"Даже и 10% реальности невозможно передать фотографией": восток Украины глазами юного фотожурналиста

С начала полномасштабной войны почти все время Георгий находится в городах рядом с линией фронта. О своей работе на Донетчине он рассказал “Восточному Варианту”.

“Начал фотографировать в 15 лет”

Георгий называет себя Джорджем. Учился по специальности “журналистика”, но не окончил университет. Говорит, что в фотографии идет по методу проб и ошибок. А отвечая на вопрос о том, почему нравится это делать, рассказывает:

“Ведь это очень интересно. Мне нравится делать не просто фотографию, которая несет за собой чистую информацию, а умноженную на мой собственный опыт, на собственное мировоззрение. Такая фотография создает нечто большее, чем просто документирование”.

“Я не знаю, мне просто нравилось это делать. Нечего было там фотографировать, но я хотел найти в городах что-то прекрасное. Просто со мной была камера, и я часто фотографировал происходящее. Фотографировал ночью, пытался найти что-нибудь прямо на улице”.

Георгий говорит, что тогда понял, что это дело — смысл жизни, то направление, в котором он хотел бы двигаться.

Полномасштабная война и документирование российских преступлений

А потом переезд во Львов, стрит-фотография и полномасштабное вторжение:

“В начале большой войны я начал волонтерить на железнодорожном вокзале, именно тогда стал фотографировать что-то важное. Это было гораздо ответственнее и интереснее”, — делится Джордж.

Рассказывая о начале полномасштабного вторжения, говорит, первое, что сделал — начал заряжать всю технику, всю электронику. И с тех пор его камера в течение нескольких месяцев всегда была рядом:

“Так как ты понимаешь, что все, что ты фотографируешь, вписывается в контекст войны. То есть, все это важно, все это документалистика”.

Во Львове на железнодорожном вокзале Джордж познакомился с иностранным журналистом, который собирался ехать в Киев. Он предложил парню поехать вместе с ним в столицу и поработать фотографом. Георгий задумался, а на следующий день собрал вещи и поехал.

“Потом, когда освободили Киевщину, поехал в Бородянку, поскольку я здесь родился, знал, все здесь. Где-то три дня походил. Нашел бронежилет у знакомых. Ни аккредитации, ничего. Поехал туда с волонтером, чтобы фотографировать”.

Затем Георгий начал работать с белорусским журналистом. Вместе они поехали на Черниговщину, дальше — в Харьков. Пытались все фиксировать и документировать. Затем — Николаевщина. Работал вместе с Центром Стратегических Коммуникаций.

“В Николаеве было жестко, прилетало каждый день. В пять утра настолько много прилетало, что я уже не обращал внимания”, — рассказывает Иванченко.

Приблизительно в тот период фотографии Георгия начали появляться на официальных страницах Зеленского и топовых западных медиа, как “The Washington Post”, “The New York Times” и т.д.

“Фотографии распространялись больше на европейского зрителя. Те фотографии, которые были очень популярны, их растаскивали из условного инстаграма, например, какие-то украинские локальные медиа. У Зеленского (фотографии — ред.) появлялись”, — рассказывает Георгий.

Донетчина глазами фотографа

Тем же летом (2022 года) Джордж впервые поехал на Донетчину в Славянск в Первый добровольческий мобильный госпиталь им. Пирогова.

“Тогда там еще была линия фронта. Мы заезжали в Славянск под трек Кэти Перри, который по радио играл. Это было очень странно, потому что ты едешь на Донетчину и представляешь, как умираешь разными способами. Подсознательно страшно, ты не знаешь, что там и как”, — рассказывает Георгий.

Около полутора недель Георгий вместе с коллегой жили с ребятами из госпиталя, документировали и фотографировали быт.

Тот период ассоциируется у Георгия также с городом Часов Яр, куда они приезжали документировать российские преступления:

“Это был прилет в пятиэтажный дом, там погибло около 50 человек”, – делится фотограф.

Второй раз на Донетчину

В 20-х числах декабря Джордж снова решил поехать на восток Украины, в этот раз вместе с волонтерами. Говорит, что не сиделось на месте, хотелось работать.

Краматорск, Славянск, Лиман, Константиновка, Торецк, Часов Яр, Бахмут — объехал все эти города.

“Впервые, когда я попал в Бахмут, был в изумлении, потому что сравнивая с другими городами, там не было тишины вообще. Там была постоянная канонада без антрактов. И это в моем понимании был какой-то другой уровень войны”, — делится Иванченко.

После Бахмута поехал в Краматорск, там прожил неделю вместе с другом военнослужащим с псевдо Арти.

“И потом в какой-то день я понял, что уже не могу сидеть в одном городе. Говорю Арти: “Забросишь меня в Бахмут?” Он отвечает: “ты что, болван?”. Ну, он меня и подбросил в волонтерский пункт в городе. И там я уже начал жить с волонтерами. Сначала на одном месте, потом на другом, что ближе к реке Бахмутовка. Это на тот момент было в полутора километрах от оккупантов”, — вспоминает Джордж.

“Зима, сырость, холод, запах горелого металла, бетона”, — такие ассоциации у Георгия с поездкой в Бахмут.

О своих ощущениях там, рассказывает, что было страшно, пусто внутри, но были люди, которые тепло его встретили. Кроме того, там, по словам Георгия, жизнь ощущалась максимально сюрреалистично:

“Ты ее (жизнь — ред.) не можешь понять, но ты можешь ее видеть и можешь ее под себя адаптировать. Например, как реагировать в каких ситуациях, это о восприятии”.

