Тетяна Жук
Небоевые потери. Как военным помогают пройти психологическую реабилитацию в других странах
«Восточный вариант» исследовал опыт других стран мира, переживающих военный конфликт, и узнал, чему важно научиться Украине
В 2019 году, ветеран боевых действий на Донбассе Алексей Белько заблокировал движение на мосту Метро в Киеве. Мужчина угрожал взорвать мост и открыл стрельбу. Впоследствии оказалось, что взрывчатки у мужчины не было. Позднее судебно-психиатрическая экспертиза признала его невменяемым и мужчину отправили в психиатрическое учреждение на лечение.
В 2016 году в поезде Киев-Мариуполь военный, ехавший в Волноваху на службу, вскрыл себе вены. Его доставили в медучреждение, где мужчину удалось спасти, но сейчас о его судьбе ничего не известно.
Октябрьской ночью 2020-го года активист Майдана и ветеран АТО Николай Микитенко совершил акт самосожжения на главной улице страны — на Крещатике. Через два дня он скончался в больнице.
Все это — лишь несколько историй людей, оказавшихся не в силах пережить ужас войны. На самом же деле подобных трагедий гораздо больше, но сказать точное количество сложно.
Украинские СМИ обращались в Минветеранов, чтобы узнать о количестве суицидов среди украинских военных, принимавших участие в боях на Донбассе. Однако в министерстве сообщили, что на эту информацию СБУ наложен гриф «секретно».
А как в других странах с вооруженными конфликтами помогают военным с психологической реабилитацией? «Восточный Вариант» подробно изучил этот вопрос.
Азербайджан: в 90-е психологов в стране еще не было
Первая Карабахская война длилась с 1988 по 1994 год. Психолог Азад Исазаде вспоминает, что в то время психологическая работа велась и с гражданским населением, и с ветеранами войны. Последним в основном помогали местные общественные организации.
«Международные организации поддерживали проекты только с гражданским населением. А на реабилитацию военнослужащих получить финансирование всегда было сложно, потому что война шла.
И ни одна международная организация не финансировала реабилитацию военнослужащих», — рассказывает «Восточному варианту» Азад Исазаде.
Помощь других стран в психологической реабилитации военных на тот момент могла бы расцениваться едва ли не как участие этой страны в конфликте. Какое-то стороннее государство помогает гражданам реабилитироваться, а потом они снова могут поехать воевать.
Также Исазаде отмечает, что в то время было очень сложно найти психологов. Эта наука только начинала развиваться в Азербайджане.
«Так получилось, что в отличие от Украины или Грузии, в советский период в Азербайджане не было факультетов психологии. В Азербайджане факультет психологии открылся где-то в конце 80-х годов, практически к распаду Союза. И когда начались вот эти проблемы, очень трудно было найти готовых сформированных психологов для работы с травмой, а это довольно серьезная проблема. Поэтому в тот период эту работу на себя взяли врачи-психиатры, психотерапевты и какая-то часть психологов, которые обучались вне пределов Азербайджана», — вспоминает эксперт.
В период Второй Карабахской войны (2020 год) работу по психосоциальной реабилитации на себя взяли уже местные психологи, хоть и молодые, но с уже достаточно наработанной практикой.
Государственные программы реабилитации были, но Азад Исазаде говорит, что они скорее были ориентированы на решение социальных проблем. Соответственно, больше ресурсов выделялось на пенсии, компенсации, трудоустройство, обеспечение жильем и так далее. Психологической реабилитацией в основном занимались общественные организации.
«Но была одна программа в рамках Министерства чрезвычайных ситуаций. Была приглашена группа турецких психологов для работы с ветеранами. Не могу сказать, что она была очень эффективной. Специалисты приехали, отработали, уехали. Отработали на хорошем уровне, но все же это был короткий период. А когда мы говорим о ПТСР, о травме войны, нужен более длительный период вмешательства», — комментирует Азад Исазаде.
Грузия: к помощи привлекают международных партнеров и помогают другим странам
Грузия уделяет огромное внимание реабилитации своих военных. В 2020 году в селе Церовани, что расположено вблизи столицы страны Тбилиси, открылся реабилитационный центр имени национальной героини Грузии Маро Макашвили.
