4,58 Мб жизни

В общем-то, каждый из нас знал, что эта запись станет последней. Никто не говорил об этом вслух, однако все понимали, что вакуум, сгустившийся внутри группы до состояния вязкой, почти осязаемой массы, вряд ли можно отнести к числу добрых предзнаменований.

 

Я уже тогда интересовался людьми придуманными больше, нежели живыми. Ромка, затянутый на самое дно воронки водоворотом неистовой юношеской влюбленности, тоже был не в ладах с реальностью. Заяц рассыпался на молекулы в своем последнем первитиновом вираже, а Максу, открывшему радужный мир безаддиктивных психоделиков, в тот момент было плевать на все, за исключением трипов и творчества группы Scorn, которую я сейчас слушаю, и вы можете считать ее официальным саундтреком этого поста. Единственным нормальным человеком среди нас был Боба, басист и обладатель, пожалуй, лучшего слэпа в городе. Боба был молчалив, трудоустроен и счастливо влюблен в несчастную замужнюю женщину.

 

Шел 1996-й год - июль месяц, если мне не изменяет память. Строго говоря, не шел, а тянулся расплавленной вязкой жвачкой - обычное дело для людей моего склада характера. К слову, я никогда не ощущал нормального, размеренного хода времени. Так, чтоб можно было вовремя лечь, вовремя проснуться выспавшимся, сделать все заранее запланированное и ровно в два часа пополудни, аппетитно шурша фольгой, развернуть свой регламентный бутерброд. Всю мою жизнь время либо пролетало мимо со скоростью спортивного болида, либо ползло старой апатичной черепахой, которой, в принципе, пох*й, сдохнуть или все же ползти дальше. Наша группа, попеременно меняя названия с припанкованного The Crazy Apples на более утилитарное Apple Crisis (модифицированное впоследствии в нарочито непереводимое и, как нам казалось, "индустриальное" applecrysis), чередовала локальные сейшны с аматорскими рекорд-сессиями в подвале «Современника», то распадаясь на бесчисленные проекты, то собираясь вновь.

 

Вот в таком малоустойчивом состоянии мы умудрились выиграть какой-то местный конкурс, за что местными меценатами, чьи имена забыты столь же прочно, как и название того самого конкурса, нам было даровано право записать сингл, т.е. одну песню, на студии Юрия Дерского, единственной звукозаписывающей студии в городе, оборудованной настоящим компьютером. Признаться, сначала это вознаграждение не вызвало никакого энтузиазма внутри нашего разобщенного коллектива: репутация Дерского как человека, сочиняющего и поющего феноменальную х*йню, в те годы была даже прочнее, чем сейчас. Кроме того, любое сотрудничество с Дерским приравнивалось к предательству идеалов андеграунда и автоматической передислокации в кластер мейнстрима. Тем не менее, после продолжительных и нервных обсуждений мы приняли решение записаться - главным образом потому, что предыдущие изматывающие любительские рекординги, осуществляемые при помощи просфоюзного музыкального оборудования, звукооператора Дзея и архаичных бобинных магнитофонов в репетиционном помещении глэм-группы «Активная Зона», солист которой - Рома Рыкалов - был похож на Джона Бон Джови больше, чем, собственно, сам Джон, окончательно себя дискредитировали. 

 

И вот наступил день записи. Собрав свой нехитрый скарб, состоящий из инструментов, дисторшнов и лучезарного Макса, экипированного в футболку с надписью "me killed Kurt Cobain", мы приехали в студию «Цетра Д» (только сейчас я смог со всей отчетливостью постичь красоту этого названия). «Центр» располагался в ветхом строении неподалеку от железнодорожного вокзала. Сам Юрий, понятно, нас своим присутствием не почтил, сочиняя, видимо, в это время очередной альбом, а то и несколько сразу. Вместо него с нами работал звукооператор по имени, если не ошибаюсь, Славик - взрослый хмурый блондин с типичной внешностью апологета олдскульного харда. Для записи мы выбрали трек «Snakes», написанный Ромкой Коротиным и мною в дичайшем туристическом походе, о котором я обязательно расскажу вам позже. Выбор песни был обусловлен, в основном, ее популярностью в среде наших немногочисленных почитателей, а также шикарным оперным бэк-вокалом девушки Наташи, которая, собственно, и являлась причиной выпадения Ромки из реальности. Кроме того, этот трек получил хорошую прессу, если так можно назвать благосклонную заметку небезызвестного Миши Махно в одной из местных газет.