Затем фотограф начал присоединяться не только к волонтерам, но и к приезжающим медикам, к журналистам, пожарным и т.д.

Глядя на фотографии из Бахмута сейчас, Георгий говорит, что вспоминает много моментов с людьми или ситуациями. Называет это “волной воспоминаний и ощущений”.

“Вот мне и нравится, это перерастает уже в документальную рефлексивную фотографию, что ты можешь чувствовать то, что было там. Но сейчас для меня это достаточно болезненная тема, потому что от Бахмута почти ничего не осталось”, — заключает Георгий.

Фотографиями по востоку Украины

Одной из важнейших для Георгия фотографий с Донетчины стала фотография девочки Миланы, с которой они провели много времени в одном из подвалов Бахмута.

Вместе с волонтером Дмитрием Джордж приехал в один из подвалов Бахмута, чтобы полепить из пластилина с 6 оставшимися там детьми.

“Всего там было около 20 человек. Ну, так мы и начали лепить из модульного пластилина с детьми, пить чай, играть в шахматы. Как-то максимально по-домашнему себя чувствовал в теплом светлом подвале, когда снаружи действительно царствует холод и смерть”, — делится фотограф.

Когда Георгий уехал из Бахмута где-то в январе, его друг, волонтер Дмитрий, рассказал о прилете в то здание, где жили люди, к которым они часто наведывались. По словам Иванченко, подвал не задело, а на следующий день несколько взрослых со всеми детьми исчезли.

В феврале немецкая коллега сообщила Джорджу, что имя Миланы в списке детей, вывезенных в россию. А в апреле Георгий увидел видео, где российский пропагандист рассказывал историю “о большом соединении семьи”, где была Милана и ее мама.

“Она рассказывала о том, какие украинские военные ужасные и как хотели ее забрать, вывезти насильно, и какие “дяди вагнера” хорошие… Тогда я очень сильно впал в такое непонимание, потому что эта девочка, она прекрасно знала и знает стихи Леси Украинки на память, она очень умная на свой возраст. Я не знаю, сама ли она это говорила, или ее заставили. Трудно узнать, как оно есть на самом деле...” — делится Георгий.

Говоря о Донбассе, Джордж вспоминает, как он праздновал Новый год вместе с ГСЧСниками.

“Дело в том, что я жил с ними. И когда ты долго живешь с людьми, с ними делишь быт, что-то там делаешь, они привыкают к тебе, они начинают к тебе относиться как к другу, и это прекрасно”, — делится Георгий.

Говоря о важных для него фотографиях, Георгий вспомнил о детском блокпосте с Вовчиком, который в 17 км от Соледара дарил открытки, которые сами же и рисовал.

Для Георгия самыми болезненными моментами на Донетчине были госпитали и стабилизационные пункты. Там он видел много раненых, контуженных украинских военных:

“Всегда, когда я имел дело с медицинскими учреждениями, с такими ситуациями, где человек или на грани жизни и смерти, или уже мертв, у меня возникал большой хаос в голове, потому что это невозможно расставить по полочкам, как бы того ни хотелось. В такие моменты я не знаю, как себя чувствовать. Особенно больно, когда не хватает буквально нескольких минут, чтобы спасти жизнь человека”, — делится Георгий.

“Это дает мне ресурс продолжать работать”

Когда Джордж в последний раз возвращался во Львов или Киев, чувствовал пересечение двух миров — мира гражданской жизни и мира прифронтового. В такие моменты, по словам Георгия, он часто смотрел на фотографии с детьми из Бахмута и вспоминал прошлое, в которое хотелось вернуться, чтобы с ними увидеться.

“Когда я здесь в относительно безопасном городе, я считаю свою работу важной. Когда я там, я это немного обесцениваю, потому что я знаю, что начиная от волонтеров и заканчивая военными, они делают в разы больше полезного для победы, для защиты жизни, а я это тип с камерой, которая что-то фотографирует. К сожалению, даже 10% той реальности, что там, невозможно передать фотографией тем людям, которые этого не видели, и это проблема”, — рассказывает Иванченко.

Война для Георгия — это катализатор абсолютно всех процессов, начиная с взросления детей и заканчивая взаимоотношениями между людьми, на войне это ускоряется.

“Цветочно-букетного периода нет, там вы сразу как родные общаетесь. Мне нравится, что там есть люди, которые не так зависят от какого-то материального статуса, больше морального. Война действительно меняет людей, они начинают по-другому расставлять приоритеты и смотреть на мир. Мне это очень импонирует. Я не как фотограф, а как человек, там чувствую себя лучше. Это дает мне ресурс продолжать работать”.

“Те люди, которые мне на пути встречались там, в Донецкой области, всегда были готовы помочь, выделить мне койко-место, приготовить какой-то обед, дать еду и т.д. Там я встречал людей, которые просто не хотят отказываться от своей земли, своего дома, от своих воспоминаний. Они там выросли, там жили, поэтому им там и нравится… Когда я здесь, в более или менее безопасном городе, у меня есть желание вернуться назад, потому что там я делаю что-то более важное”, — заключает Георгий.

Больше фотографий Георгия вы можете увидеть на его личной странице в Инстаграм.

Автор: Ксения Грицевич

***