Строительство одного из самых современных мировых реабилитационных центров профинансировало правительство США. Они выделили 4,5 миллиона долларов. Власти Грузии выделили для оснащения центра 347 тысяч долларов.
В центре военные проходят как физическую, так и психологическую реабилитацию. Кстати, украинские солдаты тоже ездят на реабилитацию в Грузию. Еще в апреле 2015 года между министерствами обороны Украины и Грузии был подписан соответствующий меморандум.
Важно отметить, что США давно помогают Грузии. Это связано с тем, что военный контингент Грузии с 2004 по 2014 год участвовал в ISAF (Международные силы содействия безопасности) в Афганистане. Вообще говоря, во многом, что касается психологической реабилитации, в Грузии опираются на опыт США.
Например, с 2015 года в рамках проекта Министерства обороны Грузии «Поддержка для поддержки» психологическое состояние военнослужащих, участвующих в международных миротворческих миссиях, постоянно проверяется и контролируется. Обследование проводят психиатры и клинические психологи отдела психологического мониторинга, а сама процедура проводится по протоколам США, включающим индивидуальное собеседование.
Но кроме этого в Грузии существуют и другие способы реабилитации. Это могут быть археологические раскопки и другие подобные исследования. Причем участвуют в них не только грузины, но и ветераны Британии, изучающие археологию в университете.
Эта программа ресоциализации грузинских военнослужащих осуществляется на основе меморандума о сотрудничестве между Национальным агентством сохранения культурного наследия и Министерством обороны Грузии.
В 2018 году в Грузии также внедряли программу «Подари час». Это известная в США и Великобритании программа, когда квалифицированные психологи-волонтеры используют час в неделю, для того, чтобы бесплатно поработать с военными, нуждающимися в помощи.
Израиль: действовать на опережение
Израиль имеет одну из самых успешных систем психологической реабилитации своих военнослужащих. Например, в израильской армии есть специальное звание — офицер по психическому здоровью. Такой человек на постоянной основе следит за психологическим состоянием военнослужащих, точно так же, как, например, медицинские офицеры.
Поскольку служба в израильской армии является обязательной для всех девушек и парней, не удивительно, что Израилю необходимо уделять много внимания психическому здоровью своих солдат.
Каждый потенциальный военнослужащий получает медицинский профиль, который является совокупной оценкой его физического и психического здоровья по 100-балльной шкале. Абсолютно здоровый человек получает 97 баллов.
Военнообязанные с 22-го по 97-ой профиль распределяются по разным родам войск, в зависимости от того, куда человек наилучшим образом подходит. То есть, человеку пытаются создать более комфортные условия для службы.
Система психологической помощи военнослужащим и психологической реабилитации демобилизованных в Израиле строилась одновременно с формированием вооруженных сил страны. Изначально, армейские психологи (дословный перевод с иврита "офицер по защите души") обеспечивали реабилитацию военнослужащих после ранений.
После проведения любой воинской операции или учений, на которых произошел хотя бы один травматический случай применяется посткризисное тестирование. Тестирование проходят все лица, контактировавшие с происшествием. Посткризисное тестирование включает вербальное собеседование и тестирование по специально подготовленным синопсисам.
Причем кризисной ситуацией можно считать смещение командира, его выход в отставку, нарушение устава. Поводом может послужить даже два или более обращений в спеццентр, например, из-за сексуальных домогательств или чего-то подобного.
Как видим, в Израиле работают с психотравмой не только войны, но и вообще с психологическим состоянием всех военнослужащих. Психологическая поддержка старается действовать на опережение.
А еще в Израиле солдаты проходят психологическую подготовку — моделируются стрессовые ситуации, например, контузия, боевой шок и так далее. Солдаты же должны правильно среагировать и оказать ряд действий, чтобы помочь сослуживцу.
Организацией психологической помощи военнослужащим Израиля занимаются несколько министерств: здравоохранения, обороны и внутренних дел. Они входят в единый координационный штаб для координации сил в кризисных ситуациях.
