам языке. Интеллигентско-журналистский характер оппозиции в Луганске делает ее шумной, но совершенно безвредной для партии власти.

Однако это не значит, что формирование оппозиционного дискурса в Луганской области невозможно. И здесь наибольшую опасность для регионалов представляют коммунисты. Ведь если как мы говорили ранее, ценности близкие луганчанам были отобраны регионалами у коммунистов, то ровно таким же образом эти ценности могут быть и «реприватизированы». А соединение «советская ностальгии» с социально-экономической повесткой камня на камне не оставит на единении народа с регионалами. Так как последним придется нести ответ и за разоренные в 90-е годы промышленные объекты, и за все не наступающее «покращення» нулевых годов. Выборы мэра в 2010-м в Луганске уже дали первый звонок, кандидат-регионал Кравченко выиграл с унизительным для себя результатом, едва не уступив кресло коммунисту Килинкарову, которого поддержал весь протестный электорат. Ефремов и его соратники это прекрасно понимают, а потому всячески и стремятся показать себя «своими в доску» и «близкими по нутру». Однако моральный капитал Партии Регионов, заработанный годами безудержной демагогии в оппозиции, с каждым новым непопулярным шагом, за время нахождения их у власти, тает. Так что «свои» могут очень скоро оказаться «чужими». А «чужие» здесь не ходят.

Фото с официального сайта Партии регионов.