 

Итак, сессия началась. В самом начале Славик прямо намекнул нам, что все свои примочки мы можем засунуть себе в задницу, ибо, дескать, «они фонят», звук их «у*бищен» (чего, кстати, мы все время и добивались), а «живые» барабаны «Центр Д» записывает исключительно для самого Д. Помню, последний тезис несказанно удивил меня, ведь до этого я совершенно искренне полагал, что все нетленки Юрия Дерского записываются исключительно при помощи синтезатора-«расчески» Yamaha. Также мне как вокалисту было объявлено о нежелательности наложения дисторшированного вокала, т.к. «еб*тни много - пой так». С трудом переварив все эти ремарки, мы с Коротиным упали духом: вожделенный, омріяний образ настоящего - альтернативного - хита таял под холодными лучами звукорежиссерской индифферентности и утилитарности.

 

Тем временем, Славик познакомил широко улыбающегося Макса с драм-машиной, и они уселись забивать партии ударных. Мы в это время быстро дунули, раздавили пару бутылок пива на общак и перекурили. Буквально через час полностью готовый бит из «Snakes» гремел из студийных колонок, а невозмутимый Боба в наушниках, разминаясь, гонял по кругу басовый рифф из «праймусовской»Too Many Puppies. За последующие пятнадцать минут он в очередной раз подтвердил звание лучшего басиста города, с точностью андроида воспроизведя свою партию и финализировав, таким образом, запись ритм-секции. Точно так же быстро отстрелялся Рома, в два присеста записав ритм- и соло-гитару, и Наташа, для которой после ежедневных оперных арий под чутким патронатом народной артистки УССР Якубович не составило ни малейшего труда вывести безупречным сопрано четыре ноты бэка. После них в распоряжение Славика перешел и я, спев и проорав в положенных местах, а что спелось и прооралось плохо, было перепето и переорано, и после вклеено куда положено с помощью всемогущего компьютера.

 

На этом сессия была завершена. Славик, предварительно удалив нас из помещения, безмолвно завис над своим чудом техники. Мы стояли во дворе студии, курили  и обменивались нарочито снисходительными комментариями, хотя каждый из нас с ужасом ожидал презентации конечного, полностью сведённого продукта. Я знал, что налажал, Коротин знал, что гитара выстроена слишком лёгкой, помрачневший Макс сокрушенно вздыхал, мол, сюда бы «кухню». Спустя примерно час Славик выглянул и позвал Макса - уточнить детали ударных сбивок в рефренах. Мы замерли под дверью студии, сквозь которую время от времени прорывались обрывочные упругие звуки нашей песни. Макс появился буквально через пять минут, подошел к нам и выдохнул:

 

- По-моему, ох*енно...

 

Следующие полчаса мы практически не разговаривали. Вскоре все такой же пасмурный Славик позвал нас, чтоб послушать сведённый материал. Мы вошли, уселись, и он включил Snakes.

 

Мне несложно описать эмоции, которые каждый из нас испытал во время прослушивания, только вряд ли в этом есть нужда. Главное, что когда песня завершилась, каждый из нас был твердо уверен, что мы - группа, мы - одно целое, и буквально только что мы сделали нечто по-настоящему важное - вместе. И пусть до окончательного распада оставалось всего несколько месяцев, в тот момент никто из нас об этом и подумать не мог, да и не стал бы ни при каких обстоятельствах. Именно тогда я и ощутил, как, на самом деле, плавно и ритмично движется время, как неумолимой теплой лавиной оно проходит сквозь тебя, наполняя каким-то особым, подлинным смыслом каждое пережитое мгновение. Спустя шесть лет я пережил то же самое чувство, когда впервые увидел своего новорожденного сына.

 

С тех пор мало что изменилось. Я до сих пор уделяю выдуманным людям больше внимания, нежели они того заслуживают. Рома живет в Нью-Йорке, все так же не имея ничего общего с нашей реальностью. То, что когда-то было Зайцем, рассыпается на молекулы в предгорном черноземе Южного Крыма, а Макс преподает в университете и любит Scorn. Правда, его чуть не убили недавно, но после пятнадцатидневной комы он все же выжил, а это главное. Единственный нормальный человек среди нас  - Боба - все также молчалив, трудоустроен программистом и, по слухам, счастливо женат на счастливой замужней женщине.

 

А трек пропал. Куда-то исчезла мастер-копия и многочисленные дубликаты, в бездонных загашниках местного радио его тоже не оказалось. Однако спустя шестнадцать лет гражданин США Роман Коротин отыскал старую замызганную аудиокассету, на которой и была обнаружена та самая Snakes - один трек неважного качества общей длительностью 3 минуты 20 секунд и ёмкостью 4,58 Мб, оцифрованный за восемь тысяч километров отсюда. Неимоверно ёмкий и важный артефакт моей памяти, моего самого, как оказалось, счастливого и беззаботного периода жизни.

 

Не в моих правилах давать советы, однако по возможности старайтесь хранить такие вещи. Просто на тот случай, чтобы снова ощутить себя живым. Даже если, на самом деле, это давно не совсем так.