Восстановление правды. Русификация востока Украины — какой она была

Более 300 лет Московское царство, Российская Империя, Советский Союз проводили целенаправленную русификацию восточных регионов Украины. Это же именно сейчас делает российская федерация на временно оккупированных территориях. Подробнее об этом Восточный Вариант рассказывает вместе с доктором исторических наук Надеждой Темировой.

Замещение населения как инструмент русификации

Русификация Донетчины и Луганщины — это результат длительной многомерной политики Московского царства, Российской Империи, Советского Союза, а ныне — российской федерации. Она проявлялась во многих направлениях, в частности в замещении населения выходцами с российских территорий, паспортизации, внедрении нужных имперскому центру нарративов в культуре и образовании.

Одной из ассимиляционных практик выступает замещение населения, которое россияне проводили на всех захваченных ими территориях. Таким образом, то ли Российская Империя, то ли СССР, то ли нынешняя российская федерация пыталась стереть границы между завоеванными народами. Как следствие, веками формировался миф о “едином народе, едином языке, единой культуре”.

Замещение населения прослеживается на территории Донетчины и Луганщины уже в конце 16 — начале 17 века. Как Восточный Вариант уже рассказывал ранее, несмотря на название Дикое поле для степной части Украины, здесь всегда жили люди, которые в дальнейшем составили основу для формирования козачества. Через территорию Донетчины и Луганщины пролегал путь татар на Москву. Поэтому, возникла необходимость защиты юго-восточных границ тогдашнего Московского царства.

Территорию современных Донетчины и Луганщины, прежде всего заселяли выходцы из этнических украинских земель. Например, Слободская Украина в 17 веке заселялась выходцами из Правобережной и Западной Украины, которые бежали от польско-магнатского гнета.

Козаки во времена Запорожской Сечи и Гетманщины развивали и застраивали восток Украины: возводили крепости, укрепления, основывали поселки, занимались хозяйством. Чего стоит только Кальмиусская паланка — административно-территориальная единица на юго-востоке Войска Запорожского в 1739-1775 годах.

“Первопроходцами в заселении и в хозяйственном освоении территорий Донетчины и Луганщины были этнические украинцы. В 18 веке интерес Московского государства, а затем и Российской империи, тяготел к южным морям: Азовскому и Черному. Поэтому, особенно во второй половине 18 века, активизировалась российская колонизация, которая предусматривала не просто физическое заселение региона, но и замещение местного населения, которое выполняло защитные функции и вело хозяйство в зимовниках”, — рассказывает докторка исторических наук, профессорка кафедры истории Украины и специальных отраслей исторической науки ДонНУ имени Василия Стуса Надежда Темирова.

Российское правительство стремилось заменить козацкое население на более лояльные группы людей, которые были бы благодарны империи за предоставленные льготы и возможности хозяйствования. Так, во второй половине 18 века в рамках такой политики на территории современной Донетчины появляется административно-территориальная единица Славяносербия, в границах которой с разрешения российского правительства селились сербы, болгары, молдаване и др. В последней четверти века на территорию Надазовья указом Екатерины II из Крыма переселили греков. В начале XIX в. в пределах Донетчины разместились немецкие колонисты.

В конце 18 века, после разрушения Новой Сечи на земли, с которых были вытеснены козаки, активно двинулись россияне. Это были чиновники, которые прибывали для реализации имперской политики, и помещики, которые быстро отреагировали на возможность получить перспективную в аграрном отношении землю.

Хотя в конце 18 века, несмотря на колонизаторскую политику империи, большую часть населения Донетчины составляли украинцы, их общее социальное влияние значительно уступало в этом регионе даже иностранным колонистам, не говоря о россиянах, которые доминировали на всех ступенях управленческой вертикали.

Во второй половине 19 века, когда начинается интенсивное промышленное развитие на востоке Украины, наблюдается мощный приток выходцев из российских губерний в состав рабочих. После отмены крепостного права они получили свободу, но страдали от малоземелья. Поэтому ехали на новые земли, чтобы получить работу на предприятиях, которые открывались. Селились они прежде всего в рабочих поселках, которые позже превращались в целые города. Были выходцы и с украинских территорий, но они составляли меньший процент.

“Городская структура на Донетчине и Луганщине под влиянием развития промышленности в большой степени формировалась  россиянами, а сельская местность преимущественно оставалась украинской. И что важно, выходцы из российских губерний, рассматривая свое состояние как временное, оставались навсегда, но они не имели ничего общего с украинской традицией. А благосостояние наемного работника почти полностью зависело от государственной политики и от предпринимателей. В таких условиях формировалась корпоративная культура рабочего, в основе которой были ментальные основы выходцев из россии”, — рассказывает доктор исторических наук.