Что в Украине?
В нашей стране существует государственный механизм психологической реабилитации украинских ветеранов. Больше о нем можно узнать на сайте Министерства по делам ветеранов.
Как рассказал «Восточному варианту» заместитель Министра по делам ветеранов Игорь Безкаравайный, программы психологической помощи существуют с начала войны в таком виде, в каком их создали тогда. Но они нуждаются в обновлении.
На данный момент Минветеранов разрабатывают другой, более комплексный подход к психологической реабилитации, который будет ориентирован на ветеранов.
Игорь Безкаравайный видит в существующей системе несколько элементов, усложняющих работу психологов и психотерапевтов с военными и бывшими военными, которым необходима психологическая помощь.
«Человек получил направление, приезжает к психологу. И здесь начинается “детектив”, поскольку психологу необходимо понять первопричину. Был ли это постравматический опыт, вызванный участием в боевых действиях, потерей побратимов и так далее. Или это была вторичная травматизация, которая произошла в гражданской жизни. А может быть вообще травма детства и события, через которые человек прошел, и эти события катализировались на службе», — комментирует Игорь Безкаравайный.
Для успешной работы специалистам необходимо знать, что с человеком происходило ранее, возможно, еще до участия в боевых действиях, считает замминистра.
«Я склоняюсь к мысли, что скрининг [анализ психологического состояния — «Восточный вариант»] должен быть обязательно. Когда что-то происходит, нам нужно понять, в каком месте случился разрыв, где искать проблему. Я думаю, что после каждой ротации должен быть скрининг, чтобы понять, как и что повлияло на человека», — говорит Игорь Безкаравайный.
В пример он приводит опыт США. Американские военные после участия в боевых действиях в Афганистане, Ираке или Сирии возвращаются через авиабазу ВВС США Рамштайн в Германии. Там они проходят декомпрессию, консультации и отдыхают.
Сейчас Минветеранов работает в двух направлениях.
Первое — изменение философии получения психологической помощи.
«Ключевым фактором будет доступность. Сейчас для того, чтобы получить психологическую помощь, нужно прийти в орган соцзащиты, принести документы, написать заявление, прийти в медучреждение, ждать. Но когда человеку плохо, у него просто нет времени на это. Когда ему плохо, он по дороге домой планирует визит к психологу, бронирует себе время у квалифицированного психолога, приходит к нему и получает помощь. А все, что происходит на бумаге, оплата, оформление документов, ветерана не должно касаться. Ведь если действительно все плохо, то все эти справки — дополнительные тригеры для травмы», — считает замминистра.
Второе направление — это идея создать мониторинг системы психического здоровья. Система будет хранить всю информацию, чтобы человек, который будет работать с военным и ветераном, мог видеть его предысторию и понимать, как дошло, например, до психотравмы.
Также это поможет комплексно оценить проблемы: почему в определенном регионе среди ветеранов вырос уровень вредных привычек, что на это повлияло в конкретном регионе и так далее.
Но, конечно, такой проект требует затраты ресурсов — денежных и кадровых. Нужно, чтобы данные о военных были тщательно собраны и защищены от утечки или хищения третьими лицами.
«Какая скорость реализации будет, трудно сказать. Но идея существует: отойти от бумажной отчетности и создать рынок услуг, который будет конкурировать за пациентов, а специалисты будут заинтересованы в предоставлении помощи», — резюмировал Игорь Безкаравайный.
На чей опыт опираться Украине?
Опыт разных стран может сильно разниться в зависимости от обстоятельств. Здесь большую роль играет то, на чьей территории происходят боевые действия, насколько развита сфера медицинских услуг в стране, насколько сильна стигма психологической помощи, кто стратегические партнеры государства и так далее.
Украина может запрашивать помощь международных организаций и партнеров. Но важно в целом менять отношение к ментальному здоровью у населения.
Сейчас процедура получения психологической помощи военными очень непростая и полна бюрократии. Изменится ли это в дальнейшем и как именно, мы узнаем лишь впоследствии.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
14167
