Украинизация Донбасса: процесс, который «завис»

На днях Луганск посетил Александр Бригинец – нардеп от «Батькивщины». В числе прочего, он посетил единственный в городе книжный магазин, где продаётся исключительно украинская книга. В сети Facebook нардеп призвал луганчан посетить этот магазин и «проголосовать собственными гривнами в поддержку такого трудного бизнеса, направленного на популяризацию украинской литературы и науки, истории и культуры». Также он высказал сожаление, что купленная книга об УПА была в единственном экземпляре на всей Восточной Украине и луганчане не смогут её прочесть. В этой ситуации, как в зеркале, отражается судьба несостоявшейся украинизации Донбасса.

 

Проект украинизации был обречён на неудачу ещё до того, как начал воплощаться в жизнь. Получив в своё распоряжение независимое государство, украинская государственная элита обратилась к устаревшей модели нацбилдинга, предполагающей культурную однородность. Собственно, именно такое мышление демонстрирует Бригинец, полагающий, что на востоке страны культура не украинская, а какая-то другая, раз украинскую здесь нужно прививать особым способом. Но в конце ХХ века такая модель уже была безнадёжно устаревшей. В глобализующемся мире открытых информационных пространств и усиливающегося многообразия национальная культурная автаркия попросту невозможна. Помноженная на советские методы работы с населением, украинизация быстро нажила себе заклятых противников. Например, всем известны истории о том, как преподаватели, повинуясь директивам «сверху», стали читать лекции на ломаном украинском и т. п. Понятное дело, что такая «дуболомная» и формалистичная украинизация была воспринята в штыки.

 

Неудачи украинизации также были неизбежны из-за кризиса школьного и высшего образования, а также культурных учреждений. В XVII-XIX вв. национальные культуры формировались преимущественно благодаря школе. Но украинские школы, резко обнищавшие, растерявшие авторитет и квалифицированные кадры в 1990-х, с трудом справляются даже с минимальными задачами. Ситуация в высшей школе сегодня вообще является катастрофической. Повальная и наглая коммерциализация образования и разрыв с рынком труда не могли пройти незаметно. Поэтому  уроки в очередной раз пересмотренной истории, украинского языка и литературы имеют весьма скромный эффект. О формировании целостного мировоззрения и воспроизводстве культурных кодов и говорить не приходится. 

 

Массовая культура также не смогла стать действенным средством украинизации. Экономические трудности и сложность реализации коммерчески успешных проектов сделали искусство убыточным и рискованным занятием. Кинематограф, музыка, театр, писательское дело и издательское ремесло – всем этим сегодня занимаются преимущественно идеалисты и авантюристы. К тому же, украинскому культурному продукту приходится выживать в жесточайшей конкурентной борьбе мирового масштаба.

 

Собственно, именно поэтому полки луганских книжных магазинов не завалены украинской книгой: во-первых, её попросту нет в таком количестве, а во-вторых, спрос на неё не столь велик, чтобы бизнес приносил прибыль. И хотя редкие коммерчески успешные издания («Ворошиловград» Жадана, «Чорний ворон» Шкляра, «Записки українського самашедшего» Костенко и т.д.) в Луганске купить не трудно, погоды они не делают. И дело тут вовсе не в политике. Какие бы воззвания ни писал Бригинец, люди покупают книги отнюдь не из патриотических чувств, равно как бизнес руководствуется логикой прибыли, а не культуртрегерства. А вот книжный магазин Дмитрия Снегирева «Східна брама», где побывал Бригинец, - как раз исключительно культурологический проект.

 

Немало поспособствовали провалу украинизации и украинские элиты. Не сумев обеспечить себе общественную поддержку решением социально-экономических проблем, политические группировки обратились к культурным вопросам. Превращая развитую промышленную страну в банановую республику, элиты отвлекали социум раздутыми конфликтами на почве культуры. Одни делают политический капитал, ратуя за продолжение украинизации, другие – за её сворачивание. Ситуация дошла до абсурда, когда чуть ли не каждый гуманитарный вопрос становится предметом политической распри и соответствующего перформанса на публике. Собственно говоря, наш многострадальный книжный магазин – явление того же порядка. Будучи, по всей видимости, не слишком прибыльным, он играет скорее политико-идеологическую, нежели практическую роль. Ведь на дворе ХХІ век и поклонники украинской книги могут легко заказать её в интернете и получить по почте, не говоря уже об иных способах.

 

Исходя из всего изложенного, нетрудно понять, почему украинизация ещё долго будет оставаться «зависшим» проектом. Во-первых, для её завершения согласно исходному замыслу нет объективной возможности. Ожидать, что в обозримой перспективе Луганск станет украиноязычным городом – наивность, которая граничит с глупостью. В то же время, для поиска действенных способов популяризации украинской культуры в стране нет ни материальных, ни интеллектуальных, ни политических ресурсов. Во-вторых, существует целая армия политических и околополитических деятелей, чей политический капитал был создан благодаря проблеме украинизации. Тот же Бригинец, позирующий в вышиванках - как раз из этого пула. Отними у них культурный вопрос и политического капитала у них просто не останется.

 

Заложниками всего этого по старой недоброй традиции оказываются рядовые украинцы. Если интеллигенция ещё может найти себе тёплое местечко в обозе той или иной политсилы, то прочим остаётся терпеть. К сожалению, отечественный политикум не брезгует приёмами далеко за гранью фола – разжиганием ксенофобии и спекуляцией на болезненных исторических темах. А украинизация в ближайшее время так и останется чемоданом без ручки, который неудобно нести, нельзя бросить и об который постоянно приходится спотыкаться.

 

Фото из Facebook Дмитрия Снегирева. На фото нардеп Александр Бригинец, Дмитрий Снегирев и лидер местной "Батькивщини" Ирина Веригина.