С приходом советской власти замещение населения приобрело не только экономические и политические рычаги влияния, но и репрессивные. Политика украинизации, которая реализовывалась в 1920-х годах, была свернута в начале 1930-х. На смену ей пришла политика русификации.

Для развития и поддержки крупных предприятий на востоке, нужна была рабочая сила. Поэтому на этом этапе немало выходцев из российских регионов селились на этих территориях, размещаясь в городах или рабочих селах. А политика принудительной коллективизации сельского хозяйства обернулась Голодомором, который не обошел Донетчину и Луганщину. Надежда Темирова отмечает, что в декабре 1932 года на “Черную доску” в Сталинском округе (Донецкая область) было внесено сразу 15 сел, что означало полную изоляцию села от внешнего мира. От искусственного голода на Донетчине и Луганщине погибло до 12% населения.

“Когда произошла трагедия Голодомора, и украинские села Донетчины и Луганщины практически обезлюдели, во второй половине 1933 года было принято постановление ЦК ВКП(б) о переселении в них выходцев из россии. Вот пример замещения: уничтожили украинское население в донецких и луганских селах, а на их места приглашали россиян, всячески стимулируя к переселению”, — объясняет Надежда Романовна.

После Второй мировой войны в Донецкой области осталось менее 50 % довоенного населения. Разрушенные предприятия — заводы и шахты, нужно было восстанавливать. Поэтому в послевоенные годы наблюдается большое привлечение на эти территории рабочих и служащих из российских областей.

С 1950-х годов начинается не только восстановление, но и развитие тяжелой промышленности. Появлялись сверхглубокие шахты, строились современные предприятия, для которых нужны были работники инженерных специальностей. Их также привлекали с территории современной россии. Поэтому, в течение второй половины 20 века в составе населения региона выросла доля россиян вследствие механического притока.

Паспортизация как инструмент русификации

В 1932 году в Советском Союзе была введена паспортная система. Люди начали получать документ, который идентифицирует личность. При этом советский паспорт выполнял более широкие функции, ведь через него происходила не только идентификация, но и самоидентификация личности, рассказывает Надежда Темирова.

В условиях приоритетности российского происходило видоизменение фамилий этнических украинцев. Зафиксированы случаи, когда украинские фамилии в советских паспортах намеренно исправляли на российский манер. Например, Министр внутренних дел УНР, уроженец Донетчины, Александр Мицюк был записан в паспорте как “Мицуков”. Мельник превращался в Мельникова, Швец — в Швецова, Бондарь — в Бондарева, Лебидь — Лебедя и т. п.

В советском паспорте выделялась графа “национальность”. На этом этапе, говорит докторка исторических наук, также происходили манипуляции. С доминированием русского языка в среде, особенно во второй половине XX века, было престижно позиционироваться “русским”, а не украинцем или евреем, или татарином. Поэтому родители, которые были этническими украинцами, нередко советовали своим детям, которым желали лучшего будущего, при получении паспорта обозначаться как “русский”.

“Речь идет о ситуации, когда власть создает такие обстоятельства, в которых человек добровольно поступает так, как его заставляют. И ему кажется, что он делает свободный выбор, хотя на самом деле именно выбора у человека и не было”, — объясняет Надежда Темирова.

Последствия системной русификации Донетчины отчетливо демонстрирует официальная статистика: наименьший процент украинцев в Донецкой области зафиксирован последней советской переписью населения 1989 года — менее 51 %, доля русских не достигала 44 %.

О политике русификации важно помнить не только для осознания нашей истории, но и для понимания агрессивной политики современной россии, которая на временно оккупированных территориях Донетчины также проводит политику русификации. Происходит замена населения, как это и было в течение прошлых веков. В частности, в Мариуполь, большое количество жителей которого погибли под российскими обстрелами или же, спасаясь, вынуждены были покинуть родной город, оккупанты в большом количестве завозят россиян на строительные и ремонтные работы, для выполнения управленческих функций, обеспечения медицинского обслуживания и т.д. Жилье в Мариуполе получают также российские военнослужащие и их семьи.

На временно оккупированных территориях осуществляется принудительная паспортизация. Конечно, люди могут не брать паспорт, но тогда будут ограничены во многих возможностях социального направления.

Ненаказанное зло повторяется. Поэтому сверхважно зафиксировать преступления российского агрессора и привлечь российскую федерацию к ответственности за содеянное, чтобы предотвращать их повторение в будущем.

***

Здійснено в рамках проекту за підтримки Посольства США в Україні. Погляди авторів не обов'язково збігаються з офіційною позицією уряду США / Supported by the U.S. Embassy in Ukraine. The views of the authors do not necessarily reflect the official position of the U.S. Government